П.И. Спиридонов (боец партизанского отряда «Вперед», комиссар отряда «Комсомолец Карелии», затем — в отряде «Большевик») — Партизаны Шумигородка.

Участники

Страна: СССР, Карелия 

Павел Иванович Спиридонов родился в 1917 г. в Калужской области. Русский. Член КПСС с 1942 г. Работал начальником Чернопорожского мехлесопункта Ругозерского лестранхоза. С июля 1941 г. по июль 1942 г.— боец партизанского отряда «Вперед», с ноября 1942 г. по май 1943 г.— комиссар партизанского отряда «Комсомолец Карелии», затем — в отряде «Большевик». После войны — на партийной, советской и хозяйственной работе. Награжден орденом Отечественной войны I степени, медалью «Партизану Отечественной войны» I степени и другими медалями. В настоящее время пенсионер, живет в поселке Суда Вологодской области.

Шел третий год войны. Конец июня — начало июля 1943 года. Наш партизанский отряд «Большевик» находился в глубоком тылу противника, на Кольском полуострове, за Полярным кругом. Для сорокапятисуточного похода взяли по два комплекта питания для радиостанции, большое количество разных мин, боеприпасов, взрывчатку, пилы, топоры, веревки, палатки, на полтора месяца запас продовольствия — все это, а также оружие нужно было нести самим — до 45 килограммов каждому. Меня в отряде считали «стариком», имеющим опыт длительных походов. Действительно, впервые в июне — июле 1942 года на ребольском направлении мне пришлось участвовать с отрядом «Вперед» в таком же длительном походе. Уходили мы тогда также с запасом продовольствия на 45 суток. Все, что пришлось пережить и испытать тогда, рассказал личному составу отряда «Большевик». И вот мы, обвешанные с головы до пят, идем на выполнение боевого задания, оставив далеко позади наш любимый Шумигородок (так была названа партизанская база), в который обратно не всем было суждено вернуться... Командиром отряда был капитан пограничных войск Евгений Михайлович Кокора. У него уже был опыт партизанской войны в Карелии. До «Большевика» он командовал отрядом «Боевой клич» на кестеньгском направлении, и под его руководством отряд совершил восемь походов в тыл противника, выполнил ряд боевых операций. В «Большевике» Евгений Михайлович пользовался уважением всего отряда за знания, опыт, прямоту, принципиальность и самое главное — за человеческое отношение к бойцам. Характер у него был выдержанный, стойкий, голоса он никогда не повышал. Видимо, этим он пленил нас, добился беспрекословного выполнения своих приказов. Роста он был немного выше среднего. Худощавая, но стройная атлетическая фигура. Правильные черты лица, обаятельная улыбка, из-под раскидистых черных бровей — спокойный, доверительный взгляд темных глаз. Мы не только уважали Кокору, мы верили ему как себе. Начальником штаба был эстонец Эргард Павлович Урб. Он начал боевую деятельность в Кондопожском истребительном батальоне командиром отделения—пулеметчиком. С 3 по 6 октября 1941 года батальон вел непрерывные бои с противником, рвавшимся к Петрозаводску. Эргард Павлович в этих боях уничтожил из своего пулемета более 30 солдат противника. С ноября 1942 по май 1943 года он был командиром отряда «Комсомолец Карелии», с которым за короткое время совершил три похода в тыл противника. Грамотный, волевой, физически сильный, энергичный, общительный, он также быстро стал уважаем всем личным составом отряда. Заместителем отряда по разведке был Иван Ивлевич Явкин, общительный, смелый. Он погиб в Восточной Пруссии 7 апреля 1945 года. Командирами взводов были Иван Егорович Третьяков, Иван Иванович Холод, Василий Алексеевич Пономарев, Владимир Петрович Ямщиков. Политруками в отряде были Георгий Тимофеевич Герасимов, Михаил Николаевич Агафонов, Михаил Ефимович Попов, Петр Варсонофьевич Владыкин и автор этих строк. Помню радистов Клаву Ермошину (Клавдия Николаевна Мороз) и Васю Гусарова. В. А. Пономарев, М. Н. Агафонов, И. Е. Третьяков были переведены в «Большевик» из отряда «Полярник», остальные товарищи прибыли к нам лейтенантами с армейских курсов. Медицинскую