Добраков Павел Андрианович — В Мурманске высадился английский десант, который 2 июля захватил Кемь.

Участники

Дата: 1 января 1928 г. Страна: СССР, Карелия Родился в 1874 г. До 1918 г. работал на лесопильных заводах в Поморье. Один из организаторов профсоюза деревообделочников в Карельском Поморье. В 1917—1918 гг. был председателем завкома завода Стюарта и председателем Сорокского отделения профсоюза рабочих деревообделочников. В период иностранной оккупации Северного края находился на нелегальном положении. После 1920 г. был на профсоюзной работе. Член КПСС с 1932 г. Умер в 1946 г. С 1914 года я работал на заводе Стюарта в 12 километрах от Сороки. До Февральской революции 1917 года жизнь шла обычным порядком, разве только среди рабочих нарастало недовольство войной да дороговизной жизни. Газеты приходили редко. 1 марта 1917 года около полудня пограничная стража передала рабочим, что самодержавие пало, началась революция. Рабочие после обеда бросили работу. Состоялся митинг, на котором был основан комитет союза рабочих и служащих лесопильного завода Стюарта, секретарем которого был избран я. В это время к нам пачками прибывали газеты «Копейка», «Речь» и другая литература, наполненная эсеровскими и меньшевистскими измышлениями, и лишь изредка удавалось получить номера «Правды». Однако симпатии рабочих всегда были на стороне «Правды». В майскую распутицу, когда вскрылось море, еду в Архангельск. Там был выработан устав Союза рабочих и служащих лесопромышленных предприятий Архангельской губернии. От правления союза беру директивы о предстоящей работе. Затем иду в Архангельский Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов и знакомлюсь с большевиками Тимме и Поповым. Они дают мне ценные советы на будущее. По прибытии домой, в Сороку, реорганизую комитет и агитирую рабочих против воины, еду на завод Беляева в Сороку и знакомлю заводской комитет с уставом союза. Июльские события резко изменили психологию рабочих. Дороговизна жизни еще больше возрастала. В связи с ростом дороговизны мы потребовали увеличить зарплату. На общем собрании было принято решение объявить забастовку. Забастовка прошла очень удачно. Союз деревообделочников нас поддержал. Через 3 дня требования бастовавших были удовлетворены. За первой победой через месяц мы одержали и вторую победу: добились 100-процентного повышения зарплаты, 8-часового рабочего дня с перерывом на завтрак. Увольнение и прием на работу могли производиться только с санкции комитета. Завком взял под свой контроль распределение продовольствия. В конце июля 1917 года в Архангельске был созван I съезд рабочих лесопромышленных предприятий. Делегатом от завода Стюарта был послан Яковлевский, от завода Беляева — Воинов и Спятков. Съезд принял устав союза, выработал положения о заводских комитетах. В последних числах августа было открыто Сорокское отделение губернского союза. Приехавший из Архангельска член правления губсоюза Лыков рекомендовал меня председателем отделения союза. Сорокские рабочие поддержали мою кандидатуру. В первых числах сентября 1917 года губсоюз выслал нам на все деревообрабатывающие производства разработанные тарифы заработной платы, согласованные с союзом архангельских лесопромышленников и утвержденные отделом труда губернского Совета. Когда администрации сорокских заводов было предложено провести в жизнь эти ставки с 1 августа, то управляющий Аксенов ответил, что он не уполномочен разрешать такой вопрос без согласования с хозяином Беляевым, который жил тогда в Петрограде. Последний ответил, что он этого тарифа не принимает, так как соглашение архангельских лесопромышленников для него не обязательно, ибо он входит в союз лесопромышленников Петрограда. Конфликт был передан в арбитраж, который дал санкцию, обязывающую Беляева выплатить по новому тарифу зарплату рабочим. Но Беляев не подчинился. Усиленно проводим собрания как комитета, а равно и общие собрания для повышения политической закалки рабочих. Тяга рабочих к собраниям была поголовная и в особенности, когда там выступал В. П. Солунин, считавшийся хорошим оратором. Постепенно создалось ядро, человек в сорок, надежных, преданных борцов за Советскую власть, за большевиков. Среди них были: К. Паршуков, И. Кобылин, И. Фирсов, Г. Шестаков, П. Гармуев, Г. Горбачев, И. Князев, М. Полосков, Е. Полосков, П. Волосатый и другие. В конце сентября 1917 года мы приступили к учету продуктов. Это вызвало такой переполох у администрации и их приспешников, что на ближайшем же собрании заварилась каша. Мне посыпались вопросы: «Какое вы имеете право?», «Что это опять ваш комитет