Соколова Любовь Ивановна — Фронт приближался. Появились машины с ранеными. Прощается с нами отец, уходя на фронт.

Гражданские

Дата: 27 апреля 1990 г. Страна: СССР, Карелия Соколова Любовь Ивановна (жительница Питкяранты) накануне Великой Отечественной войны жила в с. Спасская Губа КФССР, окончила первый класс средней школы. В 1941-1944 гг. находилась в эвакуации в с. Сумский Посад Беломорского района Карелии. Письмо из Питкяранты адресовано редакции газеты «Ленинская правда». Давно закончилась война, но ее никогда не забыть. Какой она прошла через детскую душу и какой осталась в моем сознании и многих других людей моего возраста... Знойное лето 1941 г. Я окончила с отличием первый класс Спасскогубской средней школы КАССР. Впереди ожидались первые в жизни летние каникулы, время отдыха, забав и развлечений, но в жизнь ворвалось первое страшное слово: «война». Это первые бомбы вражеских самолетов в райцентре Спасской Губа. Первые человеческие жертвы... Фронт приближался. Появились машины с ранеными. Прощается с нами отец, уходя на фронт. Он повторяет слова своего деда - участника Крымской войны*: «Грудь в крестах или голова в кустах». Мы все плачем, нас пятеро, мал мала меньше, от 9 до 1 года. Все держимся за мать. Финские самолеты сбрасывают листовки, [которые] призывают не уходить, «остаться на местах», не угонять скот и другое в таком же духе. Хотя было запрещено, мы приносили [их] пачками из леса, читали, но не верили врагу. Все чаще объявлялась воздушная тревога, все чаще мы спим, не раздеваясь, готовые бежать в ближайший лес. Я тащу на руках годовалую сестренку, мать — трехлетнего и у всех в руках узелки с провизией на 1—2 дня. Самолет проносится совсем низко над нашими головами, слышим рев мотора и стрельбу - мы падаем в траву, думая, что нас сверху расстреливают. Но чудо! Мы все живые, говорят, что это только пугают беспомощных людей, женщин и детей трассирующими** пулями. А как нам страшно! Какие это не убивающие пули, к своему стыду, я и до сих пор не знаю, но главное, что все остались живы. Второе страшное слово разносится по поселку: «эвакуация». Уже ходят слухи, что первые баржи эвакуированных разбиты самолетами врага, затоплены в Онежском озере, все погибли. Нам страшно повторять этот путь, и мы решаем добираться до Петрозаводска и успеть уехать поездом. Вот уже собрана необходимая в дороге пища и одежда. В 3-комнатной квартире остается все, как было при жизни, большая библиотека с уникальными книгами, которую отец собирал многие годы, вся новая мебель, наш новенький патефончик с пластинками, которые мы все любили. Мама закрывает дверь на ключ и отрывает дверную ручку, будто это гарантирует, что туда никто не войдет и что мы скоро вернемся. Двигаемся пешком с толпой беженцев близлежащих деревень до Дворцов (ныне «Марциальные воды»). Оттуда уже на попутных солдатских машинах довозят нас до Петрозаводска. Наша столица неузнаваемая, что-то горит, толпы народа, кто куда спешит, не понять. Говорят, сейчас взорвут гостиницу «Северную» и гостиный двор. А мне так жалко! Ведь еще год назад мы так весело жили там с отцом и покупали все мне необходимое для школы. Наконец, в одном из последних эшелонов мы эвакуируемся в Беломорский р-н, с. Сумпосад, где нас ждет наша бабушка. Состав обстреливается в начале пути самолетами, мы от страха прячемся подальше от окон, залезаем под полки. В целости и сохранности добираемся до цели. И начинается новая жизнь - военная жизнь эвакуированных. Живем и учимся под лозунгом: «Все для фронта, все для победы!». «Хорошей учебой поможем фронту!». И мы помогали, как могли, старались учиться хорошо, да и нельзя иначе, у нас прекрасные учителя, большей частью тоже эвакуированные из Петрозаводска. Полуголодные учителя при свете керосиновой лампы, свечки (когда вторая смена, ведь самая большая школа занята под госпиталь) дают нам уроки высокой нравственности и мужества. Все газеты писали о героических поступках: мы их читали, обсуждали наши идеалы: Зою Космодемьянскую, Гулю Королеву, Сашу Чекалина, Лизу Чайкину, Анну Мелентьеву, Виктора Талалихина и других***. Мы стремились в чем-то походить на них. А слова: «Мой друг, Отчизне посвятим души прекрасные