П.И. Пантелеев (боец, пулеметчик отряда имени Антикайнена) — … И все за одного.

Участники

Страна: СССР, КарелияПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) 

Пантелеев Петр Иванович — бывший боец, пулеметчик отряда имени Антикайнена. Родился в 1916 г. в д. Корттувъя Удорского района. Коми. Ныне живет в Сыктывкаре, работает часовым мастером.

Сейчас, уже после того, как десятилетия миновали после войны, вспоминаешь то горячее время и задумываешься: что же помогло нам выстоять. Можно по-разному на этот вопрос ответить. Но ведь, действительно, Родина для всех начиналась с картинки в букваре, с боевых традиций отцов, со многого в жизни. Для всех нас, какие бы разные мы ни были. Воспитаны мы были одинаково. В духе преданности Родине. А отсюда — все остальное. И потому товарищ по оружию был для тебя вроде брата из одной большой семьи при матери-Родине. Вот ведь почему дух братства у советских людей, у советских воинов был так развит. «Один за всех и все за одного» — закон этого братства. ...Скрытно мы подошли к мосту. Это на Ухтинском направлении, летом 44-го года. Рядом — гарнизон противника. Городок из нескольких палаток. Нас около 30 человек. Врага куда больше. Действует группа как четко отработанный механизм. Вот где огромное чувство ответственности и дисциплины, вот где надежда на товарища. Трое выдвигаются к часовому у моста. У них карабины с глушителями. Остальные лежат у леса, каждую секунду готовые открыть огонь. Часовой падает. В палатках по-прежнему спят. Короткий бросок к брезентовым домикам. «Та-та-та-та...» Очереди и одиночные выстрелы ударили одновременно. Конечно, рассказывать это просто, а на самом деле минуты ожидания самые тяжелые, и тянутся они страшно медленно. А затем минута ярости, короткая схватка, когда у тебя все в напряжении. Нет, весьма не прост любой бой, даже самый короткий. Бой — всегда экзамен для солдата и партизана. И вот бой окончен. Убежал один-единственный человек. Помчался в исподнем. Махнули рукой, догонять не стали. Время не терпит. Надо взрывать мост. У каждого из нас до килограмма толу. Группа минеров уже за работой. Облегчаем рюкзаки для них, a там — к гаражу. Там велосипеды, штук тридцать. И несколько мотоциклов. Есть соблазн: воспользоваться на обратном пути трофейным транспортом. Да разве по лесам да болотам таким манером проберешься. Командир группы Антон Карпин командует: «Поджигай!» Пригодились бочки с бензином, что стоят тут же, в гараже. Минута, другая, и гараж вспыхивает. И уже новая команда: «Отходить!» И как салют — взрыв! Моста нет. Это лишь один из эпизодов наших партизанских диверсий. Быстрота, внезапность, решительность. И еще— локоть товарища. Во всем этом — залог успеха. Припоминается такой случай. Возвращались как-то с боевого задания. Переходили через Онежское озеро. Было это зимой. Не помню, почему, но у некоторых поломались лыжи. Командир взвода у нас был В. И. Кузнецов из Троицко-Печорска, а другой Кузнецов, Николай Ефимович, политруком был. И вот у Николая Ефимовича тоже лыжи сломались. А человек он уже немолодой. Отдал я ему свои лыжи, понадеялся на свои силы: и так, мол, дойду. Ну, а если по-честному, то не оставлять же политрука, да еще возрастом старше. Все за одного в ответе. И Колосков Николай, боец, тоже кому-то лыжи отдал. Ушла группа вперед. А мы потихоньку пробираемся. Вроде прикрытия. О нас, конечно, не забыли. Вскоре глядим: трое навстречу спешат. Правда, с другой группы, но наши им подсказали примкнуть к нам. Так что полку прибыло: два бойца и медсестра. Идти уже веселей. Да только надо же!.. Налетели два самолета и давай полосовать по нас очередями. Разбежались мы кто куда, попрятались. А Колоскова все- таки ранило. Я под обстрелом — прямо к нему. Пуля через правое легкое прошла, лежит парень, стонет. Протащил его до торосов. Сам теперь удивляюсь, как по таким мишеням, как мы, с самолетов промахнулись? Но израсходовали, видать, вскоре на самолетах боеприпас, и в небе гудеть перестало. Снял я с Николая маскхалат, телогрейку, рубашку. Достал индивидуальный пакет, перевязал — этому нас обучали. И потащил товарища дальше. Вскоре и свои на помощь поспешили. Доставили мы Колоскова в ближайшую деревню, а оттуда отправили его в госпиталь. Не встречались мы с Николаем больше. А, говорят, жив остался. Хотелось бы увидеться... Боевые товарищи... Да с кем бы из них не хотелось встретиться! Ведь каждый из нас в годы мирной жизни новых друзей обрел. Замечательных людей. А все ж вот нет крепче товарищества, скрепленного кровью. Я помню комсомольские собрания в ту