Воспоминания Т.В.Томмола (командир 14-й (1941 г.) и 289-й (1942— 1944 гг.) сд). Об одной операции местного значения

Участники

Страна: СССР, Карелия 

Томмолэ Тойво Викторович. Родился в 1905 г. в Финляндии. Финн. Член КПСС с 1931 г. В рядах Красной Армии — с 1919 г., участник гражданской войны, будучи курсантом Интернациональной военной школы, участвовал в лыжном рейде на Кимасозеро 1922 года. С 1925 г.— на командных должностях в артиллерийских частях Красной Армии. Накануне Великой Отечественной войны был начальником артиллерии 71-й стрелковой дивизии, а в годы войны — командир 14-й (1941 г.) и 289-й (1942— 1944 гг.) стрелковых дивизий на Карельском фронте. Награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды и многими медалями. С 1954 года генерал-майор в отставке Томмола — пенсионер, живет в Иванове.

В конце марта 1942 года я с должности командира 14-й стрелковой дивизии 14-й армии был переведен командиром 289-й стрелковой дивизии 32-й армии, оборонявшей Масельгское направление. Командный пункт армии размещался в поселке Айта-Ламби. Здесь в небольшом деревянном доме я был принят командующим армией генерал-майором С.Г. Трофименко, членом Военного совета бригадным комиссаром В. Т. Писклюковым и начальником штаба генерал-майором Г. М. Брагиным. Как обычно принято у военных, знакомство началось с проверки знаний. Командующий подозвал меня к карте, висевшей на стене, и предложил доложить о боевых действиях 14-й стрелковой дивизии в Заполярье. Этим одновременно проверялось мое умение быстро ориентироваться на карте более мелкого масштаба. Затем генерал Трофименко ознакомил меня с боевой характеристикой 289-й стрелковой дивизии и полосой ее обороны. Боевая задача была поставлена им коротко и ясно: усовершенствовать оборону, повысить боеготовность и боевую выучку личного состава дивизии. Кроме того, в порядке ближайшей частной задачи, командующий приказал в десятидневный срок захватить «языка». Такой сжатый срок меня, по понятным причинам, не устраивал, и я попытался возразить. Но меня прервал член Военного совета Писклюков: — «Язык» крайне необходим для армии,— пояснил он мне,— мы должны знать намерение противника. Мне осталось только ответить: — Ясно. Будут приняты все меры, чтобы выполнить приказ в срок. На этом мы и расстались. После январских боев 1942 года на Масельгском направлении наступили фронтовые будни с длинными, тягучими днями, похожими друг на друга, и сравнительно спокойными ночами. Правда, спокойствие было весьма относительное: финны методично день и ночь вели артиллерийский, минометный и пулеметный огонь. После обстоятельного ознакомления с обороной дивизии меня охватила тревога. Все оборонительные сооружения были построены изо льда и снега. Они уже начали таять под лучами яркого апрельского солнца. Нужно было незамедлительно приступить к возведению прочной обороны, окопаться, уйти в землю. Командование дивизии приняло энергичные меры по усилению оборонительных сооружений: углублялись и расширялись сети траншей и ходов сообщений, строились новые блиндажи и дзоты. Выполнить такой большой объем работ при мерзлом грунте, в сжатые сроки, да еще под огнем противника— задача не из легких. Тем не менее, бойцы не унывали, слышались остроты, смех и шутки. Это было отрадно. Командиры, политработники и коммунисты на боевых постах доводили до личного состава сводки Совинформбюро, рассказывали о подвигах наших воинов, изучали и обобщали опыт прошедших боев, обращая особое внимание на необходимость закончить оборонительные работы в установленные сроки. И дело успешно продвигалось. Проверяя несение боевой службы на разных участках обороны дивизии, я все больше убеждался в том, что необходимо овладеть занятой противником высотой Безымянная, расположенной восточнее Кривозера. С этой высоты противник хорошо просматривал позиции, обороняемые нашей ротой, и подходы к ней из ближайшего тыла. Для личного состава роты сложились исключительно напряженные условия несения боевой службы: противник часто обстреливал позиции ружейно-пулеметным огнем, делал артиллерийско-минометные налеты. В расположение роты можно было попасть