В.П. Исаков — Бронекатера взаимодействуют с разведчиками.

Участники

Страна: СССРПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) Исаков Василий Петрович. Родился в 1907 г. в Калининской области. Член КПСС с 1932 г. С октября 1941 по июль 1944 г. в Онежской военной флотилии — военком канонерской лодки № 15, заместитель командира дивизиона бронекатеров по политической части. Принимал активное участие в боевых действиях флотилии на Онежском озере. Награжден орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, орденом Красной Звезды и медалями. В настоящее время капитан 1 ранга в отставке В. П. Исаков живет в Москве. В конце августа 1943 года вражеское командование готовилось высадить диверсионный десант с целью перерезать Северную железную дорогу. Такие сведения насторожили и обеспокоили командование Карельского фронта и Онежской военной флотилии. Дивизиону бронекатеров было приказано немедленно перейти из района Вытегры в устье реки Водлы, на нашу маневренную базу, и взять под наблюдение и охрану северную половину Онежского озера. Эта часть озера наиболее узкая и в светлое время суток просматривается с берега на берег. С прибытием на место бронекатера были рассредоточены на группы, и каждой из них был дан определенный район наблюдения и действия. Днем бронекатера находились в засаде. Еще в темное время суток они приходили к местам, расположенным ближе к берегам противника, тщательно маскировались и вели наблюдение. В случае появления кораблей противника, бронекатера могли немедленно атаковать их и своевременно доложить командованию флотилии. Кроме этого, бронекатера группами каждую ночь выходили в озеро к берегам противника и там все темное время производили поиск кораблей и транспортов врага с целью их уничтожения. Выполнение этих задач требовало от личного состава большой выносливости и высокой дисциплинированности. Краснофлотцы и старшины во время поиска находились на боевых постах, катера были в боевой готовности. Отдых личному составу разрешался только днем и посменно. На маневренной базе в Шале (устье реки Водлы) бронекатера пополняли запасы горючего и продовольствия и вновь уходили на боевое задание. Так продолжалось значительное время. Активные действия бронекатеров сковывали противника, но они не давали полной информации по поводу подготовки диверсионного десанта. Командование Карельского фронта и Онежской флотилии решило высадить группу армейской разведки на занятый противником и сильно укрепленный остров Иванцов, что в северной части озера. Была поставлена задача: разгромить гарнизон и взять «языка». Отряду бронекатеров в составе трех единиц под командованием старшего лейтенанта В. А. Шимкова было приказано обеспечить высадку разведчиков. Я принимал участие в выполнении этого задания как заместитель командира дивизиона по политчасти. Ночью, на малом ходу, чтобы не создавать шума и бурунов, бронекатера перешли из Шалы в бухту Свич, расположенную против острова Иванцов. В бухте не было причалов, бронекатерам пришлось приткнуться носами в берег, буйно заросший кустарником и лесом, и закрепиться. Личному составу было приказано немедленно приступить к маскировке катеров. Боевая жизнь убедила моряков, что маскировка дело важное, и не раз она надежно укрывала корабли от вражеской авиации. Через некоторое время бронекатера, замаскированные ветками деревьев, превратились в большие зеленые кусты и слились с прибрежным пейзажем бухты. В конкретных условиях маскировка была особенно необходима, так как предстоящая операция была рассчитана на внезапность, а противник с острова Иванцов имел возможность просматривать наш берег. Вражеские самолеты по нескольку раз в день совершали полеты вдоль нашей береговой черты. Учитывая все эти обстоятельства, пришлось запретить личному составу всякое передвижение по берегу и даже появление на палубе в светлое время дня. Когда были закончены работы по креплению катеров и маскировке, командир отряда старший лейтенант Шимков разъяснил офицерам задачи и обстановку во время стоянки катеров в бухте. Затем вместе с Шимковым я сошел на берег, и мы направились к разведчикам для установления связи. В лесу было тихо. Начинался сырой и серый предутренний рассвет. Шли осторожно и молча, каждый из нас думал о том, что его больше беспокоило. Я думал о моряках, которые остались в тесных железных кубриках бронекатеров, где воздух насыщен парами бензина и технических масел. С каким бы удовольствием вытянулись катерники на зеленой траве, с каким бы наслаждением они подышали воздухом, словно настоянным на хвое ели и сосны. Я перебирал в памяти матросов, старшин и офицеров, все эти люди разные по складу характера, образованию, специальности. Но как сильно объединила