проводит самодержавие?». Отвечал прямо: «Да, наши комитеты самодержавны, но не сверху, а снизу; и право имеем на изъятие из ваших рук продовольствия, по праву не меньшинства, а большинства, опирающегося на Советы рабочих». В это же время шла кампания выборов в Учредительное собрание. Основная борьба шла между большевиками и эсерами. Эсеры выдвинули список № 3 с кандидатурами А. Иванова и Квитковского, большевики — список № 5. Кандидатами по этому списку были Ломов и Бадаев. Несмотря на то, что А. Иванов лично объезжал Поморье, побывал на нашем заводе, где провел митинг в пользу списка № 3, сочувствия среди рабочих он не нашел. На вопрос, как он расценивает то, что рабочие взяли под контроль снабжение, Иванов ответил, что рабочие поступили неправильно. Этим он полностью разоблачил эсеров. Большинство рабочих отдало свои голоса за список № 5. Между тем конфликт администрации и комитета по вопросу о ставках еще не был разрешен. В первых числах октября на завод из Петрограда приехал уполномоченный Беляева Агафелов. Был созван объединенный пленум комитета и Совета рабочих депутатов, на который пригласили Агафелова. Несколько раз просили его явиться на пленум, Агафелов отвечал молчанием. Тогда, в последний раз, нарядили крепких ребят — Егора Полоскова и других и велели, не делая насилия (избиения), привести Агафелова силой. И вот, как носят «богородиц», рабочие принесли его в здание комитета. Но он ни на какие уступки не шел. Агафелова арестовали. Но видя, что от него ничего не добьешься, через неделю сняли арест, и он уехал с «докладом» к своему патрону. Прошла неделя. В заводоуправление Беляев прислал телеграмму с требованием прекратить помол зерна на мельнице и не подавать туда электроэнергии (мельница молола зерно не только для завода, но и для всей Сорокской волости). Но это требование заводоуправление осуществить не смогло, так как рабочие уже вышли из его повиновения и фактическую власть на предприятии забрал в свои руки заводской комитет. Наступил конец октября 1917 года. Приезжающие на поездах люди сообщали разные вести: одни говорили, что большевики в Петрограде взяли власть; другие,— что большевиков разогнали. Числа 28—29 октября пришла телеграмма: «Организуйте комитеты спасения Временного правительства»*. Я решил, что ждать здесь нечего, наказал своему заместителю не организовывать комитет, а сам поехал в Архангельск, чтобы выяснить обстановку. Приезд мой совпал с митингом в Архангельском губернском Совете, на котором выступали Мгеладзе — член Петроградского Совета и путпловец Васильев. В то время в Архангельске большевики в Совете были в меньшинстве. Все помещение, где проходил митинг, было заполнено народом. Мгеладзе рассказал об Октябрьском восстании, о роли большевиков и В. И. Ленина в революции и заклеймил позором эсеров и меньшевиков, которые старались сорвать выступление. Поднялся шум, этим эсеры хотели заглушить речь Мгеладзе. Но основная масса собравшиеся потребовала продолжения речи. Когда Мгечадзе закончил выступление, полетели сотни записок с вопросами к оратору, который ясно отвечал на них. После митинга я намного лучше стал разбираться в событиях. По возвращении в Сороку на рабочем собрании я сделал доклад о тактике большевиков в революции и сравнил тактику большевиков с позорной тактикой меньшевиков. Собрание приняло резолюцию: «Советскую власть с большевиками поддерживать всеми силами и средствами». Заводчики решили при помощи саботажа вредить Советской власти; ни на заводе Стюарта, ни на заводе Беляева к лесозаготовкам администрация не готовилась. Тогда мы начали действовать сами, привлекли специалиста по этому делу Гошкуева, который охотно принял наше предложение. Было заготовлено 40 000 бревен. В декабре 1917 года по поручению общего собрания рабочих, где было выработано 21 условие — требования к Беляеву, я отправился в Петроград. Рабочие требовали, чтобы расчеты производились по ставкам, утвержденным союзом, чтобы были уволены нежелательные служащие, чтобы прием и увольнение производились с ведома комитета и т. д. На собрании всех акционеров Беляева мне и прибывшему в Петроград члену правления союза Лыкову в выполнении наших требований было отказано. Сразу, как только мы приехали домой, была получена телеграмма из Петрограда, в которой сообщалось, что рабочие с завода увольняются, выселяются из квартир, прекращается подача света в их помещения. Телеграмма была зачитана на собрании рабочих. Не могу описать возбуждения рабочих. Они единогласно заявили, что при имеющихся запасах сырья и при наличии продуктов — это локаут со стороны Беляева, что они не