службу возглавляла врач отряда Вера Михайловна Арайс (ныне Андронова). В ее подчинении находились медсестры Шура Минина (погибла в одной из боевых операций), Шура Зайкова (Александра Ивановна Дмитриенко) и Анастасия Андреевна Усова. Нашим «кормильцем», заместителем командира по снабжению, был Александр Федорович Беляков, всеми нами любимый дядя Саша. Дядя Саша начал партизанить еще в отряде «Полярник», однако длительные изнурительные переходы для его возраста оказались непосильными, и поэтому его перевели к нам на работу, не связанную с походами. Личный состав отряда состоял в основном из добровольцев Архангельской области. Партийно-комсомольская прослойка составляла около 50 процентов. Трое суток нам потребовалось на переход от Шумигородка до пограничной заставы. С огромным грузом шли лесами по 12— 14 часов в сутки. Необходим был отдых, так как впереди были переход границы, линии охранения противника, форсирование реки. Все это требовало сил. Отдыхали двое суток, приводили себя в порядок. За это время и мешки наши стали полегче. Во время отдыха личный состав был проинструктирован о мерах предосторожности на территории, занятой врагом, — не бросать спички, консервные банки, обрывки газет, бумажные упаковки, соблюдать бдительность при продвижении. Границу перешли в развернутой цепи, чтобы не оставлять следов. Разведка работала непрерывно. Форсирована река, и мы незамеченными углубились за границу. На шестые сутки благополучно вошли в квадрат, где должна быть размещена наша временная база. Проведено комплектование боевых групп. Произведена тщательная проверка наличия продовольствия. Создан НЗ, установлены нормы расходования продуктов. В конце второго дня пребывания на временной базе нас с В. А. Пономаревым вызвал к себе командир отряда Е. М. Кокора. — Поскольку ваш взвод первый, — сказал Евгений Михайлович,— стало быть, вам первым надо и выходить на боевые дела. Завтра пойдете на железку. Подберите для этого группу в 9—11 человек и приходите снова ко мне. В группу вошли Андрей Рогачев, Виктор Ушаков, Валентин Смирнов, Николай Бибиков, Григорий Ураев, Иван Ершов, Григорий Прудников и Николай Васин — пулеметчики. Медсестрой взяли Настю Усову. Кокора, убрав список группы в планшет, достал карту и поставил группе боевое задание: выйти на железную дорогу, заложить мину и подорвать эшелон противника. Далее Евгений Михайлович определил на карте маршрут нашего движения и маршрут отхода после операции. Было указано место, в котором будет находиться запасная база отряда. Группа вышла на задание в 24.00. Нет необходимости описывать движение группы. Оно ничем не отличалось от движения в составе отряда. Те же трудности, те же болота, реки, озера, те же комары и мошки, только скорость движения у нас была значительно выше. Ведь за плечами в мешках совсем немного груза — основная часть оставлена на базе. Был установлен строгий порядок движения и определены сектора наблюдения каждому бойцу. Даже при кратковременном отдыхе располагались в круговую оборону. Выйдя в район железной дороги между станциями, выслали разведку в сторону обеих станций. Обычно к железной дороге подрывники подбирались в местах, где она проходит по густому лесу: здесь можно скрытно подойти, произвести взрыв и незамеченными скрыться в лесу. Но это было так же понятно и противнику, который эти участки охранял более тщательно. Мы решили подойти с болота. Стало понемногу темнеть, мы приближались к дорожному полотну. Вале Смирнову было поручено собрать у ребят тол. Коля Бибиков аккуратно упаковал заряд, вставил запалы, присоединил шнур и доложил, что он готов к установке мины. Пономарев выдвинул на прикрытие справа Григория Прудникова и Николая Васина с пулеметом, а слева — автоматчиков Андрея Рогачева и Виктора Ушакова. Гриша Ураев с остальными товарищами в случае необходимости мог прикрыть нас с болота. После принятия всех мер предосторожности Василий Алексеевич дал команду заложить мину. Бибиков на полотно пошел один, неся в правой