только в ночное время, а в дневное время, чтобы добраться до роты, мне лично не раз приходилось ползать по-пластунски. Беседуя с воинами, я вначале не высказывал им своих соображений, хотел узнать их мнение о высоте Безымянной: все были за то, чтобы отобрать у противника эту «намозолившую» высоту. Второй такой выгодной позицией для противника была высота Западная, расположенная севернее района 14-го разъезда Кировской железной дороги, юго-восточнее станции Масельгская. Отсюда хорошо просматривалась дорога, идущая вдоль узкоколейки от Айта-Ламби к 14-му разъезду, на глубину 4—5 километров. На дороге противник имел пристрелянные участки. Как только из нашего тыла приближались автомашины или пешие группы, финны тут же производили артиллерийский или минометный налет. На эти участки дороги мы поставили регулировщиков и знаки предупреждения: «Опасная зона», «Прибавь скорость». Благодаря принятым мерам наши потери были незначительными. В первых числах августа 1942 года я обстоятельно доложил новому командующему 32-й армией, генерал-лейтенанту Ф. Д. Гореленко о необходимости боем овладеть и удержать высоту Безымянная. Он одобрил наш замысел, приказал тщательно разработать план боя и доложить ему. — Мы должны не только устоять, этого мало. Мы должны им,— головой он показал в сторону врага,— поломать зубы! Да! Да! Так и передайте всем солдатам и командирам: поломать зубы! Составляя план боя, мы отлично понимали, что боевые действия местного значения, с ограниченной задачей на узком участке фронта, примут упорный и напряженный характер. В этих условиях противник имел широкую возможность перебросить свои резервы с других неатакованных участков и поддержать свои ответные действия мощным артиллерийским и минометным огнем. В нашем распоряжении не было дальнобойной артиллерии, чтобы подавить батареи финнов. С учетом всех обстоятельств надо было построить свои боевые действия так, чтобы они, в совокупности ослабив сопротивляемость противника, помогли бы нам овладеть и закрепиться на новой позиции. Захват и удержание высоты Безымянной было поручено роте 1048-го стрелкового полка, оборонявшей район севернее высоты Безымянной. Она была усилена взводом автоматчиков и взводом саперов с огнеметами. В период подготовки операции постепенно в ночное время проделывались проходы в минных полях, а днем на переднем крае велись обычные оборонительные работы, что усыпляло бдительность противника. Между тем в тылу дивизии нашли высоту, похожую на ту, которую мы должны были штурмовать. Построили на ней точно такую же оборонительную систему, как и у противника на высоте Безымянной. По весемь—десять раз в день бойцы и командиры отрабатывали в деталях все элементы предстоящего боя согласно составленному плану. Упорно и старательно готовились к выполнению боевой задачи, руководствуясь мудрым суворовским наставлением: «Тяжело в учении, легко в бою». Теперь надо было решить главный и самый сложный вопрос: чем же заменить артиллерийскую подготовку атаки, от которой решили отказаться ради внезапности захвата высоты? Этот вопрос не давал нам покоя. Мы знали об успешном применении нашими войсками на других фронтах PC — гвардейских реактивных минометов — наших славных «катюш». Финны тоже, конечно, слышали о губительном действии этого грозного оружия, но еще не испытали его на себе. Мысль о PC пленила нас, но, к сожалению, в распоряжении дивизии не было этого оружия — полк PC был подчинен командарму. И тут выручила воинская смекалка и находчивость. Жаль, что память не сохранила имя дивизионного инженера, который первым предложил сделать самодельные камнеогнеметы. Он был уверен, что они произведут на противника такое же психологическое воздействие, как и залп настоящих реактивных установок. В тылу дивизии, с целью эксперимента, сколотили из толстых и длинных досок четырехугольный ящик, набили его взрывчаткой, небольшими камнями и бутылками с горючей смесью. Когда этот самодельный камнеогнемет сработал, эффект был ошеломляющий. После успешных испытаний камнеогнеметы установили на переднем крае ротного района обороны 1048-го стрелкового пока и на его флангах. Рядом с ними