Шрифт:
Размер шрифта:
Межсимвольный интервал:
Межстрочный интервал:
Цветовая схема:
Изображения:
В.С. Муханин — Грозные лапы корабельных катюш.

В.С. Муханин — Грозные лапы корабельных катюш.

Участники

Страна: СССР Муханин Василий Сергеевич. Родился в 1915 г. в Мичуринске. Член КПСС с 1942 г. С 1933 г.— в Военно-Морском Флоте. С марта 1943 по июль 1944 г. — флагманский артиллерист Онежской военной флотилии. Принимал активное участие в боях флотилии на Онежском озере. Награжден двумя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды и медалями. В настоящее время капитан 1 ранга в отставке В. С. Муханин живет в Москве. В конце марта 1943 года я прибыл в город Рыбинск, где тогда размещался штаб Онежской военной флотилии, на должность флагманского артиллериста. В Рыбинске находились и корабли, на которых заканчивался ремонт механизмов и вооружения. У части кораблей производилась замена вооружения на более совершенное, а также — довооружение. Флотилия получила и пополнение корабельного состава новыми боевыми единицами. Как только Онежское озеро начало освобождаться ото льда, корабли приступили к перебазированию в район боевых действий. В первой половине мая 1943 года основные силы флотилии прибыли в Вытегру. С приходом кораблей на озеро сразу же началась боевая деятельность. Дивизион бронекатеров приступил к выполнению разведывательных операций с одновременным нанесением огневых ударов по западному побережью Онежского озера от Вознесенья до Петрозаводска. Так, в мае ночью группа бронекатеров под командованием командира дивизиона капитан-лейтенанта Я. Г. Ельникова вышла в район Подщелье с задачей нанести артиллерийский удар по портовым постройкам Подщелья и произвести доразведку вражеской обороны в этом районе. Кроме определения места расположения батарей и орудийного состава, важно было узнать их тактические и технические данные, как-то: калибр и дальность стрельбы, скорострельность, сектор обстрела, какой боеприпас применяет, каким способом ведет огонь. Все эти данные были важны и необходимы, поэтому в первом выходе бронекатеров участвовали флагманский штурман капитан 3 ранга Павел Николаевич Демин и я, флагманский артиллерист. Начинался рассвет, когда бронекатера подошли к вражескому берегу в заданном районе, рассредоточились на две группы и открыли огонь по береговым постройкам Подщелья. После пристрелочных залпов перешли на поражение. Наблюдаем поражение намеченных целей. Противник пока молчит. Катера, ведя огонь, постепенно приближаются к берегу. Усиливаем наблюдение в ожидании ответного огня. Важно теперь, из какой точки. Противник долго ждать не заставил. Вспышки. Открыла огонь батарея из района Подщелье. Засекаем, откуда и сколько вспышек. Вражеские снаряды падают по левому борту с большим недолетом. — С подготовкой первого залпа у противника неважно,— сказал кто-то. — Да, видимо, торопился, — подтвердил второй. Берег в районе Подщелья озарился новой вспышкой в том же месте, где и первая. Теперь надо ждать падения вражеских снарядов ближе к нам. Командир катера изменяет курс. И вовремя. В воздух взметнулись фонтаны воды. Дождем рассыпались осколки, поднимая водяные ростки. Наблюдаем новые вспышки, на этот раз на маяке Самбой. Успели засечь и эту. Батарея Подщелья перешла на поражение, вспышки следуют одна за другой. Отсчитываем секунды, определяем промежутки между залпами. Вражеские снаряды накрыли катера. Столбы воды вокруг нас. Свистят осколки. Катера ставят дымовую завесу и, скрываясь за нею, отходят от берега. Но это еще не выход из боя. На карте-планшете наносим места вражеских батарей Подщелья и маяка Самбой, указываем их данные. В части калибра мнения наблюдателей пока не совпадают. — Теперь следует идти на юг,— говорит Ельников,— что скажет мыс Часовня, но не терять из виду и эти две, теперь уже знакомые. Они еще покажут себя. Надо убедиться в калибре орудий. Бронекатера выходят из дымовой завесы и тут же открывают огонь. Враг, видимо, ожидал нашего появления, так как не замедлил открыть ответный огонь. На этот раз первой начала стрелять батарея мыса Часовня. Она поставила перед нами огневую завесу. Открыли огонь и две другие уже показавшие себя батареи. Прошу штурмана отметить на карте район, досягаемый для обстрела всех трех батарей. Засекаем место батареи— мыс Часовня. Она ведет огонь на поражение. Учитываем ее скорострельность и способ ведения огня — завесы. Вновь столбы всплесков вокруг катеров, свистят осколки. Командиры, маневрируя, уклоняются