Кузнецова (Березина) Валентина Федоровна — О начале войны узнала из первых сообщений по радио. Это было в Петрозаводске.

Гражданские

Дата: 13 мая 1996 г. Страна: Россия, Карелия Кузнецова (Березина) Валентина Федоровна, русская, родилась в 1926 г. в Петрозаводске. До начала Великой Отечественной войны успела окончить 7 классов средней школы № 9. 1. О начале войны узнала из первых сообщений по радио. Это было в Петрозаводске. 2. В связи с началом войны и последующей затем эвакуацией пришлось прервать учебу в школе. Изменилось и место жительства. Жили мы с матерью и отцом в частном доме в Сулажгоре. В первые дни войны отец ушел на фронт, а мы с матерью перебрались непосредственно в Петрозаводске в дом тети, которая уже эвакуировалась. Здесь мы жили в течение месяца - до середины июля 1941 г., а затем переехали еще к одной родственнице, у которой оставались до начала оккупации Петрозаводска. Мать продолжала работать продавцом в магазине «Гостиный двор», а я - дома по хозяйству. Эвакуация из Петрозаводска началась в конце июня 1941 г. Ее руководство поручалось военным комиссарам и директорам предприятий. По городу распространялись известия о количестве свободных мест на отправляющихся поездах и баржах, а также о времени их отправления. В дорогу следовало брать самое необходимое. Видимо, магазины не эвакуировались, поскольку мыс матерью оставались в городе до тех дней, пока финны не подошли вплотную к Петрозаводску. Тогда мы сами решили уехать в Заонежье. По городу было объявлено об отплытии последнего парохода - 30 сентября. Но мы на него опоздали. Уже на причале нам предложили погрузиться на баржу. В это время недалеко от берега горела вторая такая же баржа. Мы побоялись использовать водный путь и вернулись домой. (Позже мы узнали, что все, кто поплыл на том последнем пароходе, оказались в оккупации.) Этой же ночью из Петрозаводска ушла колонна грузовиков, в составе которой уехали и мы. На следующий день город был занят врагом. 3. Мы эвакуировались тремя семьями: мы с мамой, дядя с семьей и тетя (крестная) с семьей. Всех вместе 7 человек. Отдельно от предприятий, за исключением дяди, который работал в гараже Совета министров. Именно автомобили этой организации шли последней колонной. Всего ехало человек 200. 4. Первой нашей остановкой стал Медвежьегорск, где мы задержались до нового наступления финнов. С нашими родственниками мы заняли один из многих пустующих домов. Мать устроилась работать в столовую, а меня в связи с возрастом на работу не принимали. При переезде в Медвежьегорск запомнилась ночная бомбежка колонны между Суной и Кондопогой, когда все, побросав последние вещи, прятались в лесу. Когда финны подошли к Медвежьегорску, мы с семьей снова на грузовике поехали в Беломорск через ст. Няндома*. Там проходит железная дорога, и оттуда крестная и ее дочь отправились на поезде в Казань, а мы продолжили путь. 5. В Беломорск мы прибыли в начале декабря 1941 г. Первое впечатление произвело спокойствие города в отличие от Петрозаводска или Медвежьегорска в период эвакуации и наступления врага. Встретили нас в администрации по-военному, холодно. Выделили комнату, если можно так назвать отгороженный угол на кухне коммунальной квартиры. Расселяли эвакуированных методом «уплотнения» местных интеллигентов3. Тем не менее отношения наши с остальными жильцами были теплыми и за время, которое мы прожили вместе, мы успели сдружиться. 6. Сколько эвакуированных и местных жителей оставалось в Беломорске, сказать не могу. Достаточно много, поскольку Беломорск на годы войны стал административным центром Советской Карелии. Здесь располагались все важнейшие государственные и партийные учреждения. 