Запись беседы с перебежчиком (Тюрин Василий Максимович).

Участники

Дата: 19 января 1940 г. Страна: ФинляндияПериод: Советско-Финляндская война (1939-1940) Тюрин Василий Максимович - Солдат 1-й роты 4-го особого батальона. Родился в 1915 году. Женат. Имеет ребенка. До призыва в армию жил в деревне Красное Село, почти сплошь населенном русскими. Имел 14 гектар земли, из них пахотной три с половиной гектара. Была лошадь и корова. Но сена для них нехватало своего, приходилось покупать. Чтобы заработать на жизнь, приходилось кроме обработки земли, заниматься также гончарным ремеслом. Всего в Красном Селе было до пятидесяти горнов. Поставляли горшки для всей Финляндии. Платили за горшки очень мало /50 пени штука/. Работая с утра до поздней ночи удавалось вдвоем сделать 150 штук. Заработок был очень скудный. Лес со своего участка был продан. В конце концов пришлось покупать самому дрова для своих нужд. Сельских сходок в самой деревне не было уже лет пять. Сходки созывались от нескольких деревень к Кирке-Муола. От Красного села шел один представитель Алексей Сибаков богатый купец, прекрасно ладивший с финнами и возглавлявший пожарную дружину и промысловый союз гончаров. В деревне было шесть полицейских и один начальник участка. Иногда арестовывали за пьянство и драки /чаще всего финнов, русские старались себя вести смирно. Нередко бывали драки между финнами и русскими на танцевальной площадке. - На моей свадьбе два моих друга подвыпив запели русскую марсельезу /«Интернационал»/ прим./ Их арестовали. Вообще теперешние русские песни в селе знают и зимой, когда окна закрыты, можно услышать, как гончар, сидя за работой, напевает про себя: «Широка страна моя родная». В селе было хорошее добровольное пожарное общество. - Нас нередко приглашали на пожар в соседние села. Иногда хотелось отказаться, потому что мы знали, что если что нибудь не так, нас обругают – рюсся. Но большей частью ездили. В Красном селе была шюцкоровская организация. Русские называли шюцкоровцев «солеными». Возглавлял организацию нынешний командир особого батальона майор Пеура. Мы о нем знали что он в свое время, ушел в отставку из-за непробудного пьянства и не вылезал из долгов. Долгое время каждый из нас работал самостоятельно. Но потом по радио объявили, что благодаря нашему горшку отравился какой то финн. Нас обвинили, что мы употребляем ядовитые вещества при производстве горшков. Таким образом нас заставили войти в союз. - Мы имели свой клуб и оркестр. Каждую среду устраивали вечера танцев. Доход от вечера поступал в кассу пожарного общества. Охотой занимались редко – не было времени. К тому же из города приезжали господа с хорошими собаками и ружьями. Мы не раз поднимали вопрос о том, что нужно объединиться в союз охотников, чтобы как то отстоять свои права, но это нам так и не удалось. Когда то в селе была русская библиотека, потому ее закрыли. Хотели сжечь. Мы едва упросили оставить некоторые книги. В школе был отменен также и русский язык. Только по нашей усиленной просьбе губернатор разрешил 1 час в день преподавать на русском языке. Но нам было обидно, что дети наши говорят по фински лучше, чем по русски. Обижались мы и на священника, который дома у себя говорил по фински. В церковь молодежь ходила очень редко. «Соленых» /шюцкоровцев/ ненавидят и русские и финны. Даже когда он и проводили учебные стрельбы это вызывало раздражение. Говорили про них: - Пользы от них никакой, только порох изводят. Очень многие из трудящихся финнов идут в «соленые» только с целью получить работу. К «соленым» примыкала и организация «Лотта Свярд». Лотты пытались завербовать и русских девушек, но это всегда не удавалось – запрещали старшие. Мою сестру уговаривали подруги, но она спросила у матери и та строго-настрого запретила. В армию был призван 7-го октября. Первые недели очень часто бегали домой. Русские семьи начали было готовить ямы для себя, чтобы спрятаться и переждать, когда придут красные. Но не успели. Всех выслали в район Турку.