Ямка
Этот день для моего отца Сергея Кузьмича был радостным, если можно говорить о радостях в условиях лагерной жизни. Он, узник с номерным знаком Матросского лагеря, был отпущен к родным, томившимся в 6-м петрозаводском лагере. «Всю последнюю ночь, — рассказывал он нам потом, — мне было не до сна. Перед глазами прошла моя жизнь, полная горечи […]
Очень отчетливо мне запомнилась ночь перед освобождением. Все взрослые не спали. По отдельным слухам и фактам, собранным накануне, люди чувствовали, что вот-вот в город войдут наши войска и вместе с ними придет к нам и долгожданная свобода. Мы сидели на полу голодные и разутые, но в душе у всех была радость оттого, что новый рассвет […]
Очень тяжело вспоминать прошлое, но и забыть его нельзя. В нем видишь и потерянное детство, и в разное время потерю родных людей. А вспоминая их, мысленно возвращаешься в детство. Перебираешь страницы воспоминаний. Слышишь голоса дорогих людей, их наставления и ласки, видишь выражения их глаз и улыбок. Эти воспоминания и переживания здоровья не добавляют. Но заставляют […]
«В начале войны на погосте было видно зарево над Петрозаводском, когда город горел. Было ясно, светло, как будто свет зажгли. А перед началом-то войны ёлочка — комнатное растение — цвело мелкими цветочками: к плохому это! Партизаны жили в 1941 году на погосте в доме Ягодина: в одной половине был сельсовет, а в другой – партизаны. […]
