Рассказ Музыченко Павла Тарасовича — Я был помещен в лагерь № 2 для гражданских пленных.

Гражданские

Дата: 18 июля 1944 г. Страна: СССР, КарелияПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) В концентрационных лагерях для мирного советского населения. Рассказ Музыченко Павла Тарасовича, уроженца Адыгейской Автономной республики, Шовшенского района, станицы Анатырбовской.  До начала военных действий я работал на Кировской железной дороге в качестве дежурного станции Пяжиева Сельга. Когда противник подошел близко к станции, мы, находившиеся там железнодорожники, были отрезаны и 10 октября 1941 г. захвачены финнами и размещены по концентрационным лагерям. Лично я был помещен в лагерь № 2 для гражданских пленных. Спустя полтора-два месяца несколько мужчин призывного возраста, в том числе и меня, финские власти вызвали и направили в другой лагерь. Куда и зачем я не знал. Из различных лагерей собрали нас примерно 75 мужчин. Позднее выяснилось, что направили в лагерь военнопленных, который помещался в г. Петрозаводске на ул. Льва Толстого. Здесь начались допросы, цель которых сводилась к тому, чтобы добиться от нас признания в том. что мы не мирные граждане, а советские военнослужащие. Лично меня допрашивал офицер финской армии, фамилии которого я не знаю. Меня привели к нему, и он стал задавать мне вопросы: «какое у меня было оружие», «куда я дел оружие», «в какой воинской части я служил» и др. Я объяснил, что не являюсь военнослужащим, а работаю на железнодорожном транспорте, в воинских частях не служил и никакого оружия не имел. Офицер требовал, чтобы я назвался военнопленным. Я категорически отказался отвечать. Тогда офицер предложил мне встать и выйти на середину комнаты, а сам стал натягивать резиновые перчатки. В начале я не понял, в чем дело. Вдруг он подскочил ко мне и стал наносить мне по лицу один удар за другим. Избив меня, офицер спросил, намерен ли я сознаться. Я вновь отказался. Тогда офицер написал протокол допроса, в котором было написано, что я сознаюсь, что являюсь военнопленным и имел при себе оружие. Я отказался подписать этот сфабрикованный протокол, заявив, что ничего подобного я ему не говорил. Тогда офицер написал другой протокол, в котором было сказано, что я хотя и не военнопленный, но имел при себе «наган». Я отказался подписать и этот протокол, объяснив, что никакого оружия у меня не было. Офицер продолжал настаивать и одновременно интересовался, кто еще из железнодорожников имел оружие. Я заявил, что нам, железнодорожникам, оружия не выдавали и поэтому назвать таких людей я не могу. Офицер приказал мне снять валенки и чулки, а сам, вытащив из горящей плиты накаленный прут толщиной в палец, стал прижигать мне голые пятки. Несмотря на неимоверные мучения, лопавшиеся на теле пузыри, я упорно стоял на своем, что я не военнопленный. Офицер, повидимому, наслаждался моими мучениями и после каждого прикладывания раскаленного докрасна прута к телу спрашивал, сознаюсь я или нет. Пытка раскаленным железом продолжалась более 10 минут. Видя, что я упорствую, офицер придумал еще одну пытку. Он заставил меня подойти к горящей плите и нагнуть голову, предупредив, что если я по счету «три» не сознаюсь, он меня пристрелит: «Для вас, собак, пули не жалко», — сказал мне офицер. Я выполнил все, что мне велел офицер, однако он не выстрелил. Видя, что ему ничего не добиться, офицер составил протокол, что военнопленным я не являюсь, который я охотно подписал. После пыток я 20 суток находился в лагере для военнопленных. Источник: (1945) Чудовищные злодеяния финско-фашистских захватчиков - Стр.83-84