7. Именно через них мы получили свой «угол» на кухне и работу: мать устроилась в столовой (межведомственной), меня по-прежнему не принимали на работу из-за возраста. Хозяйства мы не держали - все деньги с материнской зарплаты тратили на продукты. Одежду донашивали ту, что сумели захватить из дома. Никаких пособий, кроме бесплатного медицинского обслуживания наравне с другими гражданами, мы не получали. Не было клубов и даже времени их посещать. Центральные газеты попадали в руки очень редко и с большим опозданием. В Беломорске был эвакуированный театр драмы и оперетты. 8. Трудоустроиться я смогла лишь в январе 1942 г. Приняли меня с большим трудом на основании того, что в 1942 г. мне исполнилось 16 лет. Я стала ученицей в конторе Торгового банка, а с мая 1942 г. работала в операционном отделе этого банка. С упразднением Торгового банка я перешла в структуру Госбанка (июнь 1942 г.). Тогда же вступила в ряды ВЛКСМ. Рабочий день был удлинен до 10 часов при той же ставке оплаты. Рабочих рук не хватало, поскольку большинство служащих было занято на оборонных или лесозаготовительных работах. Здесь была строгая охрана труда, и детей на них не допускали, поэтому молодежь параллельно с основной работой могла пройти несколько военных курсов. За лето 1942 г. я прошла курсы минеров. 9. Как только мне исполнилось 16 лет (ноябрь 1942 г.), меня тоже стали направлять на оборонные и лесозаготовительные работы. Обычно составлялись списки по организациям и группы по 3-10 человек отправлялись в лес на срок от недели до месяца. Люди старшего возраста копали траншеи, противотанковые рвы, рубили деревья, выполняя более тяжелые в физическом плане работы. Молодежь занималась рубкой сучьев, а в летнее и осеннее время - сбором лекарственных трав и ягод на фармацевтические нужды фронта. Оплата зависела от выполнения плана или наработанных трудодней. Существовали и добровольные, организованные комсомолом социалистические соревнования по превышению норм труда. Во время лесозаготовок люди жили в общих, часто неотапливаемых бараках, построенных «на скорую руку». Имелись также баня и кухня, но питание было плохое. Оборонные работы проходили за городом, но не так далеко, как лесозаготовки. Каждый день в течение недели нас отвозили за аэродром, где мы убирали взлетные полосы от снега зимой. В остальное время года работали в госпиталях санитарами. Так прошло два года. 10. Наиболее памятным, одновременно радостным и печальным событием из жизни в эвакуации для нас с мамой стало возвращение с фронта моего двоюродного брата. Он ушел на войну в первые ее дни, сразу после окончания школы — 10 классов. И за все прошедшее время, до 1943 г., от него не было никаких известий. Мы беспокоились и искали его. Писали письма в розыскные комиссии, в военкомат и в часть, куда он был призван. В конце концов нам пришел ответ, что брат лежит в госпитале в Иркутске. Больше никакой информации не было. Мы сразу же написали в Иркутск, чтобы брат приехал к нам в Беломорск. Однажды я вернулась с работы и увидела брата, сидящего за столом. Он вернулся. У него не было обеих ног. Позже он рассказал, что потерял ноги во время бомбежки под Ленинградом. Некоторое время брат жил с нами, а затем уехал к родителям в г. Пудож. Другим важным событием в нашей жизни стало освобождение родного города - Петрозаводска. Начиналась реэвакуация. 11. Все проходило в «обратном порядке». Финны отступали, оставляя город за городом, а жители возвращались в зачастую разрушенные дома. Госбанк реэвакуировался в Петрозаводск в июле 1944 г. Мы с группой служащих ехали на грузовиках до Медвежьегорска, а затем пароходом в Петрозаводск. Так делали многие предприятия, но большинство людей вернулось с первым поездом. Встречал его почти весь город. Во время пути и в первые дни пребывания - поиски местожительства, всем гражданам от предприятий были выданы «сухие пайки», а затем и карточки на хлеб и другие продукты. Возвращались мы практически с тем же количеством вещей, в основном одежды, с какими уезжали из дома. Только все было сильно поношено. Из домашней обстановки или посуды не было ничего. 12. С первым поездом** приехали мама и дядя с семьей. Отдельно от своих организаций. С этим же поездом приехали некоторые отделы Госбанка и других учреждений. 