Сержант В. Пискунов — Рукопашная схватка.

Участники

Страна: СССРПериод: Советско-Финляндская война (1939-1940) Молодецкий русский штык с давних времен зарекомендовал себя как грозное оружие ближнего боя. Во время боев с финской белогвардейщиной мне пришлось на практике убедиться, какую неоценимую услугу оказывает штык каждому бойцу в рукопашной схватке. Впервые моему отделению пришлось участвовать в рукопашном бою перед высотой Н, где особенно сильно укрепились белофинны. Наш взвод получил задачу: наступать в направлении этой высоты и атаковать огневую точку невдалеке за проволочным заграждением. К действиям подготовились хорошо. В назначенное время выступили с исходного положения. Вначале продвигались беспрепятственно. Но как только вышли на открытую местность, белофинны начали обстреливать нас из автоматов и винтовок. Поползли. Маскировка была исключительно хорошей, некоторые бойцы чуть ли не зарывались в снег и ползли почти под ним. Все же огонь не прекращался. Когда до проволочного заграждения оставалось не больше ста пятидесяти метров, огонь еще более усилился. Особенно нас беспокоил огонь пулемета, стрелявшего откуда-то справа. Командир взвода приказал действующему со взводом противотанковому орудию уничтожить пулемет противника. Надо сказать, что артиллеристы действовали образцово: после третьего выстрела белофинский пулемет замолк навсегда. Мы снова поползли. Белофинские стрелки продолжали стрелять. По звукам выстрелов мы определяли, что стрельба ведется с близкого расстояния. И, действительно, бойцы стали докладывать мне, что они видят белофиннов, залегших перед проволокой. Приказал: ручному пулемету находиться на правом фланге отделения, а ружейному гранатомету — на левом. Ручной пулеметчик тов. Зиборов, как и всегда, действовал замечательно. Он умело выбирал место для стрельбы, во-время открывал огонь в нужных направлениях. В большинстве случаев даже не приходилось подавать ему команды, куда надо вести огонь, он сам решал эти вопросы. Не хуже его действовал и ружейный гранатометчик красноармеец Кибальцов. Видя, куда ведут огонь ручной пулемет и стрелки, он находил для себя цели, укрывшиеся за какими-нибудь местными предметами, и вел по ним огонь. Взаимодействие огневых средств в отделении получалось замечательным, оно обеспечивало стрелкам почти беспрепятственное продвижение вперед. Наше отделение подползало к белофиннам все ближе и ближе. — В атаку, за мной! — скомандовал я своему отделению. Бойцы, как один, поднялись и бросились вперед. Находясь впереди своего отделения, я не забывал о том, чтобы видеть его и управлять им. Пулеметчик Зиборов шел вместе с отделением и на ходу вел огонь. Стрелки во время атаки в наиболее удобных местах на ходу производили один-два прицельных выстрела по противнику, потом снова шли вперед. Все это обеспечивало нам беспрерывное движение вперед, а главное — непрерывный огонь. Мы пошли в штыки. Белофинны вылезли из своих снежных нор и тоже было двинулись в рукопашную схватку, но быстро замялись, остановились, стали озираться по сторонам. Когда мы были уже около них, они, почувствовав свою гибель, начали отчаянно сопротивляться. Началась рукопашная схватка. Трудно передать, как она происходила. Помню только одно, что в этой схватке я заколол трех врагов, мельком видел, как бойцы моего отделения поднимали на штыки белофиннов. Запомнил и такой момент. На красноармейца Кирпонос бросились три человека, положение его было не из легких. Но вот на выручку к товарищу бежит боец тов. Сибурняк. Они вдвоем уложили трех белофиннов и продолжали прокладывать себе путь вперед штыком и прикладом. Эта схватка продолжалась не больше четырех-пяти минут. Всех, кто охранял проволочное заграждение, мы уложили. Расскажу о другой штыковой атаке. … Мы были перед высотой, на которой противник хорошо укрепился. Там были не только долговременные сооружения, но и