Воспоминания Л.Ф. Кирова. (служил в рядах РККА на Карельском фронте). Из записной книжки подпольщика-радиста.

Участники

Страна: СССР, Карелия 

Киров Леонид Филиппович. Родился в 1917 г. в г. Иланске Красноярского края. Русский. Член КПСС с 1950 г. До Великой Отечественной войны работал бригадиром верхолазов-линейщиков в г. Вязники Владимирской области. С октября 1941 по ноябрь 1942 г. служил в рядах Советской Армии на Карельском фронте, затем прошел специальную подготовку. В 1943 и 1944 гг. выполнял боевые задания в тылу противника на временно оккупированной территории Ведлозерского района в составе партийно-комсомольской группы, являясь радистом подпольного райкома партии. За участие в Великой Отечественной войне награжден орденами Красного Знамени, Красной Звезды и медалями. В настоящее время живет и работает в Петрозаводске.

В марте и апреле 1944 года наша группа находилась в Беломорске и усиленно готовилась к новому выходу в Ведлозерский район. Теперь в ней было три человека — секретарь райкома партии Е. П. Николаевский, член бюро райкома и секретарь райкома комсомола Ф. П. Исаков. Я был радистом группы. Грузовые парашюты по объему небольшие, а взять нам нужно многое. Поэтому серьезно обсуждаем, что нужно в первую очередь. Решили взять типографию более солидную, чем та, которая была с нами в 1943 году. Теперь мы сумеем печатать листовки размером в одну стандартную печатную страницу, в нужном для нас количестве. Берем запасную рацию. Каждый из нас снабжен был шерстяным костюмом, теплым бельем, второй парой сапог, вооружение состояло из автоматов, пистолетов «парабеллум», гранат и финских ножей. В мешки кладем литературу, листовки, специальные издания газет «Ленинское знамя» и «Тотуус» для населения, проживающего на оккупированной территории. Когда все приготовления были закончены, нас вызвали в Центральный Комитет компартии республики. Секретарь ЦК Г. Н. Куприянов сказал нам: — В этом году мы вас не станем вывозить на самолете в Беломорск; вы на месте дождетесь Красную Армию... Вы должны будете вести разъяснительную работу среди населения, направленную на срыв всех мероприятий оккупантов. Добейтесь того, чтобы люди не поддались лживой агитации врага и остались в районе, чтобы скот, в особенности лошади, были заблаговременно скрыты в лесу... Вылетели мы из Сегежи 22 апреля в 20.00 на двух самолетах. В первом часу ночи зажглась сигнальная лампочка — наш самолет над целью. Открывается люк, я лечу в бездну. Вначале ничего не вижу и только перед самой землей различаю, что падаю в лес. Закрываю лицо руками, чтобы не поранить его о ветки деревьев. Приземляюсь удачно. Недалеко от себя вижу просвет, вероятно, там или болото, или лесная поляна. Иду туда и встречаю Е. П. Николаевского. Послышался гул приближающегося второго самолета. Сигнализируем, засветив термитный шарик. Видим, как недалеко от нас снижаются четыре парашюта (парашют Ф. П. Исакова и три грузовых). Замаскировав мешки с грузом, мы отошли километров на пять от места приземления. Здесь, в лесу, и решили устроить временную базу. Все мы сильно промокли и замерзли. По этому случаю Е. П. Николаевский налил каждому по стопочке спирту. Посидели у костра, обсушились. Затем поставили шалаш. Он получился на славу, хорошо замаскированный и удобный для жилья. По очереди отдыхаем, спим в верхней одежде. Вечером Ф. Исаков сказал, что у него разболелась нога. Оказывается, приземляясь, он сильно ударился ногой о дерево, сказал. — Да, дела неважные,— заметил Е. П. Николаевский,— выход на связь с населением придется отставить до выздоровления. Уже смеркалось, когда я пошел искать подходящее место для рации. В прошлом году наша рация работала на какой- нибудь свободной от леса высотке. Сейчас такого места поблизости не было. Пришлось