Воспоминания П.М. Пантелеева (секретарь подпольного райкома партии). Встречи на тайных тропах

Участники

Страна: СССР 

Пантелеев Петр Михайлович (1906—1967). Карел. Член КПСС с 1931 г. До войны работал председателем Сегозерского районного Совета депутатов трудящихся. С апреля по июль 1944 г. Пантелеев находился в тылу противника на временно оккупированной территории Сегозерского района в составе партийно-комсомольской группы, являясь секретарем подпольного райкома партии. За участие в Великой Отечественной войне награжден орденом Отечественной войны 2-й степени.

Нас было трое — секретарь Сегозерского подпольного райкома партии Илья Васильевич Калинин, радист Иван Васильевич Прокопьев и я, второй секретарь райкома. 14 апреля 1944 года на двух самолетах нас перебросили через линию фронта на временно оккупированную врагом территорию Сегозерского района, между озерами Суксинга и Арянукс. Приземлились на небольшом болоте, ровно покрытом толстым снежным одеялом. Сразу же спрятали шелковые купола, занялись поисками грузовых парашютов. Из ивовых веток сплели себе плоскоступы. Иначе по снегу далеко не пройдешь, обессилишь. К тому же плоскоступы в какой-то мере предохраняли от взрывов мин. Мы знали, что в этих краях противник припрятал смерть чуть ли не на каждой полянке, каждой вырубке. До нас здесь год назад группа подпольщиков, руководимая Иваном Михайловичем Фоминым, подорвалась на минном поле, лишь радистка чудом уцелела. Этот урок мы не могли не учитывать. Затем, когда создали для себя две базы в разных местах и установили радиосвязь с Центром, решили сделать первую разведку. Получили инструкции и советы, отправились на «свидание» с местными жителями. Наступила самая ответственная пора жизни подпольщиков. Весна вступала в свои права. Когда мы достигли Селецкого озера, по нему уже весело гуляли волны. Целый день наблюдали в бинокль за жизнью в деревнях, ждали рыбаков. Сперва на озере приметили лодку с финскими солдатами. Наконец выплыла вторая. В ней сидели два мальчика и старик. Старика я сразу узнал. Это был Иван Григорьевич Миронов. Нет надобности рассказывать о том, как подбирали момент, чтобы приблизиться к старику, как завязали с ним разговор. Конечно, если бы не прежнее знакомство, нелегко было бы завоевать его доверие. Встреча с нами его удивила, обрадовала и встревожила одновременно. Да и кто бы из советских патриотов, томившихся в оккупации около трех лет, спокойно отнесся к этому? Патриот И. Г. Миронов шел на любые крайности, лишь бы увидеться с нами. Выпрашивал у коменданта пропуск для выхода из деревни, вымаливал у начальника местного управления дозволения половить рыбы или сходить в лес за метлой. Такое разрешение получал, но после унизительных расспросов. Пропуск выдавали с «приложением» — выделяли солдата для охраны. Как только ни ухитрялся Иван Григорьевич, чтобы вырваться из-под солдатского контроля! Часами петлял по лесу, прежде чем вступить на тайную тропу свидания с человеком с Большой земли. Старик И. Г. Миронов хорошо маскировал «случайные» заезды в Санго, где мы обычно с ним встречались. Во второй раз опытный рыбак появился здесь снова с внуком Петром Чаккиевым «за забытыми сетями». — Зачем пацана берешь с собой?— допрашивал его перед поездкой комендант Маттила. — Так как же я, господин сержант, на сосну-то залезу отцепить веревку? А Петька у меня по этой части мастак. — Что в корзине везешь? — Приманку в мох положил,— смело отвечал Иван Григорьевич.— Ежели не во мху держать, она враз разложится и так вонью отдаст... Эти слова отбивали у коменданта охоту копаться в корзине, нюхать гнилую рыбу. Он совал старику в руки синюю бумажку и выгонял вон. Старик на грубость не сетовал, зато с радостью угощал нас из той корзины добротной рыбой, досыта поил молоком. Пока мы уплетали за обе щеки его гостинцы, он рассказывал об обстановке в округе. При третьей встрече Иван Григорьевич предупредил о том, что финские каратели день и ночь рыщут по лесам и болотам с собаками, значит, выброска парашютистов была ими засечена. Немного позднее мы в этом убедились — цепь солдат однажды прошла совсем рядом с кустами, за которыми мы притаились. Особенно противник усилил