Прокуронов Семён Михайлович — В подполье.

Участники

Страна: РСФСР, КарелияПериод: Гражданская война и интервенция (1918-1922) Прокуронов Семён Михайлович - родился в 1894 г. С 1908 г.— рабочий-железнодорожник. В годы гражданской войны работал бригадиром пути на ст. Чупа Мурманской железной дороги. Вел агитационную работу среди железнодорожников против интервентов и белогвардейцев. В феврале 1920 г. явился одним из организаторов восстания рабочих станции Чупа против белогвардейцев. Член КПСС с июня 1920 г. После гражданской войны работал на железных дорогах страны. Ныне — пенсионер. Награжден орденом Ленина и медалью. В 1915 году я приехал, по контракту, на работу в качестве артельного старосты пути на станцию Чупа Мурманской железной дороги. В это время здесь строилась железнодорожная ветка от чупинской пристани к станции Чупа. На строительстве находилось около 400 рабочих. Сначала жили в лесу под открытым небом, а затем — в наспех построенных бараках. Уже летом 1916 г. ветка была пущена в эксплуатацию. Известие о свержении царского самодержавия рабочие встретили с восторгом. На станции был избран рабочий комитет, во главе которого стал Соловьев. К какой принадлежал он партии — точно не знаю, говорили, что Соловьев был политическим ссыльным. Нам, рабочим, обещали установить 8-часовой рабочий день, но затем под тем предлогом, что идет война, заставляли работать по 10 часов в день. Большевистской организации на станции тогда не было. После Октябрьской революции Соловьев уехал. В комитет избрали техника М. С. Рассадина, который и возглавлял его до прихода иностранных интервентов весной 1918 года. За несколько дней до захвата интервентами станции у нас в Чупе появился Отто Адамович Спрогис, по национальности латыш. Член РСДРП (б) с 1903 года, он прошел большую и суровую школу подпольной борьбы еще в годы царизма. В 1905 году Отто Адамович был осужден за революционную деятельность и сослан в Сибирь. Оттуда ему удалось бежать в Ригу. Отсюда товарищи по партии организовали его отъезд в Англию. Весной 1918 года, возвращаясь на Родину, О. А. Спрогис на нашей станции совершенно случайно встретился с рабочим лесопильного завода Н. Бойтманом, с которым он был знаком еще в 1905 году, когда вместе были осуждены царским правительством. Бойтман предложил Спрогису остаться на несколько дней у него. В это время на нашей станции и появились интервенты. Английских и французских оккупантов администрация станции встретила с распростертыми объятиями. Станционное начальство заявляло нам, рабочим: «Довольно вам горлопанить. Это вам не Совдепия. Теперь мы наведем порядок, а нам в этом помогут наши друзья-союзники». Их угрозы не расходились с делом. Неугодных местным властям, революционно настроенных рабочих при содействии интервентов белогвардейское командование ссылало на остров Иоканьгу. Я вскоре познакомился со Спрогисом. При наших первых встречах он вел себя очень сдержанно. Больше расспрашивал меня и других рабочих о наших настроениях, об отношении к интервентам, своих же взглядов не высказывал. Здесь, конечно, сказался его опыт подпольной работы. Постепенно вокруг Спрогиса образовалась группа рабочих, сочувствовавших Советской власти. На одной из встреч Отто Адамович предложил создать в Чупе подпольную организацию. С его предложением мы согласились. Было решено именовать нашу организацию комитетом социал-демократической партии большевиков. Председателем комитета избрали Спрогиса, секретарем — меня. Из нашей организации только Спрогис был членом партии и имел партийный билет. И хотя другие члены организации не имели партийных билетов, фактически это было созданием подпольной большевистской ячейки в тылу у интервентов. Первоначально наша ячейка была небольшой и состояла из 4—5 членов. Собирались мы или в лесу, или в пустых заброшенных бараках, или у меня на квартире. Бесспорно, такая малочисленная организация в условиях подполья не могла сделать многое. Прежде всего мы старались проводить агитационную и разъяснительную работу среди железнодорожников и местного населения. Как известно, англо-франко-американские интервенты пытались вербовать добровольцев в так называемый «славяно-британский легион» для борьбы против Красной Армии. И мы решили сорвать эту вербовку. Члены нашей ячейки ходили по бригадам, на квартиры к рабочим и проводили с ними беседы. Мы говорили рабочим: «Ну, вот, ты запишешься добровольцем в