Из воспоминаний Нины Захаровой, пос. Кяппесельга. Наше бегство закончилось пленом.

Гражданские

Страна: СССР, КарелияПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) О бомбежке Ленинграда у меня остались смутные воспоминания, потому что когда началась война, мне было пять лет. Мы оказались среди многих беженцев. По дороге нас бомбили и обстреливали. Люди прятались в канавах и окопах. Так, однажды во время очередной бомбежки наша семья оказалась разбросанной по разным окопам. Я с сестрой Таней и мамой в одном, а папа с сестрой Людой — в другом. Вдруг до мамы дошла ужасная весть, что Люду нашу ранило в спину и отец понес ее в ближайший медпункт. А в это время началось усиленное наступление немецких войск. Мы вынуждены были спешно бежать, не зная, где в это время находятся отец с Людой. Не знали и того, насколько серьезно ее ранило. Наше бегство продолжалось в течение нескольких месяцев и закончилось 5 августа 1942 года вражеским пленом. Поместили нас в полупустой холодный барак. Одним своим видом он нагонял тоску и безысходность нашего положения. В день давали по четвертинке хлеба и ковш холодной воды, немного крупы, горстку на человека. Таким был наш дневной рацион. Стала царить антисанитария. Барак наводнили насекомые всех мастей и видов. Болезни распространялись с ужасающей быстротой. Люди умирали целыми семьями. Потом нас перевезли в Германию. Когда везли, я услышала песню: Может, в Колпино, может, в Рязани Не ложилися девушки спать. Много варежек теплых связали, Чтоб подарок на фронт отослать. Вышивали зеленой каймою, Тихо спорился девичий труд. Все гадали вечерней порою, Кто наденет, кому попадут. Может, летчику, может, связисту, Иль кому из отважных бой нов, Иль чумазому парню-танкисту — У отчизны немало сынов. И одна боевая подруга Написала из песни слова: «Мой товарищ, тебя я не знаю, Но любовь в моем сердце жива». Скоро-скоро одержим победу, Поезд тронется в светлую даль. И тогда непременно заеду, Может, в Колпино, может, в Рязань. Когда нас привезли в Германию, построили на улице. Немецкие бюргеры могли выбирать для себя лучшую рабочую силу. Наши будущие рабовладельцы оценивающе присматривались к нам, на что мы способны. В этом горестном строю наших соотечественников были и мы. Нас тоже определили к хозяину. Мама выполняла различные работы по дому. Хозяйство было немаленькое. Ей предлагали за работу деньги. Она от них отказывалась. Это была все-таки не лагерная жизнь. Хозяева к нам относились неплохо. Кормили три раза в день, и голода мы не чувствовали. У них мы и прожили до самого освобождения. После войны я сразу приехала в Кяппесельгу. На лесопункте 37 лет отработала в мастерской токарем. А о папе и сестре Людмиле с тех пор, как они отстали от нас во время той памятной бомбежки, я так ничего и не узнала. Источник: (2005) Пленённое детство - Стр.54-55