карательные экспедиции после того, как в его руки попались выпущенные нами листовки, а также номер газеты «Ударный труд» от 15 апреля 1944 года (орган Сегозерского райкома партии). Потребовалось проявить разворотливость, сметку, чтобы обойти все ловушки, расставленные врагом. Надо было донести до народа нашу правду. События назревали заметно, поторапливали райком, требовали более решительных действий, И единодушно было решено переправиться через озеро, вплотную приблизиться к крупному населенному пункту — Сельга. Там предстояли многие встречи с местными жителями, там же работала активистка райкома Сонникова, там намечали сколотить молодежный партизанский отряд, костяком которого позже стали юноши Ф. Миронов, М. Пасюков, С. Чаккиев, А. Стафеев, А. Петров, К. Митюев. Отряд должен был ударить по врагу, когда Советская Армия перейдет на Карельском фронте в генеральное наступление. О выходе к Сельге посоветовались с Иваном Григорьевичем. — Рискованно,— почесал затылок бывалый рыбак,— ну, да ладно, подберем ночку поненастнее, проскользнем. — Нет, поплывем днем, по гладкой дороге,— возразили мы. Старик даже перекрестился. — Бог с вами, одумайтесь. До середины не догребем, сцапают. Пришлось сказать Ивану Григорьевичу о том, что финские каратели выслеживают жертву именно ночью, что днем они смогут принять нас за местных рыбаков. Дерзкая переправа через Селецкое озеро удалась. Высадились мы пятеро в трех километрах от моего родного села. Здесь под ярмом врага томились родные и близкие. Душа рвалась домой, каждый бугорок, деревце кричало, звало: «Иди скорей!» Но разум подсказывал другое: «Не торопись, рассчитай все, помни, что подпольщик, как и сапер, ошибается один раз в жизни». Деда И. Г. Миронова отпустили с благодарностью, а внуки его остались с райкомом. — Теперь милости прошу к нашему шалашу,— сказал он на прощание, обрадованный успешным завершением переправы. Мы так и поступили. У деревни Сельги (северный конец), где стоял дом И. Г. Миронова, организовали круглосуточный наблюдательный пост. Зорко следили за тем, кто с кем пройдет, подмечали любое движение неприятеля по дороге и в деревне. Свободные от вахты к ночи перебирались в хату старика, на всякий случай оставляли окна и двери чуть приоткрытыми. Ивана Григорьевича больше не тревожили поручениями. Всю нагрузку по разведке и связи с населением переложили на плечи юных активистов. М. Пасюков, М. Марков, Е. Пантелеева незаметно передавали листовки тем, на кого указывал райком. Роль связного между активом и членами райкома охотно исполнял П. Чаккиев. Встречи и беседы со своими людьми происходили часто. Одновременно шло пополнение рядов партизан: за несколько дней в отряд пришли 23 бойца. Прежде чем зачислить в партизаны, с каждым переговорили с глазу на глаз. Бойцы оказались способными разведчиками. Пока не вступая в открытую схватку с оккупантами, они под разными предлогами начинали беседы с финскими солдатами, у самых болтливых выпытывали военные секреты. Данные разведки позволили райкому сделать правильный вывод о планах завоевателей. Чувствовалось, что они пуще смерти боялись наступления советских войск на фронте, грозившего окружением всей финской группировки в восточной Карелии. Каратели заранее готовились бежать в Финляндию с награбленным имуществом. Партизаны были начеку и сложа руки не сидели. Изучали оружие, добытое на финских складах, разведали оборону противника за деревней Пряккила, усилили наблюдение за дорогами. Чтобы предотвратить угон колхозного скота, мародерство врагов, установили охрану домов местных жителей. Потом парализовали у противника всю телефонно-телеграфную связь между Паданами и Сельгой. Это вызвало панику финнов. Подпольщики поняли, что настал момент открытых столкновений с гарнизонами и попросили Центр срочно перебросить по воздуху оружие для отряда. Оружие и боеприпасы получили быстро. В ту же ночь объявили сбор партизан на своей базе в двух километрах от Сельги. Разбили их на два отделения. Перед выступлением на операцию каждый народный мститель дал торжественную присягу. На время наша организационно-политическая работа прекратилась. Для райкома и его актива наступил час сражений. О своей