их цель — защита Родины. Во имя этой цели каждый из них безропотно перенесет любое лишение и выполнит любое задание, даже если придется отдать жизнь. Резкий окрик: «Стой, кто идет!». Из-за огромной сосны вышел солдат с автоматом. Мы назвали фамилию командира разведчиков и попросили провести нас к нему. Недалеко от берега в лесу стояло несколько строений, покосившихся от времени. В них-то и расположились разведчики. Внезапное появление моряков вызвало у дежурного офицера неловкость. Он явно был недоволен сторожевой службой, которая не обнаружила ночью прибытие катеров в бухту и не доложила. Между нами и офицерами штаба армии, обеспечивающими разведчиков, состоялось знакомство, а затем— разговор о выполнении боевого задания. Каждая сторона изложила свой, заранее разработанный вариант. Мнения сторон по основным вопросам совпадали, и окончательная договоренность была достигнута быстро. Общий план был такой: в 22 часа будущей ночи бронекатера берут разведчиков на борт, бесшумно подходят к острову Иванцов и на расстоянии 30—40 метров от берега (как позволят глубины) высаживают их на шлюпки. Разведчики осторожно подплывают к острову, нападают на гарнизон, подрывают дзоты, захватывают «языка» и на шлюпках возвращаются к катерам. Бронекатера огнем артиллерии подавляют огневые точки, обеспечивают продвижение разведчиков по острову и их возвращение. Я попросил офицера познакомить нас с разведчиками, которых мы должны высаживать. В одном из больших помещений собрались солдаты и старшины. Это были хорошие спортсмены, грудь многих разведчиков украшали ордена. Мы рассказали о предстоящем совместном деле, об особенностях поведения на катерах, ответили на вопросы. Между нами быстро установились взаимопонимание и доверие. Уходя, мы в шутливой форме пригласили разведчиков совершить ночную прогулку по озеру с фейерверками. Вернувшись на катера, разъяснили офицерам общий согласованный план действий, уточнили взаимодействие катеров: сигналы, маневрирование, стрельбу и другие необходимые вопросы. На катерах началась подготовка техники и вооружения к бою. Одновременно мы вместе с командиром отряда, вооружившись морскими биноклями, соблюдая маскировку и выбрав закрытую, но удобную позицию на берегу, долго рассматривали остров. Наблюдение показало, что враги ведут себя беспечно. Было видно, как солдаты свободно передвигались по открытой местности, а некоторые стирали белье и купались. Такое вольное поведение врага на нашей земле злило нас. Крепко высказавшись в адрес противника, помнится, я сказал Шимкову: «По-моему, зря сегодня они стирают штаны, как бы им не пришлось после нашего ночного визита заново их перестирывать». Шимков улыбнулся и ответил: «Постараемся». Вернувшись в бухту и приняв доклады о готовности катеров, командир отряда разрешил отдых личному составу до 19.00, кроме зенитчиков и установленной дежурной службы. На катерах установилась тишина. Моряки спали одетыми, чутким и тревожным сном. Зенитчики внимательно всматривались в небо, дежурные старшины следили за креплением маскировки и сочно ругались по адресу усиливающегося ветра, который срывал зеленые ветки. Около 17 часов на верхней палубе возник непонятный шум, раздался топот матросских сапог. Дежурный офицер, спустившись в кубрик, доложил командиру отряда: «Ветер резко усилился, маскировку разметал, дежурная служба и несколько вызванных матросов крепят все по-штормовому». Доклад обеспокоил командира отряда. Офицеры, натянув на себя кожаные куртки и закрепив ремешками фуражки, поднялись на верхнюю палубу. По небу низко неслись темные тучи. Дул норд-ост, поминутно наращивая свою силу. К 18 часам сила ветра достигла 6 баллов. Стало ясно, и особенно досадно, что намеченный выход ночью не состоится. Посоветовавшись с командирами катеров, мы направились к разведчикам. В лесу ветер казался значительно слабее, не было слышно бушующего озера. Настроение у разведчиков оказалось боевым. Некоторые армейские офицеры доказывали, что испортившаяся погода им на руку. По их мнению в плохую погоду противник теряет бдительность и его легче захватить врасплох. Мы оспаривать эти доводы не стали, а пригласили разведчиков на берег посмотреть на озеро. Когда группа офицеров вышла из леса на открытый берег, перед ними развернулась суровая картина: сильный порывистый ветер срывал фуражки, и капли дождя больно били по лицу. Озеро шумело, пенилось и яростно бросало высокие волны на берег. На землю спускались серые сумерки. К этому времени ветер усилился. Армейские офицеры с тревогой смотрели на ревущее озеро и зябко поеживались. Всем стало ясно, что этой ночью выход не состоится. Прошло еще трое томительных суток, а ветер не унимался. Наступило утро четвертого дня. На