Из воспоминаний Нины Юшкявичене (Бутнеевой), г. Петрозаводск. Я помню, как убегали финны.

Гражданские

Страна: СССР, КарелияПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) Да, этот эпизод, как они убегали от наступления наших частей, я хорошо запомнила. В то время мне уже было пять лет. Но начало войны и оккупации знаю только со слов матери. Перед тем как уйти на фронт, отец нас отвез в Прионежскую деревню Матвеева Сельга, в 17 километрах от Шелтозера, к бабушке и дедушке. Брат был и того меньше — трехмесячный. Мама рассказывала, что финны отобрали все продукты, скотину и порезали всех кур в деревне. А мы питались кашей из отрубей, пока они еще были, а летом варили суп из щавеля и крапивы. Собирали в лесу какие-то съедобные дудки, но названия их я не помню. В пищу шло все: картофельные и овощные очистки, рыбьи кости, даже белый мох. Все это сушили, толкли и пекли из них лепешки. У меня опухли ноги, и я едва ходила. Выжили мы с братом только благодаря тому незначительному количеству молока, которое перепадало от своей же коровы. Бабушка доила ее, а финны стояли тут же и забирали весь надой. А бабушка до дойки тайком ходила в хлев и надаивала нам по стакану-другому молока. Дедушка пытался рыбачить, тоже, конечно, тайком, потому что и рыбная ловля была под запретом. Один раз финский полицейский поймал дедушку на рыбалке, отобрал у него рыбу, избил его и посадил в холодный чулан. Пригрозил, что утром его повесят за невыполнение приказа военного коменданта. Однако утром отпустили. Запомнился последний день пребывания финнов в деревне. Они отходили. Но перед этим повесили в лесу двух молодых парней, приняв их за партизан. А может быть, это партизаны или разведчики и были. Всех жителей согнали на окраину деревни в два последних дома. Люди забеспокоились: что с ними будет? Не собираются ли их поджечь вместе с домами? А ночью мы проснулись от шума и стрельбы. Я тоже не спала и выглянула в окно. Увидела, как из дверей соседнего дома выскакивали финны и убегали. Кто-то открыл двери нашего дома, и мы тоже убежали в лес. Потом вернулись домой. Вокруг вес было заминировано. И помню такой трагический случай. Привезли из леса на телеге женщину, нашу соседку. Она истекала кровью. Ноги были оторваны. Вскоре она умерла. Без материи осталось четверо детей, которых стала воспитывать их бабушка. Двое старших теперь уже умерли. А две дочери — сестры Люся и Валя Курганские (это их девичья фамилия) сейчас живут в Петрозаводске. В 1946 году отец демобилизовался из армии и приехал за нами. Он был ранен и долго лежал в госпитале. И мы снова оказались в Петрозаводске. Я была сильно истощена, плохо ходила и в школу пошла с годичным опозданием. Голод и военные лишения сказались на моем здоровье и через годы. В 20 лету меня развился артрит костей рук и ног. Сейчас у меня наблюдается искривление суставов на руках и ногах. Перенесла две операции. Я инвалид второй группы. Брат мой умер в 44 года. Война продолжала жить в нас. Еще и сегодня в Матвеевой Сельге живут женщины, которые помнят это время и тоже могут порассказать о пережитом. Они ведь были на десять и более лет старше меня. Это Вера Гусева, Клавдия Матвеева. Мы не пользуемся никакими льготами, не получили за свои потери и страдания компенсации ни от финских, ни от своих властей. Одно только утешение, что наши дети и внуки ничего этого не испытали. Источник: (2005) Пленённое детство - Стр.93-95