Воспоминания И.С. Огарелкиной — О жизни в оккупации.

Гражданские

Страна: СССР, Карелия д. Великая Нива Кузарандского с/сов, Заонежского р-на, К-ФССР - Огарелкина Ирина Семеновна 67 лет. Нигде не работает. Русская. С побережья Онежского озера при с/совета: Толвуйский, [Предположительно: «Выгозерский»], Кузарандский эвакуировали. В тыл финнам в с/советы: [Предположительно: «Типницкий»], Великонивский, Фоймогубский. Нас эвакуировали в деревню Царево, Типницкого с / совета. 4 декабря. В Царево эвакуировали всю нашу деревню. Поселили по 3-4 семей в каждую избу. Финны отобрали у нас корову, две овцы, отбирали хлеб, но часть хлеба мы припрятали. Они часто приходили к нам на квартиру и отбирали что-нибудь. А если [Предположительно: «выйдешь»] из деревни без пропуска с тем, чтобы попасть в свой дом за чем-нибудь (за хлебом, за вещами, т.к. мы не могли всего вывести), то, в случае, если нас поймают, побьют хорошенько. Один раз поймали моего младшего сына, который хотел [Не разборчиво] до дому, и избили его. Это было в феврале м-це 1942г. В одним [Не разборчиво] (числа не помню) в 4ч утра к нам в деревню пришли партизаны. На улице было темно. Партизан было человек 40. В это время мой брат Касынов Григорий Сем. был конюхом у финнов. Он пошёл в конюшню, что бы посмотреть лошадей. К нему подошел человек и спросил: «Как живешь, дедушка?» Он не знал, кто это такой, финн или русский партизан и ответил: «а живу ничего». Утром к нам пришёл староста [Предположительно: «Симашков»] и вызвал брата моего, [Предположительно: «Ваню»]. Все сказал, чтобы он собирался итти на работу [Не разборчиво.] Брат подозвал меня и так говорит, сестра наверно пришли к нам красные партизаны. А Ваня это слышал. Ваня был с 1924 г. рождения. Он еще раньше собирался итти в партизаны. Вместе с ним собирались итти [Не разборчиво], Швецов Женя из Кузаранды. У них всё было приготовленно – лыжи, одежда, обувь, [Не разборчиво], и они только и ждали момента. Его вызвали в другой дом, в котором были партизаны. А до этого вызывали моего брата. Партизанам нужен был человек, который провёл бы их через Линдому к пудожскому побережью. Но брат был очень старый, то его не взяли, хотя он и соглашался. А потом вызвали моего сына. В этом доме была партизанка Маркова из Кузаранды и один партизан из Петрозаводска. Ваня сказал им, что от вас не отстану, пойду с вами. Брат вернулся от них и сказал, что вряд ли отпустит он Ванюшку. Когда он это сказал, я сидела на скамейке и сразу упала в обморок. Подумала, что я буду делать, один сын в армии, другой в партизанах и третий опять уходит. Останется только один Саша, которому 16 лет. Ваня пришел домой, взял кромку хлеба, [Не разобрать], положил в противогазную сумку и сказал: «я пойду в партизаны». Посмотрел на меня и сказал другим, что не могут ли как нибудь меня привести в чувства и ушёл. Он повел партизан к берегу Онежского озера мимо Линдомы так, чтобы дальше Пудожский берег. Он пробыл в партизанах до конца. 1944г был взят в Красную армию и убит на фронте. Мой старший сын Огорелкин Степан Фед. тоже был в этом парт.отряде с самого начала войны. Он не был в нашей деревне, а был ф другой - 3-ех км от Царёва. Партизаны ушли утром. Староста Симашков хотел сразу же сообщить о партизанах финнам, которые были в Палебцах. Он хотел взять двух лошадей и быстрее поехать туда. А мой брат старался всеми путями выиграть время, чтобы партизаны ушли дальше, и как можно позже сообщили финнам. Он уговорил Симашкова пообедать, а потом долго запрягал лошадей и Симашков сообщил им только в 5 часов вечера. В 7 часов вечера в нашу деревню нагрянули финны. Они подняли всю деревню на ноги. Везде искали партизан. В дома подняли такой переполох. Искали в подполье, на сарае, на дворе, на чердаках. Кидали вещи. Особенно были злые на меня, т.к. ушел мой сын в партизаны. Кто-то им рассказал, что приходил старший брат, которому мать принесла хлеба, продуктов и он увел младшего брата. Меня повели на допрос. Все финны сидят вокруг с винтовками, а меня поставили. Старший начальник говорит: «говори, баба яга, был старший сын или нет, а то сейчас пристрелю. Я говорю «стреляйте уже седьмой десяток живу так мне все равно, но только я не видела сына.» Они грозили, грозили мне и [Не разборчиво]. Пока обыскивали в деревне, то все время говорят «сейчас всю деревню поднимем на воздух». А партизаны тем временем ушли по лыжне, и вернулись обратно утром. Через две недели приехали к нам и сказали что ваша деревня арестована, собирайтесь в Великую губу. К каждой лошади прикрепили по 6-7 человек и повели. Мы пошли все время шли пешком 28 км. Была зима, было холодно. Одна [Предположительно: «женушка»] должна была родить, так и ту повели, не оставили дома. Родила она в дороге. Остался не тронутым только один дома Симашкова Петра Т. С собой не велели ничего взять. Зарезали у всех кур, коров. Все вещи выбросили на улицу. Ребят [Предположительно: «посадили»] на дровни. Ребята плачут [Не разборчиво] моя дочь всю дорогу пронесла своего ребенка на руках до Великой губы. Некуда было сесть. Всю нашу деревню привели в Великую губу и согнали в [Предположительно: «каменный подвал»]. [Не разобрать]. Было душно, темно. Так мы просидели 4 дня и 4 ночи, пока всех допрашивали. Меня допросили 3 раза. Привели меня в помещение – в большую, высокую комнату. Посадили на стул. Начальник сидит за столом и спрашивает меня. А другой солдат ходит вокруг стула с [Не разборчиво] ремнем, что колдун. Он меня спросил, видела ли я сына, но я ответила, что я не видела. [Не разборчиво]. Начальник мне говорит, что утром в 8 часов вас повезут домой. Сказал «иди бабка!». Солдату сказал, чтобы меня повели в другую комнату. И уже умом думаю «чего меня туда ведут». Привели. Я просидела до утра. А утром приходит и говорит, чтобы собиралась ехать домой. Приехали домой. Домой всё пусто, ничего нет, все собрали. У дочери еще оставалась корова, так и ту зарезали, когда мы приехали. Кое-как мы пребивались до конца войны. 28/VIII Записала: Богдан И. Источник: Архив КарНЦ РАН. Ф-1. Оп. 42. Ед.Хр. 178 Проект "Места принудительного содержания населения в Карелии в 1941-1944 гг."