пору. Принимают парня в свои ряды. Какой первый вопрос? Можно на него в бою товарищу надеяться? Вот он первый и главный вопрос. Собрания комсомольские у нас проходили регулярно. Если это перед боем, то созывали партийно-комсомольское собрание. Тогда первый вопрос на повестке дня был таким: «Как провести боевую операцию?» Разумеется, о деталях речь не шла. Никто не знал, куда и для чего пойдем. А вот как готовы, скажем, минеры, кого можно рекомендовать командованию в качестве снайперов или кому можно доверить тяжелые и ценные грузы — это обсуждали горячо. О боевом духе говорили. Во всем тон здесь у нас задавал комсомольский вожак Володя Малафеев, весельчак, баянист, гармонист. Погиб он позже... Кстати, о боевом духе. Молодежь, может быть, сегодня думает, что вот партизаны — они оторваны от всего, живут вдали от большой земли, слышат случайные вести. Нет, конечно. У нас рация регулярно информацию принимала. Положение на фронтах мы знали отлично. Да и базы постоянные у нас были. В Кандалакше, например, или в поселке Шала. Когда наши товарищи там бывали, забирали не только боеприпасы, но и газеты свежие, журналы. В Кандалакше в 1943 году мне и партийный билет вручили. Принимали в партию раньше, в отряде. Вопросы, на собрании которые задавали, до сих пор помню: «Как попал в партизанский отряд?» «Как ознакомился с Уставом и во всем ли готов его выполнять?» «Как воюешь?» «Как товарищам помогаешь?» Ну, а в Кандалакше решение собрания утвердили. Вручили мне партийный билет и... тут же его попросили обратно. Такая уж наша жизнь партизанская была: нельзя было носить с собой заветную книжку по вражеским тылам. Всякое могло случиться. Всякое... Но только не мог партийный билет попасть в чужие, неприятельские руки. Закон войны: разведчик и партизан оставляет документы дома. А для нас домом была партизанская база. С 1943 года я — член Коммунистической партии. Свято соблюдая Устав, платил членские взносы и активно участвовал в жизни партийной организации — громил врага. А получилось так, что после партизанских боев в Карелии, когда отряды были расформированы, меня со многими другими товарищами отправили в действующую армию. Партбилет я свой так и не успел тогда получить. Потом в одном из боев 25 апреля 1945 года в Чехословакии я, тогда уже пулеметчик, был ранен. Демобилизовали меня по этому ранению. Вернулся домой, на Удору. Явился в райком в Кослане. Так и так, мол, демобилизованный воин, член ВКП(б) Пантелеев Петр Иванович. — А партийный билет? Ну что я скажу? Нет партийного билета. Какой я, действительно, без него коммунист? — Вы запрос напишите в Кандалакшу, — говорю я товарищу райкомовцу. — Честное слово, я член партии. — На честном слове сейчас у некоторых и совесть держится. Видали мы и «героев», тех, что по углам войну отсидели. Обидно мне стало. С одной стороны, на слово, конечно, верить нельзя. Но, с другой стороны, почему не проверяют. Махнул рукой, ушел из райкома и — к себе, в колхоз. Стал работать счетоводом. Потом, однако, думаю: на что, на что, а на партию рукой не махнешь. Ведь словно без чего-то святого стал жить. Как вспомню партийные собрания перед боем — так сердце кровью обливается. Сел и написал письмо в Центральный Комитет. Изложил всю историю о том, как затерялся где-то в канцеляриях мой партийный документ, а без партии я как один в поле воин. Жду. Вдруг — вызов из райкома. И тот товарищ, что встречал когда-то меня неласково, руку жмет: — Прости, друг. Пришла твоя учетная карточка. И вот номер твоего партийного билета. И вот предписание из ЦК выдать тебе взамен старого новый билет. Это был счастливейший день у меня. Не забыла меня партия. Будто все старые товарищи за меня вступились. За меня одного. Ну, все это дело прошлое — волнения, переживания. Каждый день в прошлое уходит, уходят с ним и работа, и заботы, тревоги и радости житейские. Сейчас я на пенсии. Но тружусь по мере сил. Ремонтирую часы в объединении Комирембыттехника, в Сыктывкаре. Так-так, тик-тик... Каждый день одно и то же. Кто-то скажет: «Трудная работа». Это ведь как посмотреть. Для меня же часы — будто живой организм. Вот замер он, а придумаешь что-нибудь, душу в работу вложишь и — пошли часики. Иногда думается за работой. О чем? Часто вспоминаю былые дни, особенно часто — моменты, когда ждешь начала боя и считаешь секунды. И они тебе кажутся самыми главными в твоей жизни. Вот ценить бы нам всегда каждую секунду в своей жизни, как самую главную... Лит.запись - Г.Турьева Источник: (1978) Побратимы. Коми партизаны в лесах Карелии Воспоминания, документы - Стр.65-70