горизонте показались голубые просветы. Серые тучи поднялись выше. Ветер заметно слабел. Появилась надежда на улучшение погоды. Приведя катера и маскировку в порядок, личный состав приступил к завтраку. На катерах краснофлотцы и старшины жили особенно дружно. Они никогда не делили хлеб пайками и не получали на руки ни сахар, ни даже табак. Продукты ставились на столы, и каждый ел сколько хотел, но не забывал о товарищах. После завтрака в отведенное для курения место выносили ящик с табаком, самокрутки делали с расчетом, чтобы выданного табака хватило на месяц. В местах курения всегда слышались острые и веселые шутки. Особенно крепко доставалось тем, кто своим поведением нарушал интересы коллектива или проявлял нерасторопность в боевой обстановке. Не успели догореть матросские цигарки, как по катерам пронесся сигнал боевой тревоги. Через двадцать секунд моряки были на боевых постах, готовые выполнять любое приказание. Со стороны северной части озера, вдоль береговой черты, низко над лесом, летели три вражеских самолета. Матросы-зенитчики Субботин, Криштопов и Яковлев припали к спаренным крупнокалиберным пулеметам. У них было острое желание полоснуть длинной очередью по брюху каждого стервятника. Но стрелять нельзя. Стрельбой обнаружишь себя, сорвешь внезапность операции. Стрелять можно только при явном нападении и по команде. Самолеты прошли стороной и не заметили замаскированные катера. Отбой боевой тревоги... Около полудня на катера прибыли два офицера из группы разведчиков. Они предложили операцию провести этой ночью. Мы возражать не стали. Сверили часы, уточнили сроки действий и разошлись по своим местам. По поведению разведчиков можно было понять, как сильно было их желание начать и успешно провести бой. Командиры катеров еще раз обсудили вопросы взаимодействия и разъяснили личному составу боевую задачу. Я собрал коммунистов и комсомольцев, кратко рассказал им о предстоящем боевом задании. Основная мысль моего выступления сводилась к тому, что коммунисты и комсомольцы в бою должны быть примером для всех моряков. В 21.30 личный состав размаскировал катера, поднял шлюпки на борт, привел технику и оружие в полную боевую готовность. К катерам подошли разведчики, их быстро разместили по кубрикам, а оружие сложили на верхней палубе под брезент. Командиры катеров объяснили разведчикам порядок высадки, договорились об обмене сигналами, которые будут подаваться в озере при встрече шлюпок с катерами. В 22.30 катера вышли из бухты. Озеро встретило их трехбалльной волной и свежим ветром. Кругом стояла черная непроглядная ночь. Катера легли на курс — остров Иванцов. Шли кильватерным строем, ориентировались по белым бурунам, возникающим за кормой. У рулевых управлений катеров стояли старшины 1 статьи: К. С. Гончаренко, А. Н. Волков и А. И. Логинов, опытные и мужественные моряки, в совершенстве овладевшие своими специальностями. Они точно по заданному курсу вели катера. Им не раз приходилось управлять катерами в сложных штормовых и боевых условиях. Были случаи, когда катера, выполняя боевое задание у берегов противника, попадали в пристрелянные квадраты. И тогда враг с остервенением обрушивал на них шквальный огонь артиллерийских батарей и минометов. Вокруг рвались снаряды, осколками сносились антенны и мачты, на пути вставали огромные всплески от разрывов снарядов. Но катера, искусно маневрируя, настойчиво добивались выполнения своих задач и с честью выходили из боя. В этом большая заслуга старшин-рулевых — первых помощников командиров катеров. Когда стало отчетливо видно очертание острова, командир отряда подал условный сигнал. С этого момента катера пошли самостоятельно, каждый в свою намеченную точку. Катер старшего лейтенанта Шимкова, имея на борту представителя армейской разведки, должен был высадить группу на среднюю часть острова. Катер лейтенанта В. Д. Таранова — на левый мыс, а катер лейтенанта В. И. Антонова, на котором находился я, — в тыл острова. Предполагалось, что одновременная и внезапная высадка трех групп в разных местах вызовет у противника замешательство и даст положительные результаты. Работая на подводном выхлопе, катера бесшумно вышли в намеченные точки и на расстоянии 30—40 метров от острова легли в дрейф и приступили к высадке разведчиков. На катере лейтенанта Антонова матросы спустили шлюпку на воду, ее болтало волной и било о борт. Пришлось в шлюпку высаживать двух матросов. Они уложили оружие и помогли разведчикам перебраться с катера в шлюпку, а сами вернулись обратно. В точно установленное время от всех трех бронекатеров шлюпки с разведчиками отплыли к острову. Потянулись долгие напряженные минуты. На катерах— тишина, пушки заряжены бронебойными снарядами и готовы в любую