«Красная звезда» — Прорыв линии Маннергейма.

Периодическая печать

Дата: 20 июня 1944 г. Страна: СССР, Карелия Светлый северный вечер. Мы находимся в маленьком, состоящем всего из нескольких бревенчатых домов, поселке Мурила. Слева от нас — пролив Бьеркэ, справа — озеро Кипинолан-Ярви. Поселок Мурила расположен на узком перешейке между озером и проливом, за которым впереди Койвисто и Выборг. Сам со себе поселок Мурила ничем не примечателен. Он замечателен только тем, что линия Маннергейма лежит в трех километрах позади него. Она уже прорвана и пройдена нашими передовыми частями. В эти дни все уже потеряли ощущение разницы между днем и ночью. Во-первых, в июне здесь ночь мало чем отличается от дня, а во-вторых, и это главное, трое суток идет беспрерывный бой. Хорошо, если в полках за это время люди спали больше двух часов в общей сложности. За три дня и три ночи части N соединения прошли вдоль побережья путь от Мятсякюля до поселка Мурила. Весь этот почти 50-километровый путь с прорывом второй линии обороны у Мятсякюля и линии Маннергейма слился в один сплошной, непрекращающийся бой. Ошеломляющий успех частей N соединения начался третьего дня прорывом второй оборонительной полосы в районе Местерярви. Прорыв этой финской лилии занял в общей сложности 16 часов. Сложность заключалась в том, что войскам было приказано не снижать темпа наступления после взятия первой линии. Затем, после продолжительной артиллерийской подготовки, войска двинулись вперед. Однако кроме многочисленных разведанных дотов, по которым непосредственно била артиллерия, перед фронтом наступающих выявилось несколько неподавленных огневых точек. Пехотинцы офицера Мельникова успешно форсировали реку, но под обрывом у самых дотов залегли. Тогда было решено подавить огонь финских дотов огнем наших самоходных орудий. Дальнейшие ночные и утренние действия сложились вполне удачно благодаря самоотверженной работе самоходных батарей и смелому броску пехотинцев офицера Мельникова в центре. Как только первые доты были оглушены нашим огнем, пехота решительно полезла вверх по откосу, который, кстати сказать, здесь так крут, хоть лестницы ставь. Пехота взобралась по откосу и ворвалась в первые доты. Тем временем соседняя часть, которой накануне не удалось форсировать реку, сейчас, идя вслед за огневым валом, тоже перебралась через реку, взобралась на откос и на подавленном артиллерией узком участке заняла все доты в глубину. Вслед за первым батальоном в узкое горло прорыва втиснулись остальные. Они, как ножом, разрезали всю линию, стали разворачиваться сзади нее вправо и влево. Финны показали на этот раз, что они чрезвычайно чувствительны к угрозе обхода, даже когда сидят на укрепленной линии. Как только прорвавшиеся батальоны стали развертываться в глубине обороны, финны начали бросать один за другим доты на участке офицера Мельникова, где они до сих пор еще держались. Воспользовавшись начавшейся растерянностью обороняющихся, Мельников штурмовал один за другим доты в центре оборонительной полосы. Он был ранен в этом бою, но бойцы его в течение нескольких часов заняли на своем участке линию на всю глубину. Это было началом конца для финнов. Прорываясь и загибая фланги, снова прорываясь и снова загибая фланги, наши войска к утру очистили весь укрепленный район Мятсякюля. Надо сказать, что не только решительные действия нашей пехоты и угроза стремительного обхода заставили финнов так быстро отдать эту мощную укрепленную линию. Поистине гигантскую роль сыграла здесь советская артиллерия. После штурма финские позиции представляли собой зрелище страшное и незабываемое. Помимо всего прочего, финны просто не выдержали удара. Далеко не все доты разбиты и разрушены, но нет почти ни одного, в который не было бы прямого попадания. Вся земля изрыта воронками. Колючая проволока смешана с проводами связи и закатана буквально в клубки. Кругом не осталось ни одного целого телефонного провода. Все провода, даже зарытые глубоко в землю, были порваны в первые же полчаса артиллерийской подготовки, и все финские гарнизоны были разобщены. Ходы сообщения и