устанавливать радиосвязь с Беломорском из леса. Первые две попытки связаться с Центром были неудачными. На третий раз я удлинил антенну, увеличил анодное напряжение против предусмотренного инструкцией, и дело пошло на лад. Мы сообщили Центру, что находимся в десяти километрах западнее Нялллозера и у нас все обстоит благополучно. Прошла неделя нашего лесного житья. У Ф. Исакова нога зажила, и мы решили пойти в деревню Паннила, где у нас с прошлого года были явочные квартиры. Расстояние до деревни сравнительно небольшое — около 70 километров, а на дорогу у нас ушло пять суток. Брели по колено в ледяной весенней воде, по густому лесу, через реки переправлялись на самодельных плотах, болота обходили, так как все они в эту весеннюю пору стали непроходимыми. Пятого мая подошли к деревне Паннила. В трех километрах от хутора Власьева Сельга устроили временную базу. Целый день были возле хутора, вели наблюдение. Не обнаружив ничего подозрительного, ночью вошли в дом Исаковых. Нас встретила М. И. Исакова. Она сообщила печальную весть. Отец Федора Павел Петрович Исаков скончался месяц тому назад. Перед смертью он очень сожалел, что ему не придется встретить родную Красную Армию. Матрена Ивановна сообщила, что наши связные живы и здоровы и ведут разъяснительную работу среди местного населения, а М. В. Дерягина проживает в Ведлозере. Население, угнанное в 1942 году финнами на строительство обороны в районе Свири и Олонца, недавно вернулось домой. Еще недостроенные оборонительные рубежи заняли регулярные части финской армии. В поведении старост и других административных лиц из местного населения за последнее время произошла резкая перемена: теперь они не так рьяно оправдывали политику хозяев, некоторые из них признавали, что финны, мол, будут изгнаны из Карелии, и пытались прикинуться друзьями Советской власти. Так они думали спасти свою шкуру. Но народ их знал очень хорошо и не верил им. Незаметно прошло время. Близился восход солнца. Уходить было уже опасно, нас могли заметить хуторяне. Мы решили переждать день на чердаке. Он прошел благополучно, и поздно вечером, никем не замеченные, мы ушли. М. И. Исаковой было дано задание: вызвать для встречи на дорогу Кинерма—Паннила наших связных А. В. Кудряшову и А. П. Филиппову. Утром вышли на дорогу в четырех километрах от Паннилы, в двух — от Кинермы. Сидя в засаде и наблюдая за дорогой, мы увидели идущих со стороны Паннилы двух женщин. Это были А. В. Кудряшова и А. П. Филиппова. Состоялась долгожданная встреча и обстоятельная беседа. Мы узнали, что М. В. Дерягина в прошлом месяце приехала из Петрозаводска и сейчас нигде не работает, живет в Ведлозере. Связные подробно информировали нас о своей работе среди населения за время нашего отсутствия и об обстановке в районе. Финны усиленно агитируют население за уход в Финляндию. Они запугивают людей разными нелепыми россказнями. Е. П. Николаевский поставил перед связными новые задачи. Нужно повсюду говорить карельскому населению, что- Красная Армия идет как его освободительница от фашистского ига, что всем нужно оставаться на своих местах и сохранить скот. Связным мы передали для распространения среди населения листовки и специальные выпуски газет «Ленинское знамя» и «Тотуус». Договорились, что связные вызовут на явку М. В. Дерягину. Условились о месте встречи. По дороге плетется сгорбленная женщина. С большим, трудом мы узнали в ней нашу всегда в прошлом жизнерадостную М. В. Дерягину. М. В. Дерягина рассказала свою печальную историю. Ей: удалось организовать в Петрозаводске подпольную ячейку среди девушек. Они от руки писали листовки и сводки Совинформбюро и распространяли их среди населения города и людей, заключенных в концлагери. Все шло хорошо до весны 1944 года. Весной этого года по нашему заданию член группы, работавшая в городском паспортном бюро, пыталась достать чистые бланки финских паспортов, была схвачена и посажена в тюрьму. Спустя некоторое время последовал ряд арестов членов подпольной организации. — Со дня на день ждала я своего ареста,— с трудом, выговаривая слова, рассказывала нам М. Дерягина.