легион. Против кого, ты думаешь, тебя пошлют воевать? Против таких же рабочих, как и ты. Кого ты будешь защищать? Капиталистов и помещиков, которых свергли рабочие и крестьяне России. И наши слова находили отклик в сердцах рабочих. Среди железнодорожников станции и рабочих-лесозаготовителей не нашлось «добровольцев». Тогда интервенты и белогвардейцы провели мобилизацию. Из членов нашей организации был мобилизован конторщик материального склада Алексей Захаров. Он стал работать у белогвардейского военного коменданта в Кеми. Но с нами он связи не порывал и позднее оказал помощь нашей организации. Ячейка пыталась установить связь с партизанскими отрядами, действовавшими в зоне железной дороги, и с частями Красной Армии. Но эти попытки не увенчались успехом. Так, Сирогис ездил в Кандалакшу, чтобы установить связь с партизанами, но связаться с ними ему не удалось. Правда, иногда к нам проникали советские листовки и воззвания, которые мы читали рабочим. В начале 1920 года нам удалось развернуть работу настолько широко, что о нашей деятельности стало известно белогвардейцам. Об этом нам сообщил А. Захаров. Он случайно обнаружил список так называемых «неблагонадежных» со станции Чупа. В этом списке были и те, кто входил в нашу подпольную ячейку. Под тем предлогом, что у него, якобы, больны родственники, А. Захаров отпросился у своего начальника на три дня в отпуск и сообщил об опасности, которая угрожала нам. Мы сразу же приняли меры предосторожности. Старались реже ночевать дома, вели себя более осторожно. Прежде всего мы решили спасти от лап белогвардейцев Спрогиса. Он был отправлен в одну из деревень (название ее не помню, кажется, в Кестеньгской волости). Готовились к уходу в лес и другие члены организации. Но в это время нам стало известно о наступлении Красной Армии на Северном фронте и о восстании трудящихся в Мурманске. Мы стали энергично действовать. 21 февраля собрали членов организации и всех сочувствующих и выбрали революционный комитет. Меня избрали председателем, заместителем — пекаря И. И. Горячева, бывшего унтер-офицера. Мы выставили посты, обезоружили сторонников белогвардейской власти, арестовали начальника станции Г. В. Якубова и контролера-механика связи Н. Н. Маврикина, наиболее ярых белогвардейцев. Арестованных охраняли рабочие лесозавода П. 3. Власов и другие. В наших руках оказались винтовки, наганы и гранаты. Ночью стало известно о том, что с севера, со стороны Кандалакши, по железной дороге идет белогвардейский бронепоезд. Немедленно связались по телеграфу со станцией Энгозеро, и оттуда прибыл паровоз с двумя тендерами. На одном из них был установлен пулемет и находились вооруженные рабочие. В Чупе к ним присоединилась наша группа. Мы погрузили на паровоз путевой инструмент и выехали в сторону станции Полярный Круг. Севернее ее разобрали путь и устроили засаду. Кандалакшские рабочие в свою очередь сделали то же самое несколько южнее Кандалакши. В результате путь для белогвардейского бронепоезда оказался отрезанным и на юг и на север. После тщетных попыток прорваться белогвардейские офицеры покинули бронепоезд. Часть солдат ушла с офицерами, остальные же явились к нам и сообщили, что бронепоезд покинут командой. Таким образом, он оказался в наших руках. После этого мы возвратились в Чупу. Вскоре через нашу станцию прошли советские бронепоезда «К. Маркс» и «В. Ленин». Позднее на станцию прибыл представитель Советской власти Никулин. Я спросил его: «Куда нам деть арестованных». Он предложил отправить их в Петрозаводск, что и было нами сделано. В начале марта 1920 года на станции Чупа была оформлена ячейка Коммунистической партии. Секретарем этой организации избрали меня. Ячейка развернула свою работу теперь уже в совершенно других условиях. По призыву ЦК партии мы активно включились в восстановление железнодорожного хозяйства. На одном из первых общих собраний рабочих, организованных ячейкой, по докладу о текущем моменте была принята следующая резолюция: «Мы, рабочие и служащие района Чупа, работая в тылу, обязуемся в точности выполнять все возложенные на нас работы и обязанности для оказания помощи нашей доблестной Красной Армии, борющейся за освобождение трудящихся от капиталистов». В заключение резолюции собрание заявляло о готовности, если потребуется, выступить против врага с оружием в руках. Источник: (1963) За Советскую Карелию. Воспоминания о гражданской войне - Стр.200-206