Ладин Николай Иванович — В тюрьмах интервентов.

Участники

Страна: РСФСР, КарелияПериод: Гражданская война и интервенция (1918-1922) Ладин Николай Иванович - родился 1896 г. в с. Керети, Кемского у., Архангельской губ. В 1914 г. поступил работать на Керетский лесозавод. Участвовал в первой мировой войне. В начале 1918 г. возвратился в родную деревню, где вскоре его избрали зам. председателя Керетского волостного Совета. Летом 1918 г. был арестован интервентами и сидел в тюрьмах и концентрационном лагере. После гражданской войны, с 1920 г. работал в советских учреждениях, затем на лесозаводе в Керети. В настоящее время — пенсионер. В марте 1918 года, после лечения в госпитале, я вернулся из армии домой, в село Кереть. К этому времени сюда уже возвратились и другие солдаты-фронтовики. Активная революционная деятельность бывших фронтовиков способствовала сплочению крестьянства, что позволило вскоре добиться роспуска земской управы и создания Керетского Совета. Его председателем крестьяне избрали местного рыбака Степана Лангуева. В состав Совета вошли представитель от лесозавода А. Ф. Паразихин, местные активисты С. К. Смольков, А. С. Стариков и я. Совет национализировал лесозавод, принадлежавший лесопромышленнику Савину, взял на учет имущество и продовольствие. Продовольственные товары были переданы в фонд Совета для распределения среди населения. Деятельность Совета продолжалась до лета 1918 года. 24 июля глубокой ночью в Кереть прибыл на пароходе «Соловецкий» вооруженный отряд интервентов численностью в 20 человек с двумя офицерами — английским и русским. Активисты Г.Л. Смольков, Ф.Ф. Третьяков, И.А. Гусев и я были сразу же арестованы. Кроме того, в Керети интервенты арестовали многих рабочих и местных жителей. Затем всех нас привезли на пароходе в Кандалакшу и поместили в палатках. Через три дня стали вызывать на допрос к английскому офицеру. Смольков, Третьяков и я отказались давать показания. После этого нас посадили в вагон-теплушку. О нашем аресте и пребывании в Кандалакше узнал один из организаторов большевистской ячейки на железной дороге И. О. Лойко. Железнодорожники узла потребовали немедленно освободить арестованных. Но интервенты поспешили всех нас отправить в Мурманск. Здесь вскоре к нам присоединили арестованных матросов с крейсера «Аскольд» и с линкора «Чесма». Среди них мне запомнились председатель судового комитета с «Аскольда» Попель, матросы Коваленко, Радченко, Рукин, Федоров. Всего нас теперь насчитывалось около 100 человек. Был уже август. Нас посадили на тральщик и отвезли в Печенгу. Здесь мы должны были построить себе «жилье» — землянку, длиной 40—50 метров и шириной 5—6 метров. В Печенге находились уже другие заключенные: председатель Кемского уездного Совета Л. И. Мосорин, работник Кемского военного комиссариата, бывший офицер царской армии Лахнович, член Кемского уездного Совета М. Ф. Фостий, житель Кеми И. В. Никулин, учителя села Сороки Колганов, Гривцов и др. В то время, как мы находились в заточении в Печенге, жители Керети собрали сход и обратились к командованию интервентов с ходотайством об освобождении нас — керетчан — из-под ареста. Чтобы показать видимость удовлетворения просьбы крестьян, часть арестованных керетчан, в том числе и меня, интервенты освободили, но едва успели мы вернуться домой, как через неделю были вновь схвачены. На этот раз нас отправили в кемскую тюрьму, где мы встретили М. Ракитина и его жену, члена Сорокского Совета, руководителя Сорокового отряда Красной гвардии балтийского матроса Н. Степанова, одного из организаторов шуерецкой большевистской ячейки С. Ложкина и жителя села Шуерецкого А. Дементьева. Из Кеми всех арестованных керетчан направили в Мурманск. Здесь белогвардейские власти решили предать пас военно-полевому суду. Следствие вел чиновник Пьянков. Обвинительное заключение было составлено на 17 человек. Но суд отложили вследствие того, что часть обвиняемых находилась в тюрьмах Кеми, Печенги и др. В это время уже началось разложение в войсках интервентов, и их командование приступило к эвакуации солдат. Часть солдат сербов и итальянцев была доброжелательно настроена к нам. Как-то мне и нескольким другим арестованным удалось взять из вагона, охраняемого солдатами интервентов, немного галет. Их мы раздали заключенным. Это видели итальянские солдаты, но они не только ничего не предприняли против нас, но даже одобрили наши действия словами: «Хорошо, русь, хорошо, русь». Когда в феврале 1920 года, в связи с наступлением Красной Армии, в Мурманске произошло восстание, власть белогвардейцев была свергнута. Все арестованные оказались на свободе. Позже мы, керетчане, действовали в отряде по очищению от врага Мурманской железой дороги. Источник: (1963) За Советскую Карелию. Воспоминания о гражданской войне - Стр.172-175