готовности к открытому бою с противником мы радировали в Беломорск и получили незамедлительно ответ: «Уточните огневые точки у Падан, Бейте гарнизон, занимайте ключевые позиции». Партизанский отряд под командованием И. В. Калинина, не мешкая, выступил в поход в сторону Гумарино с тем, чтобы, завладеть деревней и перерезать путь отступления финнам. Райком знал, что на помощь нашему отряду пробирались сквозь леса партизанские отряды, закаленные в битвах. Это вселяло в нас уверенность, и отряд с ходу занял Сельгу. С какой радостью встретили партизан колхозники! На митинге, устроенном райкомом, они со слезами на глазах благодарили своих освободителей. Мне как знатоку здешних мест райком поручил возглавить разведку. Я взял с собой самых отважных юношей Федора Миронова и Сергея Чаккиева, и мы двинулись в путь. Задача была несложной: у Падан надо было засечь огневые точки неприятеля, у Топорной Горы — разведать его систему обороны. Когда мы подошли к Паданам, сразу увидели, что противник мечется на чужой земле, словно зверь в клетке. Финский шлагбаум у околицы бездействовал, часовые удрали под крылышко своего караула. В Погосте стояла тишина, как на кладбище. Лишь в самом центре наблюдалось оживление: слышалась финская речь. — Мы пока тут побудем, а ты слетай в Погост к родственникам,— приказал я С. Чаккиеву. День выдался ясный, солнечный. Никогда раньше не видел* я такого лазурного небосвода, как в тот раз. То ли от красивой теплой погоды, то ли от предчувствия скорой победы, настроение было превосходное. Пока любовались природой, С. Чаккиев навестил родных. Вернулся разрумяненный, запыхавшийся, скороговоркой выпалил: — Лахтари из райцентра драпака задают, лишь пятки мелькают. Теперь им не до нас. — Зато мы до них,— ответил я веселому парню. И, обнявшись, мы смело направились в Погост, как: бывало, по-хозяйски, не таясь. Здесь нас окружили земляки. Люди ликовали, расспросам не было конца. Кто звал нас чай пить, кто тут же угощал молоком, делился последним кусочком хлеба. Словом, если бы всех уважить, до вечера из деревни не выбраться. А время не ждало. Передовые подразделения Советской Армии с часу на час могли появиться. А в Паданах мы еще не все разузнали. Может быть, враг оставил засады; Но оккупанты удирали навсегда. Даже у Топорной Горы не пытались оказывать сопротивление. Разведка завершилась. Нам можно было присоединиться к своему отряду. По пути к своим устроили короткий привал. Не успели закусить, видим, наши штурмовики на запад летят так низко, чуть верхушки сосен не задевают. Звено за звеном замелькали. Ребята вскочили, замахали красным соколам, А я шептал, переполненный чувством радости: — Успеха вам, милые! Опомнился лишь тогда, когда последний звук затих за косогором, и неожиданно даже для себя выкрикнул: — Нам тоже некогда отдыхать, пошли за ними, ребята! Впереди между деревьями показался просвет. Значит, скоро шоссе, до отряда рукой подать. Осмотрелись, поправили оружие. Я хотел перескочить придорожную канаву. Вдруг что-то сильно ударило в лицо, обожгло, отбросило в сторону. Сперва ничего не понял. Пошевелил руками, ногами, вроде двигались. Но белый свет погас и вновь не зажигался. В горячке пытался с глаз смахнуть что-то липкое, теплое, да где там! Ребята мои, конечно, испугались, но потом отвели меня подальше от минного поля, перемотали бинтами, уложили под дерево. Один остался со мной, другой направился в отряд доложить командиру о результате разведки и о случившемся. Пришлось сутки пролежать в лесу. Партизаны меня навестили. У них еще трое получили тяжелые ранения в бою. Командир срочно связался с передовой частью Советской Армии. Оттуда не замедлили послать врача. К сожалению, он до нас не дошел — бедняга сам подорвался на мине. И не удивительно, враг густо насеял по своему следу смерть, боясь погони. Через день раненых переправили в Сельгу. Здесь я даже намеревался поприсутствовать на митинге земляков, хотел поздравить их с освобождением из-под ига оккупантов, но силы отказали. Источник: (1974) Незабываемое. Воспоминания о Великом Отечественной войне - Стр.270-275 (1990) За родную Карелию. Партизаны и подпольщики Воспоминания, документы - Стр.194-198