руке заряд с проводом, а в левой — лопатку и веник. Вещевой мешок он оставил Насте Усовой. Как сейчас помню: вот он подходит к насыпи, даже не пригнувшись, останавливается, видимо выбирая место, где бы лучше подняться на полотно дороги, не наделав следов на откосе. Лег на него и, еле достав до бровки насыпи, положил на нее заряд со шнуром, потом туда же, рядом, положил лопатку и веник. Встал, посмотрел опять на откос и на четвереньках стал подниматься на полотно. Коля неторопливо работает — мы с замиранием сердца наблюдаем и ждем... Вот он опустил заряд в подготовленное гнездо под шпалу, засыпал вынутым грунтом, веником переместив верхний грунт на место, где заложена мина, спустился с насыпи и замаскировал свои следы и провода. Стали ждать. Уже более 10 часов движения по дороге нет ни в одну сторону. Не помню, кто предложил взорвать полотно и отойти. «Не за тем мы сюда пришли!» — резко оборвал его Пономарев. И разговоры на эту тему прекратились. Прошло еще около часа томительного ожидания. Вдруг слева стал прослушиваться какой-то шум. Через несколько минут Рогачев подает условный сигнал: «Внимание». Шум быстро приближается. В поле зрения появляется дрезина с платформой. Пономарев дает команду: «Пропустить!» И дрезина проходит. В кабине хорошо видны водитель и двое военных. Опять тишина. Опять всякие предположения, вплоть до таких, что нас заметили с дрезины. Но наше терпение было вознаграждено, послышался шум быстро приближающегося поезда. Рогачев снова подает сигнал: значит, из-за поворота ему уже виден поезд. Вот и мы его заметили. Паровоз толкает около десятка порожних платформ. Опять команда Пономарева: «Пропустить». И состав уходит вправо. Через 7—8 минут Рогачев опять подает сигнал. Что он там заметил? Шума мы не слышим. А сигнал Андрей повторяет и повторяет. Уж не патруль ли идет? — Что будем делать, если патруль? — спрашиваю у Пономарева. — Пропускать! Если будем обнаружены, уничтожим, взорвем полотно и отойдем. Кивком головы даю свое согласие. Все оказалось хуже, чем мы предполагали. К нашей мине медленно, на ходу подбивая костыли, проверяя путь и кое-где делая подштопку шпал деревянными лопатками, приближалась ремонтная бригада в составе 12—15 человек. Некоторые из них были вооружены винтовками. Нам стало ясно: пока ремонтная бригада не вернется па станцию, эшелона ждать нечего. Нас теперь волновало только одно: обнаружат они мину или нет. Мы с Пономаревым условились: если обнаружат, взорвать полотно, уцелевших от взрыва уничтожить огнем из оружия и отойти. Этот час, который они потратили на ремонт пути, нам показался вечностью. Не дойдя до мины метров 50—60, ремонтники собрались в кружок, о чем-то поговорили и пошли обратно по железной дороге к станции. Наступило опять время мучительного ожидания. Уже полдень. Жарко. Все изнывают от жажды. Воды нет. Искать нельзя. Уже больше суток, если не считать дрезины и паровоза с порожняком, нет никакого движения на дороге. Мы ждем, твердо веря — будет поезд! Вдруг слева раздался свисток паровоза. Стал прослушиваться какой-то шум, постепенно усиливающийся. Рогачев подает сигнал. Теперь и мы все отчетливо слышим шум приближающегося поезда. Пономарев дает команду Бибикову: «Приготовиться!» Я невольно плотнее прижался к земле. Это сделали, видимо, и все остальные, так как знали, каким мощным будет взрыв 25 килограммов тола. И вот раздался страшный взрыв, а затем скрежет, лязг и треск ломающихся вагонов, налезающих друг на друга. Подана команда на отход. Не пробежали и половины пути по болоту, как раздается возглас: «Воздух!» Кто-то первым услышал звук самолета. Надо быстро рассредоточиться и замаскироваться. Но самолет прошел над железной дорогой и отвернул на восток. Мы быстро поднялись и побежали к лесу. Вернулись па базу без потерь. Приказ был выполнен. На боевой счет «Большевика» был записан первый пущенный под откос воинский эшелон противника. Источник: (1990) За родную Карелию. Партизаны и подпольщики Воспоминания, документы - Стр.125-129