подчиняются телеграмме и завтра же выйдут на работу. Совет рабочих депутатов и комитет, обсудив создавшееся положение, надеясь и опираясь на помощь центральной власти, решили официально взять управление заводом в свои руки. На общем собрании 20 декабря 1917 года были объяснены все трудности управления заводом. Но рабочие дали 600 подписей, что трудностей бояться не будут, а лишения из-за денег их не поколеблют. Управляющим заводом был избран я, мастером — И. А. Колыбин, а приказчиками— К. А. Паршуков и П. И. Гармуев. На другой день в комитет поступило 21 заявление от конторских служащих об отказе работать с большевиками. Но несмотря на саботаж служащих работа на заводе шла обычным порядком; пришлось самим заготовлять лес, заботиться о смазочных материалах, а также о деньгах. На первых порах хотели использовать местную буржуазию, взять у нее взаймы деньги с гарантией под пиленый лес, но на наше предложение откликнулся только один из ее представителей, бывший приказчик завода Кузнецов, имевший небольшую торговлю. Он дал 10 000 рублей. Остальные, пригласив нас в село Сороку, устроили обструкцию, и только благодаря тому, что с нами было десятка два рабочих, нас не тронули. Пришлось ехать в Петроград; благодаря поддержке деревообрабатывающей секции ВСНХ через банк нами было получено 30 000 рублей. В апреле 1918 года лесозаводы Беляева были национализированы. Беляев старался доказать ВСНХ, что с его стороны локаут не подготовлялся, но мы представили документы, показывающие обратное. Рабочим была выплачена задолженность по зарплате в сумме 1 000000 рублей. В апреле 1918 года заводской комитет, а также Сорокский волисполком получили от Мурманского Совета приглашение прислать представителей в Мурманск на предстоящий краевой съезд. Повестка дня съезда не была указана. От завода в Мурманск были направлены И. Майков и В. Куликов. Вернувшись в мае со съезда И. Майков и В. Куликов отчитались о своей поездке. Они рассказали, что ими получены удостоверения членов Мурманского краевого Совета, что как члены Совета они должны в июне выехать для участия в работе краевого Совета и что Сорокская и другие поморские волости включены в состав Мурманского края. Таких полномочий Мурманский Совет не имел, а Кемский уездный исполком был подчинен Архангельскому губернскому исполкому, поэтому общее собрание отвергло предложение Совета и постановило делегатов в Мурманск не посылать. Тем временем стали приходить известия, что в Мурманске уже высадился английский десант, который 2 июля захватил Кемь и продвигается на юг по железной дороге. Ночью с 4 на 5 июля в Сорокском Совете происходило совещание. Солунин познакомил нас с последними событиями и доложил, что интервенты уже подходят к станции Шуерецкой. Решено было выслать красногвардейцев на помощь отряду Спиридонова, а Сороку оставить без боя, так как на взморье уже стоял английский крейсер «Глория». Утром 5 июля на заводе был дан тревожный гудок, рабочие собрались на митинг, я выступил с докладом по текущему моменту. Мы предоставили вагоны и пароходы для рабочих, желающих оставить завод. В это время с крейсера «Глория» спустили на воду катер, который подошел к Сороке. Рабочие завода были обезоружены, им было объявлено, что во внутренние дела союзники не вмешиваются, но тут же было арестовано и отправлено в Печенгу 16 человек по списку старой администрации. Погрузив все необходимое в эшелон и видя, что сопротивление бесполезно, мы отступили. Позади на паровозе следовал финский отряд Красной Гвардии, ломая железнодорожный путь. Спиридонов со своим отрядом оставался у Надвоиц, а мы с Солуниным направились в Петрозаводск с докладом. Солунин остался в Петрозаводске, а я поехал в Архангельск рассказать архангельским рабочим о действиях интервентов. Рабочие лесозаводов Архангельска ответили на преступления интервентов в Поморье резолюцией: «за смерть одного рабочего — десять буржуев». А когда к Архангельску подошли интервенты, то с оружием в руках трудящиеся городе выступили против них. Застрельщиком борьбы рабочих Поморья и всего Севера против интервентов была партия большевиков. Рабочие своим пролетарским чутьем понимали, что только партия большевиков является их истинным другом и защитником. * Автор имеет в виду «Комитет спасения родины и революции» — организацию российской контрреволюции, созданную буржуазией для борьбы против Октябрьской революции.— Ред. Воспоминание написано в 1928 г. Печатается с некоторыми сокращениями.— Ред. Источник: (1957) В борьбе за власть советов. Воспоминания участников борьбы за установление Советской власти в Карелии - Стр.237-243