Чанилова (Хлапнова) Федора Кузьминична — Меня закрыли на трое суток.

Гражданские

Страна: СССР, Карелия Я родилась в 1929 году в поселке Скачки Рогачевского района Гомельской области. Наша семья состояла из 7 человек: отец, мать и пятеро детей. Отец был строителем, мать вела домашнее хозяйство. Как-то в нашу деревню приехали вербовщики, мы завербовались и уехали в Карелию. В Белоруссии осталась замужняя старшая сестра. Перед войной мы жили на станции Рюттю. Прожили почти два года. Когда началась война, Сортавалу бомбили, постоянно летали самолеты. Перед эвакуацией мы трое суток сидели на станции, потом подали товарные вагоны, мы погрузились и поехали. Отца оставили гнать колхозный скот. А старшего брата забрали на войну. Возили нас по всяким тупикам, пока не привезли в Петрозаводск. Потом нас выгрузили и хотели увозить на баржах. Но люди отказывались плыть на баржах. Они тонули под бомбежками. Отец нашел домик на окраине, и мы в нем разместились. Питались своими запасами. Когда они кончились, отец пошел в город добывать пропитание. А там уже хозяйничали финны. К нам домой пришли двое финских солдат с автоматами и погнали нас в лагерь. Брата и отца забрали на лесозаготовки. Сестру Надю увезли в Орзегу — тоже на лесопункт. Мы с матерью и с другой сестрой попали в 4-й лагерь. Кормили нас финскими галетами. Галеты хватало на один раз. Барак был обнесен колючей проволокой. На каждом углу стояли вышки, где дежурили патрули. У ворот была комендатура. Из лагеря нас не выпускали. От голода и холода многие умирали. Каждый день увозили трупы. Нам с сестрой было по 14–15 лет, и нас каждый день под конвоем водили на работу: таскать лес из воды и складывать его в штабеля. Помню, как-то раз прибило к берегу баржу с гнилой картошкой. Мы попытались набрать ее хоть немножко. Это увидел часовой, забрал меня в комендатуру и избил. До сих пор помню его глаза — как у зверя. Потом меня заперли в холодной комнате-темнице и держали там трое суток. …В какой-то период заключенным предложили переехать в деревню. Мы согласились, но там тоже были такие же палачи, как и в городском лагере. За малейшее нарушение били плетьми. Но все же в деревне было легче. Можно было питаться ягодами, травами. И все-таки брат Саша умер от цинги. После того как из Карелии выгнали финнов, мы разыскали Надю, отца. Они выглядели очень плохо — кожа да кости. Потом мы уехали в Белоруссию. Деревни все были сожжены. Сестра не погибла, жила в землянке. Ее муж был на фронте. Мы тоже устроились в землянке. Город был разрушен. Потом отец построил дом. Жить было очень трудно, и мы снова завербовались в Карелию. Жили в поселке Партала, потом переехали в Вяртсиля… Источник: (2023) Мы ещё живы - Стр.140-141