Семенова (Иванова) Людмила Александровна — Это был выходной день, за месяц до моего шестилетия, поэтому все гладко не помню, а только моменты.

Гражданские

Дата: 25 июля 1989 г. Страна: СССР, Карелия Семенова (Иванова) Людмила Александровна родилась в 1935 г. в Петрозаводске, русская. В годы ВОВ находилась в эвакуации в Вологодской области, затем в г. Семипалатинске. После войны окончила среднюю школу, Ленинградский финансово-экономический институт (1959). С 1961 г. работала в Олонецком районе, а затем в Петрозаводске. Это был выходной день, за месяц до моего шестилетия, поэтому все гладко не помню, а только моменты. Заплакала мама и две бабушки. По радио выступал В.М. Молотов, а отец был на рыбалке. В 17 часов плач усилился в связи с тем, что отец вошел домой в пограничной фуражке. Он подобрал ее на дороге, возвращаясь с рыбалки. Ему навстречу попало много машин с пограничниками. А на рыбалку он ездил на велосипеде. Женщины решили, что папу уже мобилизовали, а он не знал, что началась война, и не понял, почему голосят три женщины. Потом в доме воцарилась тишина. Все плакали украдкой. Папу мобилизовали на 3-й день. И эвакуировал нас его товарищ, Сергей Норин, в конце июля. Эвакуировались, наверное, по какому-то определенному порядку, т. к. было сказано, сколько можно брать с собой вещей в килограммах и определено время прибытия в порт. Путёвых вещей мы не взяли. Посудите сами: патефон, пластинки, 2 байковых одеяла, две чашки с блюдцами, кружка и платья, кофты, обувь, юбки. Помню эти детали потому, что из одеяла мне сшили зимнее пальто, чашки дорогой разбились, а вещи мы продавали, чтобы покупать еду. Основная статья дохода была в руках у одной из бабушек - она шила и шила хорошо. Осталось дома все остальное, и даже заклеенная шина от велосипеда. Попали мы на баржу - первую от катера. Ночи светлые, немцы нас бомбили, но попали во вторую баржу от катера. Помню крики, плавающие руки и ноги, стоны и на нашей барже, т. к. были родные и знакомые на обеих баржах. Вторая баржа стала тонуть и потянула нашу баржу. Нашелся топор, и обрубили связывающий канат. Мне не сиделось в трюме, и я выбегала на палубу. Нет, страха не было, я не понимала опасность. Сомневаюсь, чтобы мы эвакуировались от организации, т. к. отца уже не было с нами, а все три взрослые женщины не работали. Состав нашей семьи на 21 июня 1941 г.: Иванова Евдокия Антоновна, мать отца, 1883 г., Полянинова Мария Леонтьевна, мать матери, 1880 г., Иванова Роза Иосифовна, моя мать, 1915 г., Иванов Александр Александрович, мой отец, 1909 г., Иванова Людмила Александровна, я, 1935 г. К утру следующего дня мы были в Белозерске, и разместили нас в дер. Росляково, что в 4 км от города. Председатель колхоза был очень гостеприимным и добрым человеком. Разместили нас в старом доме, залатав на скорую руку дыры, мы очень хорошо перезимовали. По аттестату папы мы получали деньги, а в Белозерске отоваривались продуктами (кажется, по карточкам). Мама болела еще до войны, а в феврале 1942 г. умерла. Теперь нас осталось трое. Бабушка по маме решила уехать к другой дочери, живущей тогда в Воронеже, а бабушке по отцу знакомые Хахаевы прислали вызов из Семипалатинска, т. к. у них с продуктами было хорошо. И мы поднялись в дорогу. Ехали три месяца в теплушке. Июнь, июль, август. В Семипалатинске продали все, что у нас еще осталось из одежды, и неизвестно, что бы было с нами, но нас разыскал средний сын бабушки, брат моего отца, который был преподавателем в танковом училище. И дальше мы двигались вместе с училищем: Чувашия — Ветлуга - Проскуров (Хмельницкий) - Петрозаводск в июле 1946 г. Ни с кем мы не поддерживали связи из тех, с кем вместе были в эвакуации. Я думаю, что это связано с характером моей бабушки. Всю войну мы жили на папином аттестате, а потом на иждивении моего дяди. Бабушка не работала. Когда началась война, ей было 58 лет. Танковое училище прекратило свое существование в начале июля 1946 г., а отец в это время вернулся из Германии и поселился в нашей довоенной квартире по адресу настоящего времени: Ленина, 13, кв. 54. Вот очень примечателен для меня День Победы. Танковое училище переезжало из Ветлуги в Проскурово, и День Победы мы встречали в Москве. Ну, тут никаких слов не хватит, чтобы описать радость, восторг, счастье, красоту салюта, ликование. Очень запомнился наш переезд из Белозерска в Семипалатинск. К нашему составу были прицеплены 3 вагона со сгущенным молоком, и нас отоваривали только им. Суп, чай, ложкой из банки - и это все без хлеба. Какие праздники были, когда нас всех прогоняли через санпропускник (причем очень часто мылись все вместе: старики, старухи, дети), а после санпропускника нам давали суп-бурду: из темных макарон с луком и солью варили этот «суп». На сгущенное молоко я до сих пор не могу смотреть. И еще. Однажды наш эшелон остановился в поле подсолнуха. Поле уходило за горизонт, подсолнух созревал. Это тоже было отдушиной. Помню, что пела раненым в вагоне санпоезда, но как там очутилась - не знаю. Может быть, несколько вагонов прицепили к нашему составу. А вот что пела - помню: «В далекий край, товарищ, улетаем», «Я на подвиг тебя провожала... Источник: АКНЦ РАН. Подлинник. (2015) Эвакуированная Карелия: Жители республики об эвакуации в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 - Стр.163-165