поставили орудия прямой наводки. Атаку вражеской обороны на высоте Западная в районе 14-го разъезда мы поручили роте 1046-го стрелкового полка. Перед ней не ставилась задача удержать атакуемую позицию, поскольку для этого потребовались бы более крупные силы и средства, чем мы располагали. Этот район с 14-м разъездом и высотой южнее являлся главным опорным узлом обороны противника на Масельгском направлении. Атака высоты Западная должна была иметь демонстрационное значение. Она проводилась исключительно с целью отвлечь внимание противника от нашего главного направления атаки — высоты Безымянной. Для роты 1046-го стрелкового полка в ночное время с соблюдением мер маскировки прокопали три хода сообщения на удаление 40—50 метров от переднего края обороны противника и соединили их траншеями: каждый взвод имел свою траншею. Что мы достигли этим? До минимума сократили расстояние для броска роты на оборону противника и обеспечили скрытный отход в свою оборону после выполнения боевой задачи. И вот наступил день 15 сентября, день проведения операции. Накануне я никак не мог заснуть, еще и еще раз взвешивал каждую деталь. С нетерпением ждал утра и, как всегда бывает в таких случаях, время тянулось медленно и ночь показалась длинной. Наконец часы показали 7 часов 30 минут. На переднем крае было сравнительно тихо. Командиры 1046-го и 1048-го стрелкового полков подполковники Селихов и Болдырев доложили о готовности к выполнению боевой задачи. В 8.00 с наблюдательной вышки командира дивизии, где находился и командующий армией Ф. Д. Гореленко, был подан сигнал атаки. Мы специально выбрали это время — время завтрака противника, когда его боеготовность была невысокой. Взметнулся ввысь шквал огня. Это сработали наши самодельные «катюши» — камнеогнеметы. Слитно загрохотали орудия прямой наводки. Пятиминутным налетом снаряды двух артиллерийских дивизионов накрыли высоту Западная и перенесли огонь по целям главного узла обороны противника — 14-му разъезду и высоте южнее. На обоих направлениях действовало с нашей стороны по усиленной роте, выделенной соответствующими стрелковыми полками. На высоту Западная наступала 5-я стрелковая рота 1046-го стрелкового полка, которую возглавил командир 2-го батальона старший политрук М. Т. Костенко. Бывший пограничник, бывалый воин Костенко был примером стойкости и бесстрашия для бойцов. Под его командованием советские воины ворвались в траншеи противника, захватили высоту и укрепились на ней. Командование 3-й финской бригады считало это направление главным. Высота Западная с 14-м разъездом и высотой южнее имела решающее значение для всей вражеской обороны Масельгского направления. Поэтому финское командование на протяжении первой половины 15 сентября предприняло ряд контратак, бросив на высоту свои резервы. По району высоты был открыт ураганный огонь артиллерии и минометов. Смертью героя погиб Михаил Костенко, но бойцы удерживали высоту, отбивая контратаки противника. Лишь к середине дня по приказу командования высота Западная была нами оставлена. Прошло некоторое время, атаки с нашей стороны не предпринимались... Только тогда командование 3-й финской бригады разгадало наш замысел, что главным направлением нашего наступления является Кривозерское — высота Безымянная. Но время уже было потеряно. Воины 4-й роты 1048-го стрелкового полка к этому времени прочно овладели высотой Безымянной. События 15 сентября в районе этой высоты развивались следующим образом. Рано утром стремительным и дерзким броском наша рота преодолела проволочные заграждения и вышла в район обороны противника. Бой был скоротечным. Один стрелковый взвод и саперы с огнеметами остались в захваченном районе обороны, чтобы подготовить его для отражения контратаки. Два стрелковых взвода и взвод автоматчиков без остановки устремились в район землянок, подожгли их и в рукопашном бою уничтожили живую силу противника. Первым на высоту прорвался командир стрелкового взвода старший сержант, уроженец Коми АССР, С. Т. Тюрпека. Он на ходу из автомата уложил двух финнов. Личным примером увлек за собой других солдат в район землянок. В одну землянку он метнул ручную гранату, а во вторую — бутылку с горючей смесью. Как мы и ожидали, дерзкая атака, залп самодельных «катюш» и огонь орудий прямой наводки сделали свое дело. Наш расчет оправдался: залп камнеогнеметов был противником принят за залп реактивных минометов. Рота 1048-го стрелкового полка овладела высотой, и противник в районе землянок и на высоте был уничтожен. С нашей стороны потерь не было. — Объявить всем мою благодарность, — приказал командарм.