окопы, траншеи, ходы сообщения. Нам приходилось наступать по открытой местности, где каждая кочка и камень были пристреляны. Предстояла очередная атака. Зная особенности рукопашного боя в окопах и ходах сообщения, я предупредил об этом бойцов, напомнил им первую схватку, которая проходила в сравнительно легких условиях. До окопов противника осталось несколько метров. Началась усиленная огневая подготовка: стреляли бойцы, ручные и станковые пулеметчики. Этот момент мы использовали для того, чтобы как можно ближе подобраться к окопам противника. Применялось не только переползание по-пластунски, некоторые бойцы ползли даже под снегом. Подан сигнал. Имея уже опыт непосредственной штыковой схватки, бойцы ринулись на врага. Я заметил, что каждый боец идет с винтовкой не так, как нас этому обучали, а выносит ее далеко вперед, приклад не прижимает к правому бедру, а держит его на несколько сантиметров перед собой. Этот прием полностью оправдал себя: чем дальше вперед подана винтовка, тем больше вероятности поражения противника. Такой прием приводит врага в замешательство. Ворвались в окопы. Противник не выдержал натиска и отошел. В этой схватке нам приходилось применять, как правило, длинный укол. Этот прием, между прочим, очень эффективный, разящий, его надо отработать в совершенстве. ... Подошли к основной линии обороны. Здесь командир приказал организовать наиболее тщательную разведку, чтобы потом действовать наверняка. Ночью получили приказ — продолжать наступление. Ночная темень помогла нам почти незаметно окружить противника. Когда он это почувствовал, то начал вести по залегшим бойцам убийственный огонь и из долговременных сооружений и из пулеметов, находившихся в полевом прикрытии этих сооружений. Наш командир вызвал артиллерийский огонь. Снаряды ложились точно на высоте, окруженной нами, но занимаемой пока еще противником. Используя огонь нашей артиллерии, мы начали продвигаться вперед. Это делать было нелегко; противник огрызался, ведя огонь из винтовок, автоматов и пулеметов. Но наша артиллерия и пулеметы сделали свое дело, противник вскоре замолчал. Мы бросились в атаку. Подбежали к окопам. Они были полной профили. Тут я понял, что предстоит наиболее серьезное дело. Предупредил своих бойцов о том, чтобы выручать друг друга. Все это делалось на ходу, раздумывать было некогда. Ворвались в окопы. Часть бойцов отделения двигалась по брустверу и зорко наблюдала за тем, чтобы откуда-нибудь не выскочила контратакующая группа и не напала на наших бойцов. В этих окопах пришлось много поработать. Здесь мы применяли не только штык, но и приклад, а нередко и гранату, бросая ее за очередной изгиб окопа. Исход боя и здесь был в нашу пользу, как и в последующих схватках. Объясняется это высокой подготовкой наших бойцов, их решительными действиями и непреклонной волей к победе. Во время боев я убедился, что итти в атаку на 100–1 50 метров, не делая коротких остановок, нецелесообразно, так как бойцы при этом расходуют свои силы, да и потери увеличиваются. Мы действовали по-иному: каждый боец делал короткую перебежку, залегал, через несколько секунд снова перебегал. Это давало ему возможность и отдохнуть и скрыться от выстрелов противника. Существенным недочетом являлось то, что мы действовали не на лыжах. Нередко получалось, что противник оставлял свои позиции и удирал, а без лыж его не догонишь. Хитрый метод применяли белофинны при отступлении. Мне не один раз приходилось наблюдать, когда они, убегая на лыжах, брали подмышки автоматы и отстреливались, не приостанавливая своего движения. Основное, что требуется при рукопашной схватке, это не теряться. Решительное движение вперед производит на противника потрясающее впечатление, а нашим бойцам придает больше решительности и уверенности. Источник: (1941) Бои в Финляндии. Воспоминания участников. Часть 2 - Стр.138-141 (1941) В боях за родину - Стр.80-85