блиндажи, имеющие даже много накатов, превратились в месиво из бревен, земли и досок. Несмотря на то, что линия состояла в основном из бетонных укреплений, несмотря на то, что после прорыва ее в ряде мест гарнизоны полностью бежали, спасая свою жизнь, финны потеряли, как свидетельствуют пленные, до 60 процентов всего людского состава, оборонявшего эту линию. Они были подавлены ошеломляющей быстротой натиска и ужасом приближающейся неминуемой гибели. Немедленно после прорыва второй оборонительной полосы части N соединения двинулись дальше вдоль побережья, настигая отступающих финнов. Меньше чем за двое суток было пройдено 40 километров до третьей линии обороны финнов — линии Маннергейма. Причем это было не простое преследование отступающего противника. Прорыв второй линии обороны, на которую финны больше всего рассчитывали, а особенно такой стремительный прорыв, был для неприятеля полной неожиданностью. Под напором наших преследующих частей остатки финских войск, отступая, не могли оказывать организованное сопротивление. Между тем, финнам нужно было во что бы то ни стало подготовиться к обороне на линии Маннергейма, и это заставило их снимать из глубины и с самой третьей линии отдельные части и бросать в бой, чтобы задержать наступающих на промежуточных рубежах. Те полтора дня, что наши войска шли от второй линии к третьей, изобиловали встречными лесными боями. Особенно ожесточенные встречные бои произошли в районе нескольких прибрежных селений и станции Япиля. Сначала неприятель ввел в бой отдельные батальоны трех стрелковых дивизий, пытавшиеся остановить части N соединения. Вслед за этими батальонами были двинуты в бой части отдельной финской кавалерийской бригады (кстати сказать, она неизвестно почему называется кавалерийской, так как целиком посажена на велосипеды). Наконец, в районе Япиля был брошен в бой последний ближний резерв финнов — юнкерское училище из города Койвисто. Оно было разбито тут же на месте. Нам пришлось разговаривать с одним из юнкеров, взятых в плен. Он сказал, что, во-первых, фельдмаршал Маннергейм издал приказ о наступивших суровых днях, и этот приказ был прочитан юнкерам перед их выступлением. Кроме того юнкерам был дан особый, касающийся их, приказ: разбив передовые русские части, в дальнейшем углубиться в леса и там, разделившись на группы, действовать диверсионными методами в наших ближайших тылах и на коммуникациях. Юнкерскому училищу не удалось выполнить ни первой, ни второй части приказа. Юнкера были разгромлены нашими передовыми подразделениями, а остатки их стали отступать на Койвисто. На левом фланге, вдоль Приморского шоссе, финны бросили вперед батальон пехоты на 30 автомашинах. Он был тоже уничтожен, не успев до конца развернуться. В одном месте наши части захватили 210-мм. финские орудия, которые двигались к фронту, очевидно, для дополнительной установки. На станции Япиля наступающие, перерезав железную дорогу, захватили специальный штабной поезд с бронированными вагонами, в котором финны даже не успели выключить электричество. Батальон капитана Петрова обошел и атаковал форт Ино с такой быстротой, что гарнизон форта был частично уничтожен, а частично бежал, не успев даже вынуть замки из большинства орудий. Лучшим свидетельством того, что стало с частями брошенной нам навстречу кавалерийской бригады, является количество велосипедов, оставленных финнами на шоссе. Велосипедов захвачено более тысячи. Несколько десятков встречных боев и стычек произошло за эти полтора дня на всем пространстве между поселками Мятсякюля и Мурила. Между прочим, часто эти бои развертывались вокруг довольно многочисленных промежуточных узлов сопротивления. Мы осматривали два или три из них. Это, конечно, не идет в сравнение с основными линиями финской обороны. Но тем не менее кажется, что здесь вполне можно было бы задержаться. Невдалеке от дороги, среди густого леса, расположены блиндажи в несколько накатов с амбразурами, с разветвленной системой обложенных бревнами траншей и рядами колючей проволоки. Сочетанием стремительного натиска и не менее стремительного маневра эти узлы