от прямого попадания. Ставят дымовые завесы и выходят из боя. Как много значит дымовая завеса. Стоит только прикрыться ею, как вражеский огонь становится бесприцельным, неэффективным, а затем вовсе прекращается. А катера тем временем уходят из-под вражеского огня. Командир дивизиона Ельников ожидает донесений с катеров. — Все в порядке. Потерь нет! — один за другим докладывают командиры катеров. Осматриваем свой катер, обнаруживаем осколки вражеских снарядов. Часть из них впилась в надстройки, более крупные валялись на палубе. Их надо все собрать, пригодятся при определении калибра и характеристики снарядов. Это указание передается и на другие катера. Вернувшись на свою базу, катера швартуются в Онежском обводном канале. Маскируются под общий фон местности. Участники операции собираются в домике командира дивизиона Ельникова. Обсуждаем, уточняем данные засечек и наблюдений. В конце концов создается документ, характеризующий оборону побережья противника на участке маяк Самбой — мыс Часовня, протяженностью 30 километров. Впереди другие участки, другие узлы обороны и опорные пункты, они подлежат также разведке и уточнению. Дивизион бронекатеров готов к этому, зная, что разведывательные данные представляют большую ценность для нашего и сухопутного командования при оценке обстановки перед решающими боями. Летом 1943 года на Онежское озеро прибыло новое соединение—дивизион минных катеров—так окрестили его при формировании. Это были торпедные катера, вооруженные тактическими неуправляемыми ракетами. Тогда их именовали — минные катера, пусковые же установки — реактивными установками, или любовно «катюшами», а сами ракеты — реактивными снарядами (PC). До прихода минных катеров на флотилию многие из нас, конечно, слышали о «катюшах», грозно шествовавших по полям войны. Однако появление «катюш» на быстроходных катерах явилось волнующей новостью, которая охватила весь личный состав. — У нас «катюши»! — это звучало гордо. Да, у нас, онежцев, свои «катюши», 16-ствольные на больших сторожевых катерах и 24-ствольные — на легких торпедных катерах. Это значит, что каждый сторожевой катер способен одновременно послать шестнадцать 132 или 200-миллиметровых снарядов, а каждый торпедный катер — двадцать четыре 82-миллиметровых снаряда. Малые корабли стали обладателями большой огневой мощи. Это не могло не воодушевить моряков. Однако надо было овладеть в совершенстве новым оружием. Эта как будто бы ясная задача оказалась не из простых. Дело в том, что на флотилии отсутствовали описания установок и снарядов, а также документы, регламентирующие эксплуатацию и боевое применение «катюш» в корабельных условиях. Но война не дает скидок. Как всегда и везде, в учебе или в бою, тон задали коммунисты и комсомольцы. Артиллерист дивизиона старший лейтенант И. В. Гриник, командиры отрядов капитан-лейтенант В. В. Горячев, капитан-лейтенант А. Д. Шемякин, капитан-лейтенант Г. С. Козлов личным примером увлекли все экипажи катеров. На установках ощупывали каждую деталь, заглядывали в каждый узел, стремились разобраться, что к чему. Прежде всего нужно понять самому, а далее с помощью рисунка, чертежа и показа на установке объяснить старшине и матросу. Что греха таить, для изучения снаряда пришлось мне и Ивану Владимировичу Гринику забрать один снаряд, завернуть в мешковину (от посторонних глаз), прихватить с собой инструмент и бумагу и уйти на почтительное расстояние в лес. Снаряд PC осторожно разобрали на составные части, осмотрели, составили эскизы. А на другой день в дивизионе проводились занятия на тему; «Устройство и действие реактивного снаряда». — Если нам доверили новое оружие,— говорили катерники,— мы обязаны тщательно изучить его свойства. Это было их девизом. Они сдержали слово. За короткий срок реактивное оружие было освоено. Командующий флотилией капитан 1 ранга А. П. Дьяконов назначил проверку дивизиона. В установленный срок у пирса в устье реки катера встали на огневые позиции. Командир дивизиона капитан 2 ранга М. Ф. Крохин, его заместитель по политчасти капитан-лейтенант К. И. Гаранин готовы доложить о боевой готовности катеров, а главное, показать реактивное оружие в действии. В назначенное время к пирсу подошел штабной катер с группой офицеров во главе с командующим флотилией А. П. Дьяконовым и начальником штаба капитаном 2 ранга Н. В. Антоновым. Все направились к дивизиону Крохина. Но война полна всякими неожиданностями. Нас догоняет рассыльный и докладывает командующему: «Пост мыса