Машаров Фёдор Фёдорович — Победа под Видлицей.

Участники

Страна: РСФСР, Карелия Машаров Фёдор Фёдорович - родился в 1890 г. в г. Перми. В 1910 г. окончил Михайловское артиллерийское училище. Участник первой мировой войны. С декабря 1918 г.— в рядах Красной Армии. В мае 1919 г. с отрядом курсантов Петроградских финских командных курсов направлен в Карелию на борьбу против белофиннов. Был начальником штаба этого отряда, исполняющим обязанности и помощником начальника штаба Олонецкого боевого участка. С августа 1919 г.— начальник штаба 1-й бригады 1-й стрелковой дивизии. Позднее па Южном фронте. В 1921—1922 гг. участвовал в разгроме белофинских интервентов в Карелии. С 1937 г. работает педагогом в Петрозаводском Дворце пионеров. В годы Великой Отечественной войны находился на фронте. Награжден орденом Отечественной войны II степени и Почетной грамотой Верховного Совета республики. В Петрограде 1 мая 1919 года выдался на редкость хороший теплый день. Личный состав третьих советских финских командных курсов ушел на парад. Начальник курсов А. А. Инно, встретив меня, сказал на ходу: «Завтра на фронт отправляется отряд курсантов. Я — командир отряда, вы — начальник штаба». В два часа дня заместитель начальника управления военно-учебных заведений Симонов познакомился с руководящими работниками отряда. Деловое совещание по вопросам формирования отряда состоялось в тот же день вечером. К своему удивлению, вечером в роли командира отряда я увидел уже не начальника курсов, а Михаила Владимировича Дворникова, с которым в январе 1915 года мне приходилось встречаться на фронте. В ночь с 1 на 2 мая я, вместе с представителем отдела формирования, колесил по городу на легковой машине. Мы объезжали различного рода военные управления, где ожидавшие нас работники выписывали наряды на вооружение и другое имущество для отряда. А 2 мая все необходимое было получено со складов и доставлено в отряд. К 5 часам вечера около здания финских командных курсов собрался весь отряд: рота наших курсов, получившая в отряде номер первый, 2-я рота, сформированная из петергофских курсантов, и взвод петроградских кавалерийских курсов. Кавалеристы привели верховых лошадей для командования. Отряд двинулся к Московскому вокзалу. На углу Невского и Садовой к нам присоединилась 3-я рота, сформированная инженерными курсами. Сопровождавший ее оркестр встал в голове колонны. Марширующий по городу отряд, численностью 560 человек, производил внушительное впечатление. Предполагалось, что мы отправимся в Карелию, но каково же было наше удивление, когда утром мы оказались на станции Левашево, что на Финляндской железной дороге. Высадились, ознакомились с оборонительными рубежами, а дня через два были «переадресованы». На этот раз уже в Карелию — на станцию Лодейное Поле. Эта переброска была вызвана, видимо, тем, что белофинны наступали не на Карельском перешейке, а в направлениях на Олонец — Лодейное Поле и Петрозаводск. Через несколько дней мы были в Олонце. Обстановка на Олонецком боевом участке к тому времени была такова. Белофиннов насчитывалось здесь свыше двух тысяч человек. Наши силы дислоцировались в следующих районах: по шоссе на Петрозаводск, у деревни Новинки — 47-й стрелковый полк, около Нурмойлы — 50-й стрелковый полк, по реке Тулоксе — 82-й стрелковый полк, в Олонце — остатки 1-го стрелкового финского полка, принявшего на себя тяжесть боев у села Мегреги и за Олонец, и наш отряд курсантов. Дорогу на Мошничье — Кашканы преграждали лодейнопольская рота и, кроме того, несколько малочисленных отрядов, сыгравших в первый момент наступления белофиннов большую роль. В середине мая по приказанию командующего участком наша сводная группа в составе одного батальона 47-го полка, одного батальона 82-го и всего 50-го полка под командованием Дубельмана (и. о. начальника штаба участка) пыталась организовать наступление на Видлицу. Но