Из воспоминаний Раисы Карпиной. Бессонница

Гражданские

Страна: СССР Долго тянется темная зимняя ночь. Особенно тягостны они в старости. Во время бессонных часов в голову приходят разные думы. Перед мысленным взором проплывает вся жизнь. Вспоминается беззаботное детство, родная деревня, родительская ласка и дружная большая семья. И вот я теперь осталась совершенно одна... Наша деревня насчитывала не больше 20 домов. Выросла она на высоком угоре у красивого озера Сярга, а потому и называлась Сяргозеро. Была у нас своя начальная школа. В этом добротном красивом здании поначалу размещалась двухклассная земская школа. В ней учились наши родители, а потом и мы. По всему было видно, что в школе работали деятельные заботливые учителя. Их усилиями с помощью учеников и жителей деревни вокруг школы выросла сосновая роща, аллея берез и ряды елок. Перед окнами были разбиты клумбы. Такой аккуратной ухоженной территории я больше не видела ни у одной школы, хотя видела многие, так как проработала на педагогической ниве 38 лет. А теперь нет ни сосновой рощи, ни школы, как и самой деревни. Жители ее разъехались кто куда. И все это натворила война. К нам она пришла в октябре 1941 года. Фронт остановился в 20 км от реки Свирь. Нас же, мирных жителей, женщин, стариков и детей, привезли в Петрозаводск и разбросали по лагерям. Нашу семью, маму и нас восьмерых детей, поместили в 3 концлагере. Нам досталась комната с круглой печкой. В комнате ни стула, ни стола. Старшему 15 лет, младшему — 11 месяцев. Так началась наша лагерная жизнь. С наступлением весны пришли различные болезни от холода и недоеданий. Дети страдали от цинги. Антисанитария, отсутствие питьевой воды и, конечно, бесконечный голод стали косить людей. В нашей семье один за другим умерли трое за один месяц. Остальные кое-как держались. Братья Александр и Владимир уходили в город, просить у солдат, кто что даст. За это часто бывали биты, но голод вновь заставлял их рисковать и проникать под колючей проволокой. Мама немного вышивала на продажу, и иногда на эти рукоделия удавалось выменять малость хлеба. Так тянулись месяцы и годы и мы ждали своих освободителей. Трудно было переносить не только голод, но и унижения, а их было достаточно. Вот один пример. Приближался первомайский праздник. Это был уже 1943 год. Мы, девочки-подростки, решили этот праздник хоть как- то отметить. Приоделись, как могли и пришли к месту работы. Мы должны были поднести из колодца воду для кухни, напилить и наколоть дрова для пожарного помещения, которое предстояло помыть. Солдаты к нам относились неплохо, чего нельзя было сказать об их начальнике. В этот день с утра он к тому же напился. Ничего хорошего, как понимали сами солдаты, от его действий по отношению к нам ждать не приходилось. И они нас подальше от его глаз закрыли на замок в сауне. Или вот другой случай. Работали мы при прачечной и кололи метровые дрова. Были здесь и наши военнопленные. И вот на Рождество наш хозяин, словно в насмешку, преподнес нам подарки — по коробку спичек и по три кусочка сахара. От его подарков мы вежливо отказались. Брат мой Миша перед проходными воротами лагеря, которые долго не открывали, так промок в осеннюю непогоду под дождем, что сильно заболел и умер. Так в тоске и ожидании шли наши дни. Но всему в жизни приходит конец, и 28 июня 1944 года нас освободили. День этот был ярким и солнечным, днем радостных встреч и улыбок. 30 июня на площади Ленина состоялся городской митинг. А уже на следующий день мы пошли в Бесовец восстанавливать аэродром. Многие из молодых людей, кому подошла пора, ушли в армию и еще успели повоевать, другие — восстанавливать разрушенный город. Радость освобождения смешивалась с горечью утрат, но мы вступали в новую жизнь и она представлялась нам радостной и интересной. А о том, как она сложилась, нужно писать уже другие воспоминания. Источник: (1991) Судьба: Воспоминания - Стр.18-20