— От сильных переживаний нервы у меня сдали, и я попросила знакомого врача положить меня в больницу, рассчитывая и подлечиться там, и избежать преследования. Но очередь дошла; и до меня. Однажды под вечер меня вызвали в кабинет врача. Там сидели два финских офицера. — Ну, как, больная, выздоравливаешь? — обратился ко мне один офицер на русском языке. — Что вы от меня хотите?—спросила я вместо ответа. — Ну, ты брось прикидываться дурочкой! — крикнул другой офицер.— Скажи лучше, для кого потребовались бланки паспортов. — Ничего не понимаю — какие бланки, какие паспорта?— пыталась было отговориться я. Тогда офицер быстро поднялся, схватил мою левую руку, дернул и вывернул ее. Не помня себя, я вырвалась и изо всех сил ударила мучителя по лицу... Что было дальше, я ничего не помню, очнулась я на какой-то кровати, после избиения все тело у меня болело и ныло, во рту была кровь, многих зубов не хватало. Через несколько дней, как только я начала передвигаться без посторонней помощи, врач выписал меня и на прощанье посоветовал сразу же скрыться из города. Я поехала в Ведлозеро. Живу на квартире у Н. А. Васильева. — Почему меня сейчас не трогают? — она задумалась.— Наверное, думают выследить, не имею ли с кем-либо связи, А, может быть, финнам теперь и не до меня? М. В. Дерягина назвала фамилии ряда товарищей — активистов и сочувствующих нам, в том числе Т. С. Кременскую, известную по работе в 1943 году, братьев Захаровых и других. Е. П. Николаевский посоветовал М. В. Дерягиной, поскольку она на подозрении, поручить работу Т. С. Кременской, которая выполняла все задания райкома в 1943 году, когда находилась на финских оборонительных работах. Простившись с Дерягиной, мы пошли на свою базу. Нужно было перетащить типографию по возможности ближе к Ведлозеру. Новую базу мы решили устроить в районе деревни Юргелица, в двенадцати километрах от Ведлозера. Мы выбрали это место из таких соображений: во-первых — это недалеко от Ведлозера, и мы можем чаще встречаться со связными, во-вторых — эти места редко посещаются населением, и наше пребывание здесь легче сохранить втайне. В густом ельнике быстро поставили шалаш. Ф. П. Исаков, не теряя времени, начал подготавливать типографию к работе. Е. П. Николаевский, сидя на сваленном дереве, писал текст листовки. Я разжег костер и занялся приготовлением нехитрого нашего обеда. — А ну, послушайте,— сказал нам Е. П. Николаевский и стал читать текст только что написанной им листовки. Мы внимательно слушали его. — Какие будут замечания и добавления?—кончив читать, спросил он нас. Но дабавлять было нечего — коротко и понятно в листовке было сказано, чего требует Советская Родина от населения района в данный момент. Листовка кончалась призывом: «Смерть немецко-фашистским захватчикам!» Мы еще раз внимательно ее прочитали и приступили к печатанию. Наша типография расположилась под ветвистой могучей елью, на разостланной плащ-палатке. Е. П. Николаевский, склонившись над кассой, набирал текст, Ф. Исаков ему помогал, подавая нужные буквы. Я, с автоматом в руках, наблюдал за окружающей местностью, охраняя своих товарищей. Часа через три набор листовки закончился. Со станка был снят первый оттиск. Собрав типографию и хорошо замаскировав ее в сухом месте, мы взяли мешки с листовками, литературой и в эту же ночь вышли в район деревни Паннила. Находимся опять вблизи хутора Власьева Сельга, ожидаем своих самых юных связных Васю и Шуру. Они пришли к 10 часам утра. Как заправские