также были взяты один за другим. В районе Мурила линия Маннергейма на узком участке закрывала выход на перешеек, ограниченный слева проливом Бьеркэ и справа озером Кипинолан-Ярви, о котором я уже упоминал. Это тяжелый оборонительный рубеж, такой же трудный для преодоления, как и вторая линия. Мы осматриваем укрепления. Они начинаются с многочисленных рядов огромных гранитных надолб. Вслед за ними идет глубокий, вдобавок еще искусственно эскарпированный овраг. На высотах за оврагом среди леса, в значительной степени скошенного снарядами, расположены три ряда долговременных огневых точек. Во-первых, это более мелкие бетонированные точки, подобные тем, которые я описывал, говоря о второй линии. Во-вторых, это восстановленные большие бетонные доты старой линии Маннергейма. Вывороченные из земли в прошлом огромные бетонные плиты послужили надежными укрытиями для обороняющейся финской пехоты. Они были кругом обведены проволокой и заминированы. В общем, надо сказать, что мин здесь больше чем достаточно. Свернув на два шага с дороги, трактор на наших глазах мгновенно подорвался на мине. И вот вся третья линия была прорвана на этом участке в течение нескольких часов. Этот совершенно исключительный успех, даже по сравнению с событиями предыдущих дней, был достигнут прежде всего благодаря ошеломляющей стремительности наступления наших войск. После короткой, но весьма мощной артиллерийской подготовки пехота бросилась на штурм. Финны не выдержали натиска, начали покидать доты, — и линия Маннергейма пала. Наступающие войска двинулись еще дальше, к Койвисто, и на следующий день заняли этот город. Сейчас трудно описать подробности прорыва линии Маннергейма. Они выяснятся завтра, послезавтра, тогда, когда люди поспят хоть два-три часа, найдут время и силу говорить о прошлом. Сейчас они заняты только будущим. Они взяли Койвисто. Наступление продолжается тем же темпом. Перед Койвисто финны задержались на одном промежуточном рубеже. Это был прорытый на большое расстояние глубокий противотанковый ров с надолбами впереди и траншеями сзади. Здесь они на полчаса задержали нашу пехоту, и командир N соединения по телефону торопил артиллеристов: — Нам откладывать нельзя, нам этого никто не позволит, — говорил он в телефон, — да и прежде всего мы сами себе не позволим. Даю вам час десять минут, чтобы артиллеристы заняли новые наблюдательные пункты и смешали после этого всё с землей там на рубеже, чтобы пехота могла потом подняться и итти до самого Койвисто. Оторвавшись от телефона, командир соединения тут же дал задание лейтенанту-разведчику: — Подползите и точно определите, в скольких метрах от рва наша пехота. Точно определите. Так, чтобы наша артиллерия не накрыла ни одного своего бойца! Идите и помните, что от вас зависит, во-первых, точность обстрела, а во-вторых, жизнь людей. Понимаете меня? С грохотом прошли вперед подразделения самоходных орудий. Они выдвинулись к самому рву. Через час вместе со всей артиллерией они открыли огонь, и сопровождаемая огнем пехота, перевалив через ров, пошла до самого Койвисто. ...Из окна маленького бревенчатого домика, где разместился командный пункт части, хорошо виден скалистый черный берег, на котором то и дело вспыхивают огоньки выстрелов финской тяжелой артиллерии. Финны бьют по перешейку, через который прорываются наши части, и по развилке дорог впереди. — Заглушите! — приказывает начальник артиллерии явившемуся к нему командиру тяжелого дивизиона. — Накрыть всей шкалой, чтобы ни одна сволочь, там не вылезала! Тут же на командный пункт приходит морской офицер связи, докладывающий о том, что, взаимодействуя с сухопутной армией, корабли, траля перед собой мины, идут вперед и с минуты на минуту начнут обстрел побережья в тылу у финнов. Вслед за представителем моряков на командный пункт пришел представитель авиации. Вместе с начальником артиллерии они возятся над картами, нанося засеченные артиллерийскими наблюдателями финские батареи на предмет бомбежки. Наступление продолжается в направлении на Выборг. // Константин СИМОНОВ. Источник: «Красная звезда» №145, 20 июня 1944 года