Новый Нос наблюдает конвой противника, следующий из Вознесенья на север». — Не может быть,— говорит командующий,— чтобы противник был так глуп, что днем в такую видимость решился на переход. — Следует выйти и проверить,— не замедлил предложить начальник штаба Антонов. — Ну, хорошо, тогда выйдите в озеро двумя бронекатерами. Посмотрите, что там делается, но в бой не ввязывайтесь. Неон Васильевич Антонов отдает приказания дежурным катерам заводить моторы. Вышли в озеро. Видим, идет буксир с баржой в охранении сторожевого катера. Сбавили ход. Срочно передана радиограмма командующему за подписью Антонова: «Вижу противника. Прошу выслать катера». Катера изготовляются к бою. Комендоры — на своих боевых постах и готовы в любую минуту открыть огонь. Неон Васильевич наблюдает в бинокль за противником, и я слышу его вопрос: — Так что будем делать, артиллерист? — Атаковать! — последовал мой ответ. — Верно, безнаказанно противника отпускать нельзя, но нужен хотя бы один торпедный катер для постановки отсекающей дымовой завесы,— с досадой сказал Антонов и тут же обратился к командиру катера: — Что с берега? — Пока молчит. Противник продолжает движение прежним курсом. Он может уйти безнаказанно. Н. В. Антонов передает указание командиру второго катера — форсированным ходом вырваться вперед. Дымовой завесой отсечь конвой противника от его береговых батарей. Тут же передаю целеуказание на стрельбу. Бронекатер рванулся вперед. Антонов встал за штурвал рулевого управления. «Полный вперед» — последовала команда. Курс взят на противника. Что именно так и будет, я не сомневался. Катера идут на сближение с противником. — Артиллерист, дистанция? — слышу вопрос Неона Васильевича. — Около 80 кабельтовых,— и добавляю,— огонь наших орудий действенен с дистанции 45 кабельтовых. Проходят считанные минуты. Достигаем желаемой дистанции. Прошу изменить курс с целью обеспечения стрельбы кормовой башни. Легли на новый курс и с дистанции 42 кабельтовых открыли огонь. Пристрелку ведем по барже, она больше размером, по ней легче определить место падения своих снарядов. Третьим залпом попадаем в баржу. Огонь переносим на буксир. Накрываем и его. Усиливаем огонь. Враг в замешательстве. Буксир начал поворот влево, в сторону своего берега. Сторожевой катер дал полный ход, бросил конвой и первым поспешил под прикрытие береговых батарей. Буксир с баржой торопится к берегу. Наш второй катер слева и впереди нас самым полным ходом рвется к берегу, чтобы отсечь конвой дымовой завесой. Одновременно ведется артиллерийский огонь по барже. Наши снаряды достигают цели. На барже и буксире видны разрывы, яркие вспышки и клубы дыма. Преследуя уходящего к берегу противника, мы сами вошли в зону достигаемости огня береговых вражеских батарей. Вначале одна, а затем вторая батарея противника открыли огонь. Крупнокалиберные снаряды падают близко, столбы воды вырастают впереди и по бортам нашего катера. Осколками сбита мачта. Второй катер не обладал большой скоростью и не успел поставить отсекающую дымовую завесу, чтобы за прикрытием ее сблизиться с противником на минимальную дистанцию и обеими катерами нанести решающий артиллерийский удар. На наш катер обрушиваются столбы воды. Маневрируя, с частыми отворотами с курса, снизили эффективность своего огня. А береговые батареи все усиливали и усиливали огонь. Н. В. Антонов принимает решение выйти из боя. Ставим дымовые завесы и под их прикрытием выходим. Оба наши катера без существенных повреждений вернулись на свою базу, где нас уже ждали. Мы, взволнованные, вышли на пирс. Тут же на пирсе были построены экипажи бронекатеров, участников боя. Командующий поблагодарил личный состав. Катерники это вполне заслужили. Участники боя окружили Неона Васильевича, завязался живой разговор. Досадовали, что противник, хотя и побитый, все же остался на плаву. Наши горячие разговоры прервали и пригласили для проверки реактивных установок. Вначале одиночными выстрелами произвели ряд пусков. Затем дали залп. Сразу увидели над катерами яркие клубы огня и дыма, а из этой массы вылетели огненные пузыри, которые удалялись, уменьшаясь в размерах, а через несколько секунд огненные стальные пальцы впились в воду, поднялась стена водных столбов и раздался продолжительный гул разрывов. Этот залп возвестил, что онежцы обладают грозным оружием. Залпы «катюш» с неподвижного катера с заранее подготовленной огневой позиции — это для дивизиона только первый этап. Необходимо было научиться производить массированные