порывы!» - стали нашим жизненным девизом... Тогда многие ребята пытались убежать на фронт, а девочки нашего 4-го класса написали на Северный флот письмо, чтобы взяли в школу юнг, но получили отказ. Всем хотелось, как можно больше помочь Родине, ускорить Победу. А сколько полезных дел делали мы! Как «тимуровцы» шефствовали за домами фронтовиков, особенно пожилых, читали, писали письма, заготавливали дрова. Помогали колхозу, ухаживали за маленькими телятами на животноводческой ферме. Едва бросив портфель после школы, мы бежали туда, чтобы накормить, напоить их, облегчая хоть немного такой непосильный труд женщин, заменивших мужчин. Пололи и поливали капусту и другую рассаду на полях. Писали письма на фронт, радуя солдат, собирая посылки с вышитыми кисетами под махорку, платочками и еще чем придется. А самое интересное было выступать в госпиталях перед ранеными с номерами художественной самодеятельности под их аплодисменты. А еще на нас, старших, были все домашние дела, т. к. мать трудилась с утра и до вечера, стирая в госпитале белье раненых. Однако она не пользовалась льготами ветерана войны, т. к не запаслась своевременно справкой об этом. До этого ли было тогда?! Все думали об одном, как бы выжить. Ведь здесь, в Сумпосаде, мы уже не видели войны с бомбами и стрельбой, но мы узнали третье страшное слово: «голод». Последний год войны для нас был самым тяжелым, думали умрем от голода. Все были истощены, давать стали только 200 г хлеба, подчас заменяя на 150 г соевой муки. Это было ужасно! Когда сидели на уроке, а думали о корочке хлеба или мечтали, когда же досыта поедим черного хлеба?! Сейчас уже наверное неприлично и стыдно вспоминать о том, как мы собирали очистки от картофеля, промывали, варили, пропускали через мясорубку, формовали «котлетки» и обжаривали на машинном масле типа «антифриз», какой-то жидкости, которую прожигали на сковороде, рекомендованную шоферами-солдатами, горящую синим дымом, обезвреженную. Когда отец приехал на побывку с фронта и застал нас за этим кулинарным изобретением, заплакал... Разве можно такое забыть?! Многие этого уже не помнят, а многие и не испытали ничего подобного. Не зря в ходила в народе поговорка: «Кому была война, а кому и мать родна!». И в то трудное время тоже не было социальной справедливости. Рыбаки, поставлявшие стране рыбу, жили хорошо, у них мешками стояла мука, пеклись пироги. А рядом жили эвакуированные, истощенные люди, умирали от голода. Работники райкома КПСС и руководящие работники тоже жили хорошо, получали спецпайки дефицитных продуктов, иногда их дети угощали нас, как одноклассников-друзей. И самые лучшие дорогостоящие «американские подарки», что предназначались пострадавшим в войну, тоже оставались у них. А нам уже доставались какие-то обноски. Думаю, что я ничего нового не говорю, все об этом помнят. Это все на их совести. Так мы, дети войны, на своих маленьких, худеньких плечиках тоже несли все тяготы и заботы этой проклятой войны. Жили со взрослыми одной мечтой - о победе. Все это далеко позади, мы выжили, мы все победили. Мы, все пережив, не ожесточились на мир, остались навсегда оптимистами, еще полны задора. Мы счастливы своей жизнью, жили по совести, по труду. Нас во всем закалила война! * Очевидно, имеется в виду Крымская война 1853-1856 гг. России против коалиции стран (Великобритании, Франции, Турции и Сардинского королевства) за влияние на Ближнем Востоке, в частности, на Черном море, Балканах, Кавказе и в Крыму. (См.: Советская военная энциклопедия. Т. 4. М., 1977. С. 487-491). ** От слова «трассёр» - с пиротехническим элементом устройство в пулях, артснарядах и др. для придания видимости их траектории. Предназначается для облегчения точности пристрелки и обстрела нужной цели. (См.: Военный энциклопедический словарь. М., 202. С. 1291). *** Девушки и юноши, совершившие подвиги во время Великой Отечественной войны и удостоенные высокого звания «Герой Советского Союза». (См.: Герои Советского Союза. Краткие биографии. Т. 1-2. М., 1987-1988). Источник: АКНЦ РАН. Подлинник рукописный. (2015) Эвакуированная Карелия: Жители республики об эвакуации в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 - Стр.250-254