оно было плохо подготовлено и не удалось. Наши части без потерь отошли на исходное положение. Дубельман был отозван в Петроград, а временно исполняющим должность начальника штаба Олонецкого боевого участка был назначен я. Штаба в обычном понимании этого слова не было. В моем распоряжении имелись лишь два помощника — Горнов и Францев. Какие-либо специальные службы отсутствовали, так что мне приходилось ведать распределением продовольствия (продбаза была в Мегреге, а пополнялась из Лодейного Поля) и боеприпасов, санитарной службой (перемещениями врачей, снабжением медикаментами, эвакуацией) и рядом других вопросов. Как в штабе, так и в частях отсутствовали карты крупного масштаба. Имелись карты-десятиверстки. Штаб увеличил их в 5 раз (получился масштаб 2 версты в 1 дюйме) и разослал в части с предложением пополнить данными разведки, опросом жителей, по планам лесничеств и другими средствами, сиять для себя копии, а подлинники вернуть в штаб. Результат сказался сразу: командиры подразделений стали лучше ориентироваться на местности и организовывать охрану. В оперативном подчинении командующего Олонецким участком находились вооруженные пароходы Онежской озерной флотилии, базировавшиеся в Лодейном Поле и несшие охрану на Ладожском озере (командир — военный моряк В. Е. Бурачек). Когда белофинны активизировали свои действия, мы обычно посылали Бурачку телеграмму примерно такого содержания: «Судам выйти в озеро и обстрелять побережье от реки Тулоксы до реки Видлицы». После одного из таких обстрелов командующий Балтийским флотом телеграфировал нам, что возражает против обстрелов и предупредил, что суда и снаряды надо беречь. Он был прав: обстрелы оказывались безрезультатными. Разведка сообщала, что лишь одни раз обстрел посеял панику в обозе белофиннов. Но мы преследовали и другую цель. Противник привыкал не обращать внимания на появление в озере судов нашей флотилии и на обстрел побережья. Это были «демонстрации» перед задуманной десантной операцией. Мысль о проведении совместной операции сухопутных частей и судов флотилии возникла еще после нашего неудачного наступления на суше. Занимаясь текущими делами (размножением карт, организацией обстрела побережья и т. д.), штаб собирал сведения обо всем, что могло пригодиться для проведения задуманной операции: опрашивал пленных и перебежчиков. буквально по крупице собирая нужные сведения. И вот, когда появилась полная уверенность в успехе, я высказал свои соображения об операции комиссару дивизии Э. А. Рахья. Я предлагал высадить десант одновременно с наступлением по всему участку фронта, сделать небольшие перемещения в расположении сил (а именно: сосредоточить отряд курсантов в центре участка и перевести одну батарею с левого фланга в центр). Это на тот случай, что, если об этих передвижениях узнает противник, он будет дезориентирован. Десант предполагалось высадить в двух местах — у села Видлицы и севернее устья реки Тулоксы. Если один не удастся, удастся другой. План операции понравился. В начале июня на фронте создалась тяжелая обстановка. Малочисленные части удерживали большой участок фронта, они устали и просили смены. Командование дивизии обещало прислать новые части, но все сроки их прибытия нарушились. В это время произошел курьезный случай. Из дивизии поступило сообщение, что к противнику должны прибыть шведы в темном обмундировании. Курсанты, стоявшие в районе Ильинского завода, узнали о высадке в устье реки Олонки каких-то солдат, одетых в темное. Курсанты начали отходить, а за ними последовал и 82-й полк. Временно командующий Олонецким боевым участком Франк, не проверив положения дел, отдал распоряжение об отходе всех частей и оставлении Олонца. В районе Мегреги отступавшие встретились с идущей им навстречу колонной 2-го Казанского полка. И вот при встрече с командиром полка выяснилось, что 3-й батальон полка был отправлен озером