залпы с ходу на больших скоростях. В части тактических приемов использования реактивного оружия готовых рекомендаций не было. Не раз вместе с командованием дивизиона, командирами отрядов и катеров мы ломали головы, как лучше в корабельных условиях использовать новое оружие. Все дело упиралось в отсутствие на катерах измерительных приборов. Одни предлагали тот или другой способ, другие тут же отвергали, спорили, убеждали друг друга. В конце концов ряд вариантов был взят за основу. Они подлежали обработке, проверке на учебных стрельбах, а в дальнейшем и в бою. На флотилии в это время находился главный артиллерист Военно-Морского Флота контр-адмирал Вадим Владимирович Чистосердов. Мы обратились с жалобой на отсутствие документов. Чистосердов спрашивает: — Ну, а что успели сделать? Докладываю. — Что ж, неплохо для начала,— говорит главный артиллерист. — А документы, вот вместе здесь и составим. Так вскоре на флотилии под руководством контр-адмирала В. В. Чистосердова родились документы: «Наставление по боевому применению реактивных установок на катерах ВМФ» и дополнение к курсу торпедных катеров. Одобрение и поддержка главного артиллериста Военно-Морского Флота подбодрили нас, вселили уверенность, что мы на правильном пути. Катера дивизиона с еще большей энергией взялись за отработку поставленных задач. Теперь катерники готовились обрушить залпы своих «катюш» на головы врага. Ждать долго не пришлось. Предстояло выполнение боевой задачи с участием большинства кораблей, в том числе дивизиона минных катеров. В августе флотилия получила боевое задание — огнем корабельной артиллерии подавить огневые средства противника в районе Важерокса и обеспечить захват советскими войсками этого вражеского опорного пункта. Стали готовиться к выполнению боевого задания. Корабли, выделенные для поддержки сухопутных частей, разделили на две группы. Одна группа—канонерские лодки, бронекатера и большие минные катера— действует с Онежского обводного канала, другая группа — быстроходные минные катера — действует с озера под прикрытием канонерской лодки. Сложным элементом для катеров озерной группы являлось производство точного массированного залпа на ходу. Эта задача была успешно решена. Командование сухопутных войск особо беспокоили два дзота противника, встроенные в береговые бровки на правом и левом берегах обводного канала. — Если дзоты после артподготовки оживут, — говорили армейцы,— то могут преградить путь нашей пехоте. Выло решено выдвинуть два бронекатера и прямой наводкой уничтожить оба дзота. Эта задача была поручена командирам бронекатеров лейтенантам И. И. Чеботареву и В. Д. Таранову. Иван Иванович Чеботарев как старший в группе попросил разрешения лично ознакомиться с районом действия катеров и внимательно осмотреть цели. — Добро, — сказал Н. В. Антонов, — а выехать можете завтра. Вот флаг-артиллерист Муханин выезжает туда, в том районе он бывал, знает, с ним и отправитесь. На другой день Чеботарев и я выехали на передний край. Встретил нас командир батальона Василий Александрович Гусаров. Его батальон держал оборону приозерного участка. С ним непосредственно предстояло нам взаимодействовать. — Ну, как дела, комбат, что замышляет противник?— спрашиваем мы Гусарова. — Затишье. Пока молчит. Затишье, хотя не проходило и дня без мелких стычек, без действия разведчиков, артиллерийских и минометных обстрелов, без охоты снайперов, и все-таки это затишье. Мы объяснили цель своего прихода. Вначале Гусаров удивился нашему намерению, но затем изъявил желание помочь нам. Тут же нам дали маскировочные халаты, автоматы, каски и армейские перископы. Провели на передний край. Из окопов просматривался передний край обороны противника. Враг находился в 500— 600 метрах, нас разделяла болотистая местность, поросшая редким невысоким кустарником. Это своего рода ничейная земля. Противник тщательно замаскировал свои позиции и издали изучать их было нелегко. А нам нужны детали, в том числе — куда смотрят амбразуры дзотов. — Ну, комбат, мы двинемся вперед, поближе к логову. — Хорошо, — ответил Гусаров, — я останусь здесь, а в случае чего организую прикрытие огнем. Вместе с лейтенантом Чеботаревым, прижавшись к земле, ползем, маскируемся, чтобы враг не смог обнаружить. Иначе засыплет минами. Время от времени останавливаемся, прислушиваемся. Все спокойно, тихо. До врага 100—1 20 метров, подняли свои перископы, стали внимательно осматривать вражеский передний край. Хорошо были видны доты и дзоты, жилые