Спиридонова Лидия Николаевна — От болезней, от голода умирали дети и старики. Ежедневно из лагеря повозки с умершими отправлялись в Пески.

Гражданские

Страна: Россия, Карелия Я родилась 4 марта 1938 года в деревне Ерснево Заонежского района, в полутора километрах от Кижей, в семье Максимовых. Нас было у родителей пятеро детей, в 1941 году старшему брату исполнилось 11 лет, второму брату – 9 лет, сестре – 6 лет, мне – 3 года, младшей сестре – 1 год. О начале войны сообщил кто-то, приехавший из Петрозаводска. Мужчин собрали в деревне Мальково, сообщили о мобилизации. Папа ушел на фронт. Мужчины шли пешком, кто-то ехал на телегах. Поначалу думали, что это недоразумение, что война продлится недолго. В конце сентября 41-го года всё чаще стали слышать раскаты бомбёжек со стороны Петрозаводска, а в вечерние и ночные часы видно было зарево горевшего города. В один из ноябрьских дней, около 11 часов утра, длинной лыжной колонной появились в нашей деревне финские солдаты со стороны Великой Губы. Вечером всё взрослое население наших деревень собрали в деревне Боярщина, где и был объявлен приказ новой оккупационной администрации с ограничениями и запретами для местного населения. В декабре жителей из окружных деревень собрали в деревне Клименицы, лёд на Онежском озере стоял в то время уже крепкий , и нас под дулами автоматов погрузили на сани, запряженные лошадьми, и повезли в Петрозаводск. Нас привезли в концлагерь №1 на Кукковке. Мама держала новорожденного ребенка на руках, а меня, как самую маленькую, забросали вещами в санях. Когда всех пересчитали, не хватило одного человека, а потом меня нашли под вещами в санях, маму сильно ругали, могли и расстрелять. В этом лагере мы пробыли недолго, 2 месяца. Затем нас перевели в концлагерь №3, самый строгий в Петрозаводске. В нем заставляли работать и взрослых, и детей с 10-летнего возраста. За малейшую провинность финны наказывали: били плётками и палками. Взрослых под конвоем выводили на работу: они работали на разгрузке дров, стирали финнам белье, строили дороги. Перед тем, как вывезти нас в лагерь, финны отобрали у населения всё: хлеб, скот, одежду. Наша семья жила в комнате 12 кв.метров, если в ней было грязно, при проверке били хозяйку, никакой мебели не было, спали на голом полу, укрывшись своей рваной одеждой. Нас кормили гнилыми галетами, иногда давали чуть-чуть баланды. От такой еды умерла моя младшая сестра, а мне всё время хотелось есть. Мы, дети, пели такую частушку: Пойду, выстану на крышу, Посмотрю на Вологду, Посылай-ка, папа, хлеба, Умираю с голоду. От болезней, от голода умирали дети и старики. Ежедневно из лагеря повозки с умершими отправлялись в Пески, а там трупы бросали в ров и засыпали землей. Волосы стригли наголо, долго мы ходили в старой одежде, что взяли с собой, она превратилась в лохмотья. Тогда финны выдали нам длинные рубахи. Каждую неделю всех заключенных загоняли в баню на прожарку, после неё металлические пуговицы жгли кожу. От такой процедуры многие теряли сознание, но все равно никого не выпускали раньше отведенного времени. Наши лохмотья выкидывались на улицу, где каждый после бани искал своё. В каждом лагере был свой палач, который исполнял приказы коменданта. Многие люди получали розги резиновыми плётками. Я тоже получила такой удар только за то, что хотела сорвать травинку, которая росла за колючей проволокой. Ручка опухла, был кровавый рубец. Однажды мама была на уборке картофеля, волосы у неё были длинные, и она спрятала картофелину в причёску. При обыске её нашли, маму жестоко избили, кровавые рубцы на спине долго не заживали. Мы очень жалели маму, понимали, что от неё зависит и наша жизнь. Труднее всего было привыкнуть к тому, что всё время хотелось есть. Мизерный паёк (150 граммов) муки или несколько сухих галет, пакетик сахарина на одного члена семьи явно не могли обеспечить потребность в еде. Мы попрошайничали у финских солдат, живших в казармах недалеко от лагеря, лазали по помойкам, подбирая картофельные очистки и отбросы еды. Часто финны бросали нам порченые продукты. Воду ограничивали, чтобы не было болезни - водянки. Поэтому весной вся появившаяся зеленая трава на территории лагеря была съедена. От голода сохли руки, ноги, люди умирали. Старших детей выводили за колючую проволоку в школу, их сопровождал конвой. Я на всю жизнь запомнила учительницу Серафиму Васильевну, которая забирала и нас, 4-х летних детей, в школу. Там мы писали на досочках мелом. Самой радостной вестью для нас было известие, что наш папа жив. И вот настал день освобождения – 28 июня 1944 года. Это был день счастья, ликования всех людей. Петрозаводск был освобожден. В июле месяце мы возвратились в свою деревню. Дом был полуразрушен, финны в нем держали лошадей. Сразу же мы приступили к восстановлению дома, обкосили вокруг всю траву, из которой выбрали лебеду, крапиву, клевер. Это была наша первая еда. Затем мы в лесу собирали ягоды, грибы, ловили в озере рыбу. Через месяц получили карточки на хлеб – по 200 грамм на день. Всё пережили. В 1957 году я закончила педучилище, стала учителем физического воспитания, работала в Заводской средней школе Пудожского района, а затем в Сунской школе Кондопожского района, была председателем Янишпольского сельского совета. Теперь я мать, бабушка и прабабушка. У меня трое взрослых детей, шестеро внуков, два правнука. Я хочу чтобы то, что пришлось пережить мне, никогда больше не повторилось. Материалы собраны и предоставлены учителями и учениками МБОУ Сунская СОШ.