— Но они еще полезут,— крупной своей рукой он показал в сторону врага.— Передайте командиру полка тов. Болдыреву— настойчивее укрепить позиции, беречь людей и ни шагу назад! С разрешения командарма я спустился с вышки и верхом на коне выехал на запасной наблюдательный пункт в расположении 1048-го стрелкового полка. Выяснив обстановку на высоте, я дословно передал воинам 4-й роты благодарность и наказ командарма. От себя добавил: «Действуйте смело и решительно, я поддержу артиллерийским огнем». В ответ слышу уверенные возгласы воинов: — За нами дело не станет. Встретим, как положено! Противник решительно не пожелал мириться с потерей высоты. В середине дня финны предприняли контратаку. По ним открыл огонь наш артиллерийский дивизион. Финны делают рывок, чтобы вырваться из-под обстрела. Вот они уже в полуторастах метрах. — Без команды не стрелять!—передается по траншее. Бойцы ясно видят скованные, напряженные лица атакующих солдат противника. Сжимается сердце от ненависти, хочется бросить гранату или открыть огонь. Но где-то глубоко в душе сильнее нервов, выше азарта — злая, упорная мысль: «Ждать!» Команды все еще нет. Напряжение бойцов растет с каждой минутой. Наконец, звучит долгожданное: «Огонь!» Дружно заговорили винтовки, автоматы и пулеметы, захлопали разрывы ручных гранат. Кучный огонь пронесся по густой финской цепи. Он словно срезанные снопы бросает на землю вражеских пехотинцев. Противник не выдерживает, откатывается назад. Как было сказано, командир 3-й стрелковой бригады финнов долго не мог разобраться в обстановке. И только после отхода роты 1046-го стрелкового полка с высоты Западной он понял, что главным направлением является высота Безымянная. Вот почему контратака резервной ротой на эту высоту была предпринята с большим опозданием — в середине дня. А мы, благодаря одновременной атаке на двух направлениях, выиграли необходимое время для организации прочной обороны на высоте Безымянной. Наши бойцы прочно удерживали высоту, но финны упорствовали. В 21 час 30 минут они сосредоточили артиллерийско-минометный огонь на высоте. Шквал огня и железа в течение 15 минут рвал и кромсал небольшой участок земли. Затем в атаку двинулись густые цепи пехоты противника. Одна рота наступала с юга, другая — с запада. Противник проявлял большое упорство, и ему удалось ворваться на высоту. Наша рота приняла напряженный рукопашный бой с превосходящими силами финнов. В этом ночном бою особое мужество проявил старший сержант Сергей Тюрпека. Освещая себе путь карманным фонариком, он стремительно продвигался по траншеям, огнем автомата уничтожая прорвавшихся финских солдат. Достигнув конца траншеи, Сергей Тюрпека положил перед собой свою каску и поклялся, что отсюда не уйдет, не сделает ни шагу назад. В этом последнем для него бою Сергей Тимофеевич сдержал свою клятву. Он пал смертью героя. Его нашли в траншее лежащим рядом с убитыми им врагами. Обе руки Тюрпека продолжали крепко сжимать автомат. На высоте сложилось критическое положение. Медлить было нельзя. Принимаю решение: ночной атакой освободить высоту от противника и одновременно усилить ее оборону. В 4.00 16 сентября на штурм высоты была брошена усиленная рота 1-го батальона 1048-го полка. Мы в точности повторили план первой дневной атаки. В ночной темноте залп камнеогнеметов был намного эффектнее по своему психологическому воздействию, чем в дневное время. Противник после жаркого боя вынужден был оставить высоту, положение было восстановлено. Вероятно, наша одновременная атака на двух разных направлениях, наша непреклонность в удержании захваченной высоты создали у финского командования представление о крупном наступлении , 16 