землянки, окопы полного профиля и движение в них солдат, площадки для пулеметных гнезд, в 2—3 ряда проволочное заграждение. Все занесли на свои планшеты. Закончив работу, мы благополучно вернулись. Дома наши наброски и эскизы превратились в панораму. Она демонстрировалась перед участниками и наглядно показывала, где и как укреплен противник. Наиболее ответственные огневые задачи отрабатывались на учебных полигонах. Практические стрельбы с реактивных установок наглядно показывали командирам катеров, к чему приводят допущенные ошибки, если не была соблюдена точность следования по створу, а также, если не выдержан момент залпа. Исполнители сами видели последствия своих ошибок. Поэтому командиры еще на тренировках приложили все свое старание к точности исполнения маневра. В разгар подготовки операции во флотилию прибыли: командующий контр-адмирал Павел Сергеевич Дбанькин и начальник политотдела капитан 1 ранга Дмитрий Петрович Лощаков. Командующий, видимо, не счел необходимым вмешиваться в уже начатое дело, поэтому закончить подготовку и выполнение операции доверил начальнику штаба Антонову. Однако безучастным командующий не остался. Знакомился с главными исполнителями, уточнял, как понята ими поставленная задача, как мыслят ее выполнить. Помогал советом. В отдельных вопросах рекомендовал подумать, подкрепить расчетами и учесть опыт войны. А думать было над чем. К примеру, новое реактивное оружие по-новому поставило вопрос доснабжения катеров реактивными снарядами во время боя. Начальник тыла полковник М. Н. Попков и начальник артиллерийского отделения капитан 2 ранга В. Д. Чацкий предусмотрели соответствующее обеспечение. Начальник политотдела Дмитрий Петрович Лощаков включился в подготовку к предстоящему бою. — Решать большие дела, — говорил Лощаков, — значит держать совет с людьми и в первую очередь — с коммунистами и комсомольцами. Уравновешенный, спокойный характер Дмитрия Петровича Лощакова, его выдержка, прямой открытый подход к решению вопроса вызывали уважение к нему у тех, кому сразу же пришлось столкнуться с ним по службе. Поражало его умение помочь офицеру, старшине или матросу определить свой вклад в общее дело. Успех любого боевого задания во многом зависит от четкой и надежной связи. Об этом позаботились наши связисты П. С. Рождественский, И. Н. Куликов и В. В. Андреев, обеспечившие радио и телефонную связь. Большая нагрузка выпала на электролинейщиков. Командир отделения И. К. Стариков и его подчиненные С. П. Сивков, Попов, Шкандуров и связисты корректировочных постов вблизи от переднего края, с соблюдением скрытности, протянули десятки километров телефонной линии. Подготовка к операции заканчивалась. Наступил долгожданный день. В вечерних сумерках 21 августа началось развертывание сил флотилии. Отряд корабельной поддержки под командованием командира дивизиона канонерских лодок Ивана Павловича Никулина вошел в Онежский обводной канал. Огневые позиции занимали уже в темноте. Первыми встали на огневые позиции канонерские лодки Т. И. Степанова и Р. Л. Митурича. С соблюдением тишины и маскировки заняли свои места минные катера Козлова. Продолжают движение только бронекатера Чеботарева и Таранова. Передний край уже близко, глушатся моторы. Катера идут дальше, вдоль бровки канала. Проталкиваемся шестами. Вот миновали передний край нашей обороны. Медленно продвигаемся вперед. До противника не больше 300 метров. Катера стали. Враг ведет себя тихо. Видимо, мы не обнаружили себя. Минные катера озерной группы под командованием М. Ф. Крохина заняли исходное положение в Черных Песках. Штабной корабль «Московский комсомолец» вышел в район маневрирования для прикрытия катеров Крохина. На своих местах и плавсредства обеспечения. Развернулись и корректировочные посты В. С. Сапрыкина, заняли свои места корректировщики — Ф. С. Шаго, В. В. Николаев, Недошивин и другие. Занял и я свой наблюдательный пункт, расположенный на ничейной земле, в бровке обводного канала, примерно в 200 метрах от переднего края противника. Армейские подразделения — на исходных рубежах. Саперы и передовые группы батальона Гусарова — в 100—200 метрах от вражеского переднего края. Тем временем озерная группа в составе шести катеров под командованием Крохина вышла из Черных Песков и двигалась в точку залпа. Сигналом начала боя являлся залп «катюш» озерной группы катеров, поэтому все ждали именно этого момента. В 4 часа утра 22 августа минные катера Крохина произвели массированный залп «катюш». Прошли