секунду открыть огонь по дзотам. Время шло медленно, напряжение росло. Уже казалось, что разведчики где-то замешкались. Как вдруг около острова, против катера лейтенанта Антонова, взметнулась огромная огневая вспышка, страшный взрыв разорвал ночную тишину и раскатился во всю ширь озера. В ту же минуту с острова понеслись в разные стороны огневые струи трассирующих пуль и снарядов. На катере Антонова не понимали, что произошло у берега острова. Или разведчики подорвали большим фугасом дот, или сами на шлюпке натолкнулись на мощный фугас, установленный у причала. Противник стрелял из всех огневых точек беспорядочно, но все же огонь мог помешать продвижению или отходу разведчиков. Бронекатера, выбрав наиболее назойливые вражеские огневые точки, открыли по ним огонь. Командиры катеров указывали цели, огонь вели старшины артиллерийских башен, стреляли прямой наводкой и больше бронебойными снарядами. Через несколько минут огневые точки противника замолчали. Но тут со свистом пронеслись над катером Антонова осколки снарядов, некоторые ударились о броню. Следующие залпы стали падать на остров и вокруг него. Оказалось, что с вражеского берега по острову ведут ураганный огонь 130-миллиметровая батарея и крупнокалиберные минометы. Враг бил по своим. Действия трех бронекатеров и трех групп разведчиков он, по-видимому, принял за высадку на остров крупного десанта. А может быть, гарнизон острова с перепугу сам так доложил своему командованию. Запеленговав расположение батарей, катерники прекратили огонь и занялись поиском разведчиков. Вскоре катера Шимкова и Таранова обнаружили две шлюпки. Разведчики, выполнив задание, благополучно возвратились на катера. Противник продолжал обстрел острова, снаряды падали с большим рассеиванием. Чтобы не подвергать опасности разведчиков, катера Шимкова и Таранова вышли из зоны огня. А катер Антонова продолжал поиск своей шлюпки с разведчиками. Поиски разведчиков катер продолжал до рассвета. С улучшением видимости в районе, где была произведена высадка разведчиков, сигнальщик обнаружил около берега плавающие предметы. Лейтенант Антонов, горячий и решительный, приказал поставить на нос катера матроса для промера глубины, и, рискуя сесть на камни или напороться на фугас, повел катер на малом ходу к берегу. На воде около небольшого развороченного причала качались обломки знакомой шлюпки и некоторые вещи разведчиков. Значит, при подходе к причалу разведчики наскочили на большой мощности фугас и подорвались. Мы осмотрелись кругом еще раз и, не обнаружив других предметов, дали задний ход. Моряки, находившиеся в рубке, молча сняли фуражки и отдали последнюю почесть боевым товарищам. Рассвет наступал быстро. С противоположного берега, видимо, враг обнаружил катер и повел по нему сосредоточенный огонь. Лейтенант Антонов, посоветовавшись со мной, дал полный ход, и катер пошел к своим берегам. Противник все еще продолжал обстреливать «высаженный на остров десант». Не зря в народе говорится, что у страха глаза велики. Встретившись с другими катерами, которые уже выполнили задания, лейтенант Антонов доложил старшему лейтенанту Шимкову и офицеру группы разведчиков о результатах поиска. Мы с Шимковым знали, что противник с наступлением рассвета поднимет авиацию и попытается разыскать виновников нападения на остров, решили изменить место стоянки. Катера быстро перешли в бухту, несколько южнее острова Иванцов. В бухте имелись высокие пирсы и причалы, кругом был разбросан пиломатериал, виднелись следы недавних пожаров и бомбежек. Бронекатера рассредоточено пришвартовались к высоким причалам. Матросы и старшины быстро и тщательно замаскировали их досками. За районом острова Иванцов установили наблюдение. Мы предполагали, что противник, возможно, попытается на транспортах подбросить подкрепление. Тогда бронекатера выйдут из засады и атакуют их. Минут через сорок после прихода катеров в бухту, группа фашистских самолетов подлетела к острову Иванцов и на большой высоте долго кружила. А потом, через определенный промежуток времени, самолеты пролетали вдоль береговой черты, но катеров не обнаружили. Вражеские корабли в районе острова Иванцов не появлялись. Острота обстановки спадала. Личному составу разрешили завтракать. Приняв по радио сводку Информбюро, я рассказал матросам и старшинам о наступательных боях Советской Армии и поблагодарил личный состав за мужество, проявленное в бою, особо отметил артиллеристов, мотористов, рулевых. Подробный разбор операции откладывался до прихода в базу. Командир отряда Шимков, проверив выставленную дежурную службу, разрешил морякам отдых. Надо было беречь силы, впереди предстояло еще много горячих дел. Источник: (1980) Боевые вымпела над Онего - Стр.51-60