сентября прибыл специально вызванный из Финляндии бронепоезд, вооруженный дальнобойными орудиями. С этого бронепоезда в течение трех дней финны производили отсечные огневые налеты по глубине нашей обороны, с целью не допустить ввода наших резервов на участок прорыва. Обстрел был очень плотным и интенсивным. В недавнем еще густом лесу на каждом шагу можно было наткнуться на свежую воронку или вывороченное с корнем дерево. К счастью, в районе обстрела у нас не было ни одной живой души. Командир 3-й финской бригады все еще надеялся вернуть высоту. На этот раз он был более решительным, вероятно, прибытие бронепоезда подняло его боевой дух. Вечером 16 сентября на наблюдательный пункт командира дивизии по рации с высоты передали: «Противник численностью до батальона сосредоточился на опушке леса, что южнее высоты, и до роты — западнее высоты...». Что означало это донесение? Что противник, имея по меньшей мере тройное превосходство, накапливается для новой атаки на высоту Безымянная. Я уже наметил меры по отражению новой атаки врага, когда ко мне подошел незнакомый майор с артиллерийскими петлицами и доложил: — Товарищ полковник, дивизион гвардейских реактивных минометов, прибывший по распоряжению командарма, расположился на огневых позициях в готовности дать залп. Я был обрадован таким «подарком» командующего. Хочу подчеркнуть, что Ф. Д. Гореленко в совершенстве владел искусством чувствовать пульс боя, и на этот раз, послав мне дивизион «катюш», он оказался как всегда предусмотрительным. Ведь если мы своевременно накроем группировку противника залпом дивизиона «катюш» и огнем артиллерийского дивизиона, то мы похороним его последнюю надежду вернуть высоту. Я приказал дать залп «катюш» по опушке леса, где находился батальон противника, а командиру артиллерийского дивизиона открыть огонь по противнику западнее высоты. Наш расчет оказался правильным. Вражеский батальон на опушке леса был накрыт залпом дивизиона «катюш», а рота западнее высоты Безымянной — огнем артиллерийского дивизиона. В результате противник понес большие потери, и его контратака захлебнулась в самом зародыше. На этом прекратились активные боевые действия финской бригады. Но артиллерийско-минометный обстрел высоты Безымянной и по глубине нашей обороны продолжался еще двое суток. По финским данным, за три дня боевых действий противником было произведено 16500 артиллерийских и 9000 минометных выстрелов, а с нашей стороны, соответственно,— 12 100 и 5700. Следует признать, что огонь финской артиллерии был очень интенсивным, но это не решало исход боя. Стреляла она очень плохо, и наши потери от артиллерийско-минометного огня были незначительными. Наша рота, овладевшая высотой Безымянной, сохранила боеспособность, отразила все контратаки противника и удержала высоту. Финская бригада после двух дней непрерывных боев понесла большие потери, оказалась небоеспособной и на исходе вторых суток прекратила активные действия. Бои местного значения с ограниченной задачей в районе 14-го разъезда и Кривозера свидетельствовали о том, что и в условиях стабильного фронта можно небольшими силами и средствами выполнить намеченную боевую задачу и наносить врагу ощутимый урон, они способствовали росту боевой активности на всех направлениях Карельского фронта. В целях увековечения памяти героев, отдавших свою жизнь за нашу Советскую Родину, приказом Военного совета Карельского фронта от 6 ноября 1942 года высота Безымянная севернее Кривозера была названа высотой имени С. Т. Тюрпека. С тех пор прошли десятилетия. Заплывают землей, зарастают кустарником траншеи, окопы, командные и наблюдательные пункты, рушатся некогда неуязвимые дзоты, блиндажи. Так ковалась наша победа. И ковали ее простые советские воины. Я и сейчас помню их глаза, выражавшие затаенную собранную силу, непреклонную уверенность в победе, постоянную готовность к подвигу. Разные были военные биографии у этих людей. Одно у них общее: в любое время они шли на подвиг во имя нашей Советской Родины. Пусть их имена навечно останутся в наших сердцах! Источник: (1974) Незабываемое. Воспоминания о Великом Отечественной войне - Стр.105-115