конспираторы, мальчишки уселись на берегу ламбины и закинули удочки. Ф. Исаков свистом подал им сигнал. Увидев его, мальчуганы бросились бежать в нашу сторону. Мы пошли им навстречу. После горячих приветствий Николаевский стал инструктировать ребят, объяснил, что предстоит им делать в ближайшие дни. Во время беседы Шура Тупицин спросил о своем брате, ушедшем с нами в 1943 году на Большую землю: — А где Петр, может быть, он здесь прячется и не хочет показываться? Пусть выходит, я так соскучился и хочу его видеть. Мы стали успокаивать Шуру, говоря, что брата его с нами нет, он жив и здоров и учится в Беломорске. А чтобы родные о нем не беспокоились, мы привезли с собой собственноручное письмо Петра родителям. Это письмо мы отдали Шуре. Ребятам мы передали листовки, часть которых они должны отнести Т. С. Кременской в Ведлозеро, а остальные разбросать на проселочных дорогах и в деревнях. Простившись с ребятами, направились к деревне Паннила. Вечером, подойдя к Паннила, мы увидели Кудряшову, которая работала в поле, передали ей листовки и другую литературу. Возвращаясь на свою базу, по пути, где это только было возможно, мы накалывали листовки на кусты по обочинам дороги. Оставляли на видных местах брошюры. Нужно сказать, что исключительным спросом населения района пользовалась брошюра О. Куусинена «Финляндия без маски», изданная в Беломорске на финском языке. Эту брошюру с интересом читали и финские солдаты. Без особых происшествий вернулись мы на свою базу. После отдыха я держал радиосвязь с Центром. Из Центра, как обычно, мы получали ясные и точные ответы на свои вопросы, а также директивы для дальнейшей подпольной работы. Час освобождения Советской Карелии от немецко-финских захватчиков стремительно приближался — об этом свидетельствовал и смысл сводок Совинформбюро и радиограмм Центрального Комитета компартии республики. Об этом же говорило и поведение самих финских захватчиков, та поспешность, с которой они эвакуировали ценности из Ведлозера и Петрозаводска. По шоссе на запад, в Финляндию, непрерывным потоком шли автомашины, груженные разным советским добром. С утра до поздней ночи мы печатали обращение райкома партии к населению с призывом оставаться на месте, сохранить свой скот и всеми мерами и средствами препятствовать угону врагами скота, вывозу ценностей и сельскохозяйственного инвентаря из района. По материалам Совинформбюро напечатали вторую листовку, рассказывающую о героических победах Красной Армии. Вот мы снова в районе Паннила. Соблюдая осторожность, ночью вошли в дом Исаковых. Передали Васе листовки и предложили ему с Шурой как можно быстрее распространить их в деревнях Варлов Лес, Паннисельга, Гижозеро, а оставшуюся часть разбросать на проселочных дорогах, на полях и местах рыбной ловли. В условленном месте встретили А. В. Кудряшову. Она рассказала нам о том, что жители с большим интересом читают наши листовки и другую литературу. Кое-кто, попавшись на удочку финской пропаганды, решил было выехать в Финляндию и даже вещи свои собрал, но, прочитав наши листовки, задумался. Правда, таких людей были единицы, подавляющая масса жителей с нетерпением ожидала прихода Красной Армии-избавительницы, но и об отдельных, нестойких людях партия заботилась, помогала им разувериться в лживой вражеской пропаганде. В полдень 25 мая мы вышли на шоссейную дорогу. По дороге на Петрозаводск двигались автомашины, груженные ящиками, прикрытыми брезентом. Это были, вероятно, боеприпасы. Навстречу им, из Петрозаводска, шли машины со скотом, мебелью и разными другими грузами. Одна из машин была до самого верха кузова забита табуретками и деревянными топчанами, 27 мая радиограмма Центра предложила нам подыскать место для приема воздушного десанта. Обсудив приказ, мы решили, что для этой