считанные секунды, и весь опорный пункт врага оказался в грохоте сплошных взрывов. Это был сигнал к бою. И бой начался. Минные катера Г. С. Козлова произвели залп «катюш» с обводного канала в тот же опорный пункт. Не меняя огневой позиции, катера перезарядили установки и дали второй залп по артиллерийско-минометной позиции в районе Важерокса. Армейская и корабельная артиллерия открыла огонь по своим целям согласно плану. Под артиллерийский грохот бронекатера Чеботарева и Таранова завели моторы и двинулись вперед. Свой губительный огонь они направили по амбразурам дзотов. Каждый посланный комендорами снаряд достигал цели. Длинные очереди пулемета Г. Н. Ткаченко настигали убегавших вражеских солдат. Командир бронекатера И. И. Чеботарев вышел из рубки, чтобы осмотреться вокруг. В этот момент на палубе катера взорвалась мина, и Чеботарев был ранен ее осколком. Истекая кровью, он продолжал командовать людьми. Только после того, как дзоты были разбиты, отважный командир упал на палубу. С моего наблюдательного пункта хорошо были видны бронекатера, смелые и дерзкие действия командиров. Катера развернулись и вышли из боя. Пошла в атаку пехота. Преодолевая проволочные заграждения, пехотинцы врывались в окопы и шли дальше вперед. Наша артиллерия переносила огонь в глубину вражеской обороны. Противник, опомнившись от неожиданного удара, пытался организовать отпор. В ходе боя небольшой группе вражеских солдат удалось прорваться вдоль берега канала до разбитых нами Дзотов. Продвигаясь, они повели огонь из автоматов по нашему НП. Даю целеуказание на канонерскую лодку Р. Л. Митурича дивизионному артиллеристу С. П. Каретникову, моему старому сослуживцу. Проходят секунды, с корабля получаю запрос: уточните координаты цели! чем дело? И тут понял, Указанная мною цель в расстоянии двухсот метров от моего НП вполне могла вызвать сомнение. Подтверждаю координаты и требую быстро открыть огонь. В этой обстановке требовалось немедленно нанести удар по вражеским солдатам, которые через несколько минут могли ликвидировать наш НП, а также создать помехи дальнейшему развитию успеха. Фугасно-осколочные снаряды, имевшиеся на корабле, были бы недостаточно эффективны. Выручила находчивость Митурича. Он принимает смелое решение, надеясь на умелых артиллеристов корабля, — приказывает снимать со снарядов колпачки, без которых фугасно-осколочные снаряды при соприкосновении их с грунтом превращались почти в шрапнель. Теперь от артиллеристов требовалась абсолютная точность. Аккуратно и точно «уложили» они посланные снаряды, обратив в бегство вражеских солдат. Окончательно рассеяли их наши подоспевшие пехотинцы. Советские воины вышли на заданный рубеж, бой начал затихать. Противник был бессилен что-либо сделать. Наши войска разгромили опорный пункт врага. В результате совместных действий кораблей флотилии и правофлангового батальона 1224-го стрелкового полка противник потерял свыше 200 солдат и офицеров, были уничтожены один дот, четыре дзота, два склада с боеприпасами, разрушены жилые дома и землянки, штабной дом, взяты пленные и трофеи. Эффект от действия реактивных снарядов был исключительным. По словам пленных финнов, это настолько ошеломило гарнизон, что солдаты убегали, бросая оружие. Уже после боя я узнал, что Иван Иванович Чеботарев скончался. На его же катере погиб и отважный пулеметчик Г. Н. Ткаченко, а комендор башни И. Т. Мущак был ранен, но продолжал бой до конца. При подведении итогов операции были отмечены самоотверженные действия бронекатеров лейтенантов Таранова и Чеботарева. Командующий флотилией П. С. Абанькин произвел разбор операции вначале с офицерами штаба, конкретно указав, в чем именно и у кого расчеты не подтвердились ходом боя, проанализировав причины этого, высказал рекомендации на будущее. Во второй половине дня разбор продолжался уже д присутствии командиров и их заместителей по политсети—участников боя. Теперь все внимание было сосредоточено на действиях командиров соединений и кораблей, их экипажей: каждый исполнитель получил характеристику и оценку своих действий, анализ причин ошибок или недостатков, иллюстрацию подобных же фактов из опыта войны. Поучительность такого разбора была оценена всеми присутствующими. «Все равно как в академии побывал на практическом занятии», — сказал по этому поводу майор В. В. Якушев, заместитель начальника политотдела флотилии. В сентябре 1943 года наша разведка установила движение вражеских судов в северной части озера, между западным