Львов Венидиктор Павлович — Больно вспоминать ужасы войны.

Гражданские

Страна: СССР, КарелияПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) Я родился в 1933 году. С 1937 года по сентябрь 1941 года проживал в городе Подпорожье. У нас была большая семья — три брата, сестра, мама и папа. В июле 1941 года началась мобилизация мужчин в армию. Отец Павел Иванович, 1908 года рождения, не был мобилизован, так как был не годен к военной службе по болезни. Но он был зачислен в истребительный батальон для борьбы с парашютистами, охраны правопорядка в Подпорожье и охраны электростанции. В конце сентября — начале октября батальон вступил в бой, я был в батальоне вместе с отцом. Бой происходил у электростанции. Финны начали форсировать реку Свирь. Я видел лодки понтоны. Отец спрятал меня в картофельном погребе... Потом были разные ситуации, я нашел родных и отца, но мы оказались в плену. В октябре нас погрузили в эшелон и ночью привезли в Петрозаводск, построили и повели в лагерь № 2. Это был кошмар. Финские солдаты никого не щадили — били палками, прикладами всех, кто попадал под руку. Мы все почувствовали: плен — настоящий ад. Дети сразу повзрослели на несколько лет. Лагерь № 2 находился между Зарекой и Кукковкой. В нем было 10 двухэтажных домов и один одноэтажный дом — там размещались штаб финской охраны и казематы, где допрашивали узников. Нас поместили в один барак вместе с другой семьей — Киселевыми. Они были нам родственниками. Две семьи жили в одной комнате (на 18 квадратных метрах 11 человек). Спали на полу, не было ни матрасов, ни одеял. Зимой было очень холодно, кормили плохо. Люди умирали семьями от болезней, голода и побоев. Моему брату было 9 лет, моему родственнику Ивану Киселеву — 10, а мне — 8 лет. Мы из-за голода решили уйти из лагеря на поиски пищи. И ушли. На станции Голиковка увидели открытый вагон, там была картошка. Мы набрали 3 противогазных сумки картошки и пошли обратно в лагерь, но при подходе к месту, откуда мы убегали, нас поймали финские солдаты, завели нас в стрелочную будку и начали допрос с пристрастием. Моему брату Валентину дали 25 ударов плеткой, били по ногам и мягкому месту, Ивану — 15 ударов. Он потерял сознание. А меня не тронули, я был такой истощенный, что они, видимо, побоялись брать грех на душу. Голод толкал людей на нарушение лагерного режима, а наказание было одно — плетка. В 1943 году нас перевели в другой лагерь — № 3. Это был большой лагерь, народу было много из разных районов республики… Охрана лагеря была жестокой. В этом лагере людей публично не били, а уводили в штаб, что с ними делали, знает один Бог. В 1944 году организовали школу для обучения детей грамоте. Я пошел в 1-й класс, хотя он у меня был окончен до войны. Обучали нас арифметике, письму, рисованию и закону Божьему. Учился я хорошо, оценки ставили по 10-балльной шкале. В школе давали завтраки. Школа была расположена метрах в 500–600 от лагеря. Нас строем вели 3 автоматчика в школу и из школы до проходной. Учебников не было, а тетради и карандаши были. Учителя были русские из концлагеря. Постоянный контроль осуществлял финский офицер, при нем был патруль — 2–3 человека. Зимой 1944 года нас перестали сопровождать автоматчики в школу, исчез и патруль в школе. Мы почувствовали некоторое послабление в охране лагеря, часовые с вышек были сняты, но патруль обходил лагерь по периметру. Мы были настолько напуганы режимом лагеря, что никто не убегал из него. Ближе к лету мы группами по 3–4 человека стали уходить из лагеря, чтобы раздобыть продуктов. Мы просили их у местных жителей, у финских солдат. Кое-кто из финских солдат давал марку или галеты. Финские солдаты никакого внимания на нас, оборванцев, не обращали, кроме патрулей, те выполняли свой долг, а мы хорошо от них прятались в развалинах. К этому времени мы хорошо говорили по-фински на бытовом уровне. Финны открыто нам говорили: скоро придут ваши. 28 июня 1944 года такой день настал. Морской десант причалил к пристани, пристань горела, и мы, мальчишки, первыми бежали встречать своих освободителей. Во время встречи прогремел глухой взрыв, это взорвались какие-то внутренние помещения. Я и мои сверстники попадали в воду. Меня выловил матрос и передал солдату, он перевязал мне обожженные ноги, а чтобы я не плакал, со своей пилотки снял звездочку и подарил ее мне, затем побежал догонять своих. Вот так я встретил освобождение от плена. Потом пришли пешим ходом полки Красной Армии, но я их не встречал, лежал дома с забинтованными ногами. Началась послевоенная жизнь. В школе я учился недолго, в 1948 году поступил в ремесленное училище, потом работал на Онежском заводе, там вступил в комсомол, был признан лучшим токарем среди молодежи. В 1952 году меня призвали в армию, отслужил 3 года, затем работал токарем на одном из предприятий города. В 23 года снова пошел учиться. Поступил в Лесотехникум, на вечернее отделение. Затем заочно закончил Ленинградскую лесотехническую академию. Все эти годы я работал, учился и занимался спортом, вел большую общественную работу. Был чемпионом республики и Петрозаводска по боксу в легком весе (до 60 килограммов). Работал главным механиком Петрозаводского лесопильно-мебельного комбината. Мне присвоили звание «Заслуженный инженер КАССР». Награжден орденами и медалями. Воспоминания о войне и концлагере написал очень кратко — больно вспоминать ужасы войны и послевоенной разрухи. P. S. В. П. Львов умер 15 февраля 2007 года. Источник: (2023) Мы ещё живы - Стр.81-83