Великосельцева Таисия Ивановна — Выжила я чудом.

Гражданские

Страна: СССР, КарелияПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) Когда началась война, мы с родителями жили в деревне Йокконде Подпорожского района. Наша семья состояла на тот момент из мамы, папы, старшего брата (5 лет) и меня (1 месяц). О пребывании в лагере я знаю со слов родственников, частично — из собственных воспоминаний. В ноябре нас привезли в город, на тот момент никто не знал, что это за город. Как выяснилось позднее, это был Петрозаводск. Людей выгрузили на железнодорожном вокзале, встретили с собаками, отобрали вещи. Всех разделили на две колонны: одна пошла прямо, другая направо — в концлагерь. Это был 5-й концлагерь. Наша семья оказалась в небольшом деревянном домике барачного типа с тремя входами. Кажется, это был дом эвакуированных ранее людей. Вместе с нами там было еще несколько семей. Было очень страшно, маленьких детей не выпускали на улицу, так как они могли в любое время получить удар плеткой, могли быть убитыми. Однажды шестилетний ребенок увидел весной желтый первоцвет, потянулся под проволоку, чтобы взять его. Его застрелили. Вначале нас кормили сухими галетами и какой-то ржавой селедкой. Это была вся еда. В лагере начался страшный голод. Умирали старики и груднички, потому что мамы были голодными, молока у них не было. Я тоже была грудничком, но мне повезло — меня подкармливала мамина двоюродная сестра. У нее был маленький ребенок, молока у нее было достаточно, потому что она работала при столовой и немножко лучше питалась. Она сначала кормила своего сына, а потом тем, что осталось, кормила меня. В 1942 году в лагере умерло более 2 тысяч человек. Это я знаю со слов моих родных. Мамина мама, бабушка Мария, умерла в концлагере в том же году. Похоронена она в Песках Условия в лагере были очень тяжелыми. Обращались с людьми жестоко. Подходить к проволоке ни в коем случае было нельзя, переговариваться нельзя, если что — или расстрел на месте, или били плеткой с металлическими шариками на конце, или садили в карцер, называли его холодной «будкой». Были случаи, когда даже заставляли провинившихся мальчишек бить своего товарища. Голод был страшный, и ребята постарше убегали под колючую проволоку в поисках еды. Бегали к столовым и казармам финнов. Иногда им давали сухари, иногда кашу, добытое делили на всех. Финны постоянно проверяли чистоту, боялись, что будет сыпной тиф, поэтому баня работала каждую неделю. Мне запомнилось, что мылось очень много народу. Когда выходили, нам давали белье, и я помню, что, когда мама меня одевала, оно было горячим. Как потом мне рассказали, финны делали прожарку белья. Волосы мыли хлоркой, чтобы не было насекомых. Однажды мама слегла от голода, очень сильно болела. Заболела и я. Папа уже где-то раздобыл дощечки мне на гробик, чтобы не в мешке хоронить, а в гробике. Так случилось, что кто-то его попросил сшить сапоги (папа был хорошим сапожником). Он сшил сапоги, и за это ему дали кусок масла. Это масло стали добавлять в баланду, и как-то потихоньку мы с мамой поправились. Благодаря этому я осталась жива. Я часто задумываюсь, как моя мама сумела сохранить такую крошку, как я, и моего брата. Никогда не задавала родителям этого вопроса. Они не любили, не хотели рассказывать и вспоминать жизнь в лагере. Источник: (2023) Мы ещё живы - Стр.46-48