13. Во время обратного пути особенного, «врезавшегося» в память случая не было. Любые чувства тогда и воспоминания сейчас наполнены радостью возвращения домой. 14. Мы вернулись в Петрозаводск в июле 1944 г. Первым впечатлением было ощущение, что мы вернулись в другой мир. Реэвакуированное население резко выделялось среди тех, кто оставался в оккупации. На нас смотрели, как на нищих, и казалось, что многие недовольны возвращением части населения. Особенно заметно было «расслоение» на несколько категорий: те, кто оставался под властью финнов и был полностью свободен; те, кто стал заключенным концлагеря при финнах; те, кто вернулся из эвакуации, - простые служащие и рабочие. 15. Наш дом в Сулажгоре оказался частично разрушен. На первом, до войны жилом этаже за время нашего отсутствия кем-то был сделан хлев - держали скот. Была вывезена вся мебель и утварь, поэтому временно мы с матерью стали жить в помещении Госбанка на пл. Кирова, где были отведены специальные комнаты для людей, чьи квартиры или иная жилплощадь были разрушены или требовали ремонта. 16. После [возвращения] из эвакуации все организации продолжали работать по «военному времени» и дисциплине. Постоянно проводились субботники по разбору завалов и благоустройству города. Постепенно мы восстановили и свой дом. Все это время жили только на зарплату, тратя деньги на продукты. Из имущества практически ничего не было, только небольшое количество одежды и посуды, которые отец успел закопать перед эвакуацией в огороде и спрятать в доме. Многое было найдено в огороде «незваными квартирантами» и разграблено, поэтому первые годы после войны приходилось жестко экономить на всем. 17. День Победы мы с мамой встретили в нашем доме, восстановленном своими руками. Мы очень этим гордились и ждали возвращения с войны отца, чтобы он похвалил нас с мамой. Отец с войны не вернулся. Он пропал без вести, и до сих пор я не знаю где он похоронен. 18. 9 мая 1945 г. не был обычным праздником. Этот день стал первым выходным за прошедшие военные годы. Ощущение было такое, что за один этот день люди забыли все тяготы войны. Со слезами радости все поздравляли друг друга. Многие не верили в происходящее, но постепенно и к ним переходила та радость, которую несли с собой остальные. Радио в домах не было, и первыми о Победе узнали те, кто по-прежнему жил на предприятиях или при организациях. Обычно радио начинало работать с 6 часов утра, но в этот день сообщения о капитуляции Германии передавали уже часов с 3—4-х. С этого времени на улицах стал появляться оживленный гул. И к 9 часам, когда нужно было быть на работе, большинство горожан уже знало о Победе. Через администрации предприятий было сообщено о выходном дне 9 мая и о митинге, который должен состояться на площади Кирова в 12 часов дня. Он продолжался около 2 часов, а потом было всеобщее праздничное гулянье. Можно было сходить в кино или на танцы в здании кинотеатра «Сампо». Салюта в Петрозаводске не было. К вечеру постепенно все стали расходиться, но еще долго в ночи были слышны праздничные песни и поздравления. 10 мая стал обычным мирным рабочим днем. * Станция Няндома в Архангельской области. ** Первый поезд в освобожденный от оккупации Петрозаводск прибыл с севера 14 июля 1944 г., а 16 июля открылось сквозное движение поездов по Кировской магистрали от Ленинграда до Мурманска. Это стало возможным благодаря самоотверженным усилиям военных железнодорожников, бойцов спецформирований и местных жителей. (КГАНИ. Ф. 8. Оп. 14. Д. 286. Л. 52-54; История Карелии с древнейших времен до наших дней. Петрозаводск, 2001. С. 665). Запись со слов В.Ф. Кузнецовой сделал студент исторического факультета Петрозаводского госуниверситета Д.С. Варшуков. Источник: АКНЦ РАН. Подлинник. (2015) Эвакуированная Карелия: Жители республики об эвакуации в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 - Стр.208-213