берегом и островом Большой Климецкий. Часть кораблей флотилии дополнительно была перебазирована в маневренную базу Шала. Командующий флотилией Абанькин со своим походным штабом, куда включили и меня, возглавил руководство. В ночь с 13 на 14 сентября наши катера встали в засаду у острова Лук (из группы Унойских островов), в непосредственной близости от линий коммуникаций противника. Они имели задачу вести наблюдение и при обнаружении судов противника атаковать и уничтожить их. На рассвете 14 сентября наблюдатель бронекатера П. Е. Попков заметил силуэт вражеского корабля, о чем тут же доложил своему командиру лейтенанту Таранову, а тот кодом по радио — на командный пункт. Как только стало известно о противнике, минные катера под командованием командира отряда В. В. Горячева вышли в указанный наблюдателем район. Подойдя к острову Большой Климецкий, они обнаружили у небольшого низкого острова Лесной буксирный пароход, стоявший на якоре. Катера перестроились в строй уступа, взяли курс на цель и пошли в атаку. Достигнув назначенной командиром отряда дистанции пристрелки (4600 метров), катера дали пристрелочные выстрелы. Первые попадания наблюдали на берегу, вторые за целью — перелет. Командиры катеров изменили установки прицела и произвели пуск реактивных снарядов, которые густо накрыли вражеский буксирный пароход. На пароходе вспыхнул пожар. Командиры катеров не успели еще рассмотреть результаты своей атаки, как перед курсом наших катеров встали всплески от снарядов вражеской батареи мыса Риднаволок. Наши катера отвернули от батареи и поставили дымовую завесу. Под ее прикрытием произвели перезарядку установок и вновь вышли в точку залпа для повторного удара. Но как только они вышли из дымовой завесы, батареи врага вновь открыли огонь. Горячев, увидев, что буксирный пароход объят пламенем и погружается в воду, принял решение атаковать батарею. Катера Н. П. Елистратова и А. Ф. Трифонова сделали резкий отворот от прежнего курса и атаковали батарею мыса Риднаволок. Преодолевая одну, вторую огневые завесы, они выходили на избранную дистанцию и производили залпы «катюш». Там, где только что были видны вспышки, поднялись столбы дыма и огня. Вражеская батарея замолчала. Как бы в отместку, по катерам открыла огонь батарея со стороны бухты Восток. Командиры, умело маневрируя, уклонились от попаданий вражеских снарядов и отошли к острову Лук. В этом бою отличились командиры катеров Елистратов и Трифонов. В целом катерники под командованием командира отряда Горячева добились отличных результатов и без потерь возвратились на свою базу в Шалу. Горячев за этот бой был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени. Награждены были командиры катеров Н. П. Елистратов и А. Ф. Трифонов, боцманы катеров старшины 2 статьи В. А. Арбатский и В. А. Румянцев. Героем дня был коммунист Василий Васильевич Горячев. С виду неторопливый и молчаливый человек, он и в бою проявлял спокойствие и хладнокровие. Как только наступал момент выхода в атаку, к хладнокровию прибавлялись решительность и верный расчет. До установки реактивных минометов наши корабли не имели возможности подавлять вражеские батареи, особенно крупного калибра. Теперь залпы «катюш» по батареям врага положили в этом деле доброе и обнадеживающее начало. Артиллеристам не терпелось более основательно убедиться в эффективности ударов 130- и 200-милли- метровых реактивных снарядов с установок минных катеров отряда Г. С. Козлова. Эти катера временно были ограничены в плавании по озеру. Поэтому мы предложили армейскому командованию произвести удары «катюш» с обводного канала и попросили их указать точные координаты таких целей, которые хорошо наблюдались с постов. А для определения результатов операции обеспечить надежное наблюдение как в момент удара, так и в последующие дни. Армейцы охотно поддержали нас. В ночь с 26 на 27 сентября четыре минных катера под командованием командира отряда Козлова вошли в обводный канал и заняли заранее подготовленные огневые позиции. В установленное и согласованное с армейскими артиллеристами время наши катера дали залп по артиллерийской четырехорудийной батарее. Не меняя огневых позиций, произвели перезарядку и дали второй залп. После этого катера ушли по каналу в глубину обороны. Противник, очевидно, решив, что наши войска предприняли атаку, открыл артиллерийский огонь перед своим передним краем обороны. Атакованная нами батарея ответного огня не вела. Молчала она и в последующие дни. По сообщению