цели вполне подойдет сухое болото вблизи озера Нялмозеро. Сходили на выбранное место. Болото — площадью около четырех квадратных километров. На нем не было вязких мест, сухостоя, то есть того, что могло повредить высадке десантников. По радио договорились с Центром об условных сигналах при выброске десанта. Возвратились на базу. Печатали листовки. М. И. Исакова и Вася сообщили приятные новости: о бодром настроении населения, уверившегося в скором конце вражеской оккупации, о тревоге среди оккупантов. Вчера, 21 июня, приняли сообщение о том, что войска Ленинградского фронта взломали оборону финнов на Карельском перешейке и заняли город Выборг. В связи с этим радостным событием мы выпустили листовки, и Т. С. Кременская распространила их. 22 июня. Ясное солнечное утро. С юга доносятся отдаленные раскаты грома, похожие на приближающуюся грозу. — Не будет сегодня радиосвязи,— сокрушенно заметил Ф. П. Исаков.— Эти грозы всегда случаются не вовремя. Гром не переставал греметь в течение нескольких часов. «Что бы это значило?» — задавали мы себе один и тот же вопрос. Неожиданно загадочный гром сразу прекратился. Небо над нами было чистое, такое же, как и ранним утром. — Нет, это не гроза — это Красная Армия перешла в наступление,— сказал Е. П. Николаевский. — Да разве это может быть!—воскликнул Ф. Исаков.— Ведь фронт от нас более ста километров. Я был того же мнения. Е. П. Николаевский настаивал на своем. Все наши сомнения рассеялись, когда поздно вечером мы получили радиограмму Центра, в которой сообщалось, что войска Карельского фронта перешли в наступление в районе реки Свири и одновременно на Медвежьегорском направлении. Нам приказывали выйти в район Ведлозера и, где только возможно, организовать диверсии, особенно на шоссейных дорогах и линиях связи. Обрадованные сверх всякой меры, мы переоделись, взяли с собой' взрывчатку — тол и ночью вышли в район Ведлозера. В ночном воздухе гул артиллерийской стрельбы был хорошо слышен, он то затихал совсем, то возникал снова. Вот мы и на петрозаводском шоссе — у Юргелицы. По обочинам дороги беспорядочно двигались отступающие части финской армии. Нас заметили и окликнули: — Откуда вы? Николаевский, хорошо владевший финским языком, ответил: — Из Ведлозера. Дорогу нам так и не удалось перейти, так как по ней шел нескончаемый поток финских войск. Наши самолеты непрерывными заходами бомбили и бомбили отступающие вражеские войска. В лесу тоже бродили финские солдаты, спасаясь от бомбежки. Мы решили подождать наступления ночи. Ночью перешли шоссе и направились к Ведлозеру. Подойдя к нему с восточной стороны, увидели, что село полностью запружено войсками и повозками противника. Решили идти в Ведлозеро. На околице деревни Мельница нас остановил вражеский патруль. — Куда идете? — спросил по-фински солдат. Ему ответил Е. П. Николаевский. — Отстали от части, не можем ее найти. — Ну, и разыскивайте, где хотите, — сказал солдат,— а в Виелъярви вам делать нечего.— И он жестом показал нам» направление на северо-запад, в ту сторону, куда отходили отступающие войска. Мы сделали вид, что повинуемся этому приказу. Решили выйти на шоссейную дорогу и проводить диверсии. 26 июня продолжаем диверсии на дороге, обрывая линии телефонно-телеграфной связи, взрывая телеграфные столбы. Фронт приближается к Ведлозеру. 5 июля части Красной Армии заняли Ведлозеро. Население восторженно встретило свою армию-освободительницу. Наша работа не прошла даром. Население Ведлозерского района, верное своей Советской Родине, полностью осталось на месте. Ведлозерский подпольный райком партии выполнил задание. Источник: (1974) Незабываемое. Воспоминания о Великом Отечественной войне - Стр.276-284 Источник: (1990) За родную Карелию. Партизаны и подпольщики Воспоминания, документы - Стр.199-206