в устье реки Олонки. О подходе полка вовремя почему-то из дивизии не сообщили, и командир полка не счел необходимым поставить в известность находившиеся на фронте части о прибытии пополнений. В результате произошла путаница, и высадившийся в устье реки Олонки батальон был принят за десантную группу противника. На другой же день положение частей было восстановлено. Противник момент нашего отхода прозевал и не занял город. Франка после этого случая отозвали. Командующим Олонецким участком был назначен Лепин. Дней за семь до Видлицкой операции в Олонец приезжал командующий междуозерным участком и в штабе состоялось короткое совещание, на котором, кроме командующего, присутствовали командир особых поручений штаба 7-й армии Плющ-Плющевский, Лепин, Дворников, я, комиссары Максимов и Шатилов. На совещании был назначен день и час операции. Решено было в состав десанта направить семь рот 82-го полка, а на обороне по берегу Тулоксы оставить две малочисленные стрелковые и пулеметную роты полка. На случай активности портовика на этом участке был предусмотрен медленный отход с рубежа на рубеж. Чтобы быть в курсе обстановки на этом участке фронта и обеспечивать связь штаба участка с флотилией, я должен был находиться в штабе 82-го полка. 22 июня был отдан приказ войскам междуозерного района. Перед Олонецким участком были поставлены задачи: отбросить противника за границу Финляндии и соединиться с частями, действовавшими под Петрозаводском. Онежская флотилия должна была подавить артиллерию противника и высадить десант по указанию начальника Олонецкого участка. Высадка десанта утром 27 июня в районе села Видлицы прошла успешно, без потерь. Наши десантные части стали теснить противника к границе. Несколько позже, уже днем, был высажен десант и у устья реки Тулоксы. Одна рота десантного батальона новела наступление на окопы противника вдоль реки, а две роты стали пробиваться в сторону Видлицы, чтобы окружить противника, скрывшегося в лесу. На случай отражения возможного прорыва отдельных групп противника в районе реки Тулоксы был переброшен из Олонца в Юкселицу 3-й батальон 2-го Казанского полка. Но белофинны уже не думали о сопротивлении и в панике бежали лесами к границе. К исходу дня 27 июня установилась непосредственная связь между обеими десантными группами и полностью было очищено шоссе Тулокса — Видлица. После разгрома врага под Видлицей успешно развернулось наступление наших войск на всем фронте. Движение 47-го полка во фланг пряжинской группе противника заставило ее начать отход к границе. Когда 3-й полк (47-й полк в пути был переименован в 3-й полк, чтобы создать у противника представление о двух наступающих полках) достиг деревни Нирки, были получены сведения об оставлении белофиннами Пряжи, в связи с этим 3-му полку было дано направление на Крошнозеро. Во второй половине июля 3-й полк умело форсировал реку Шую. Была создана видимость переправы в районе деревни Улялеги. Для этого сюда была даже переброшена, несмотря на плохие дороги, гаубичная батарея. Полк же, воспользовавшись туманом, на небольших плотиках переправился в другом месте — но озеру, через которое протекала Шуя недалеко от Улялеги, и вышел во фланг и тыл белофиннам, заставив противника поспешно отступить за границу. Таким образом, совместные действия флота и сухопутных частей привели к победе под Видлицей. Успех был достигнут почти без потерь. В течение 2—3 недель белофинские захватчики были изгнаны с территории всей южной Карелии. 17 июля штаб Олонецкого участка перешел в село Святозеро. 15 августа части Олонецкого участка были переформированы в 1-ю бригаду 1-й стрелковой дивизии (командиром бригады был назначен Дворников, начальником штаба бригады — я). Части бригады до весны 1920 года охраняли границу по линии Кавгозеро — устье Свири. Источник: (1963) За Советскую Карелию. Воспоминания о гражданской войне - Стр.255-259