армейских наблюдателей, материальная часть вражеской батареи получила большие повреждения. В этом бою командиры отделений комендоров показали умение и мастерство. Перезарядка установок производилась в 3—4 раза быстрее положенного времени. Особенно отличился расчет старшины 2 статьи А. И. Павлова. Сам он в совершенстве овладел своей специальностью и того же добился от своих подчиненных. Времени на перезарядку его отделению требовалось в 4 раза меньше норматива. Когда спрашивали Павлова, как это ему удается, он, смеясь, отвечал: «Во время боя и не то сделаешь». Потом уже серьезно добавлял: «Тут все дело в тренировках, в отработке движений, расстановке номеров расчета». Известно, что залп «катюш» сопровождается выбрасыванием из сопла ракетной камеры пламени, что демаскирует наши огневые позиции и особенно ночью. С целью скрытия от противника своих позиций было решено применить ослепляющую дымовую завесу. Химики под руководством капитана 3 ранга А. А. Суворова произвели подготовку. Организовали несколько постов задымления с учетом возможного направления ветра. Эти посты находились в 500—800 метрах от огневых позиций противника. Была подведена телефонная связь. В назначенный день и час отряд катеров Козлова стоял на своих позициях в обводном канале. На этот раз основная цель — минометная батарея, которая часто вела обстрел позиций нашего соседа — 368-й дивизии. Ожидаем установленного времени. Что такое? Было так тихо, и вдруг заговорила артиллерия и минометы противника. Действует и «наша» цель. Связываюсь с армейским командным пунктом — Начинайте, моряки,—слышу в ответ. Ставим дымовую Завесу. Катера производят залп по цели — минометной батарее. Армейцы передают: минометная батарея замолчала. Просят ударить по переднему краю противника. Уточняем расчетные данные для реактивных установок и производим два залпа, после чего катера отходят. При залпах «катюш» мы наблюдали, как ярко освещалась верхняя часть дымовой завесы на большом ее отрезке, что не позволило противнику засечь нас. Подтверждением тому служило отсутствие сколько-нибудь прицельного ответного огня. Активность обороны противника подавлена — таково заключение сухопутного командования. Реактивные снаряды оказали отрезвляющее действие на врага. В январе 1944 года в Москве состоялся сбор флагманских артиллеристов флотов и флотилий. На этом сборе мною был сделан доклад «Опыт применения реактивного вооружения с кораблей Военно-Морского Флота». То, что данный доклад поручили мне как представителю Онежской флотилии было не случайно: онежцы более широко и эффективно использовали с кораблей реактивное оружие. В ходе выступлений участников сбора — артиллеристов выявились общие вопросы и предложения, ответ и решение которых хотелось получить здесь, в Москве, Мы ждали выступления наркома. Случилось иначе. Николай Герасимович Кузнецов пригласил всех артиллеристов к себе. Когда мы разместились в большом кабинете с разложенными на столах и вывешенными на стенах морскими картами, Николай Герасимович Кузнецов сделал краткое вступление к беседе. Сожалею, сказал он, что дела не дали возможности присутствовать на вашем сборе, однако по докладам главного артиллериста все время был в курсе дела. О ваших вопросах и предложениях хотелось бы услышать из ваших же уст. Наши предложения относились главным образом к вопросу поднятия роли и авторитета флагманских артиллеристов флотов и флотилий. Суть их доложил наркому флагарт Балтийского флота Федоров. В ходе беседы Николай Герасимович Кузнецов изложил нам обоснованные и убедительные суждения своих взглядов по нашим предложениям и рассказал, какие шаги мыслится предпринять для подъема роли и авторитета артиллеристов. Николай Герасимович беседовал с нами не как большой начальник, а как старший опытный товарищ. Артиллеристы вышли из кабинета удовлетворенные и в приподнятом настроении. Побывавшие на сборах флагманские специалисты разъезжались по флотам и флотилиям. Они везли много нового и полезного, что так необходимо было для практической работы. Нам, онежцам, предстояли решающие бои по изгнанию непрошеных гостей с нашей земли, с озера, по освобождению Карелии. Источник: (1980) Боевые вымпела над Онего - Стр.89-107
 
19

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Спасибо!Мы прочитаем Ваше сообщение в ближайшее время.

Ошибка отправки письма

Ошибка!В процессе отправки письма произошел сбой, обновите страницу и попробуйте еще раз.

Обратная связь

*Политика обработки персональных данных