П.А. Волков — За строкой сводки совинформбюро.

Участники

Страна: СССР, КарелияПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) Сообщения Совинформбюро... В далекую военную пору их слушали, затаив дыхание. За высокую честь почитали воинские подразделения и партизанские отряды быть упомянутыми в сводках. Хорошо помню, с каким волнением мы, ленинградские партизаны, слушали по радио утреннюю сводку от 22 сентября 1941 года, в которой сообщалось о первом рейде нашего отряда в тыл врага. Как дорогую реликвию храню пожелтевшую от времени вырезку из газеты «Известия» с этой сводкой. Вот ее текст: «Партизанский отряд под командованием тов. В. совершил боевой поход по тылам немецко-финской армии. За 10 дней отряд прошел более 100 километров. Партизаны во многих местах порвали линии связи и разрушили два только что отстроенных фашистами моста. На минах, заложенных партизанами на разных участках шоссе, взорвалось несколько немецко-финских автомашин. Устроив засаду на лесной дороге, партизаны уничтожили еще три машины, восемь солдат и двух офицеров. Через день разведчики обнаружили, что по дороге движутся 60 белофинских велосипедистов. Ночью через болота партизаны прошли наперерез белофиннам. Тов. В. выделил группу засады и группу удара. После многочасовой перестрелки группа удара пошла в атаку. Белофинны отошли и попали под огонь партизан, засевших в засаде. Противник понес большие потери и бежал, бросив 4 станковых пулемета, 10 велосипедов, несколько повозок с лошадьми и много боеприпасов». Лаконичные фразы. Но за каждой из них жестокая схватка с противником. Отряд, которым я командовал, был сформирован в Ленинграде в первый месяц войны из добровольцев, служивших ранее в парашютно-десантных войсках или занимавшихся парашютным спортом. Это были в основном комсомольцы — молодые рабочие Ижорского машиностроительного и Ленинградского оптико-механического заводов, студенты Ленинградского института инженеров водного транспорта. В отряде было 115 бойцов, вооруженных в основном автоматами, что для того времени было неплохо. Почти все партизаны имели боевой опыт, так как участвовали в советско-финляндской войне. ...В ночь на 20 июля наш отряд был поднят по тревоге. Мы получили задание выброситься в тыл противника для ведения боевых действий против вражеских войск на ребольском направлении. Выгружаемся на станции Кочкома. Спустя некоторое время на грузовиках прибываем в деревню Андронова Гора в штаб оперативной группы полковника Г. К- Козлова. — Вот вам первая задача, товарищи партизаны,— сказал полковник.—Разведайте группировку врага за рекой Чирка-Кемь. Жители сообщают, что фашисты наводят там мосты. Уничтожьте эти мосты. Ну а дальше действуйте по обстановке, согласно вашей партизанской тактике. Опасения были не напрасны: враг намеревался выйти в тыл нашей обороны. Нависла угроза окружения. Наши сборы были недолги. Пополнившись боеприпасами и продовольствием, отряд обогнул правый фланг вражеских позиций и незаметно проник в глубь расположения противника. Шли по азимуту параллельно ребольскому шоссе, огибая болотистые места. К шоссе высылали дозоры. Уже на следующий день мы отправили полковнику Козлову первое боевое донесение, в котором говорилось, что фашисты начали охватывающий маневр против нашей обороны, они проложили семь километров пути в лесу в общем направлении на Новую Тикшу—Ругозеро и заканчивают наводить мосты через реки Чирка-Кемь и Муезерка. Это донесение помогло нашим частям принять необходимые меры по противодействию фланговым ударам врага. Первый объект в тылу врага, который мы должны были уничтожить,— мост через реку Чирка-Кемь. По лесным тропам добрались до озерца. Теперь, если пойти на север, выйдешь к реке Чирка-Кемь, а там и мост неподалеку. Высылаю туда разведку во главе с Борисом Алексеевым. Через полчаса от Алексеева прибежал нарочный. Читаю донесение: «Мост охраняется двумя часовыми, вооружены винтовками. Один часовой на этом, другой — на том берегу. Подсменные в блиндаже за рекой. Разрешите атаковать?» — Не разрешаю! — говорю нарочному и, взяв с собой взвод Михаила Бойцова, выдвигаюсь на опушку леса к разведчикам. По-пластунски подползаю к Алексееву. Борис передает мне бинокль. Вижу все как на ладошке: и мост, и часовых, и блиндаж за рекой на взгорке. Прикидываю расстояние. До первого часового 200, до второго 300 метров. Обоих можно сразить из снайперских винтовок. Но вот загвоздка: выстрелы поднимут на ноги всю остальную охрану на том берегу, и тогда мост придется брать с боем. Неминуемы потери. Вариант явно негодный. — Сделаем так,— говорю Алексееву и Бойцову.— Мост будем брать завтра на рассвете с двух сторон: отсюда атакуешь ты, Миша, со своим взводом, а на том берегу взвод Сергея Балицкого. Он выдвигается туда с наступлением сумерек. Сигнал атаки — красная ракета. Сделали как задумано. Удалось лучше, чем я предполагал. Часовых сняли бесшумно: на нашем берегу Степан Кулаков, на противоположном — эстонец Рихард Кабор. Затем просигналили прерывистым миганием карманного фонарика. Теперь даю сигнал я. Красная ракета прорезает предрассветную мглу. Секунда, другая — и воздух сотрясается от мощного взрыва на том берегу. Над блиндажом вырастает серое облако дыма. Это командир взвода Балицкий метнул в блиндаж противотанковую гранату. Под обломками блиндажа оказались пятеро фашистских вояк с пулеметом. Тем временем действовали и другие маши подразделения. Андрей Глазов повел бойцов шестого партизанского взвода вправо от моста с задачей порвать линию связи и минировать ближайший участок дороги, идущей на восток. С той же задачей пошел на запад от моста пятый, студенческий, взвод Владимира Конюшко. С ним часть бойцов из четвертого взвода во главе с сержантом Сашей Фомченко. Обе группы минеров действовали умело. Особо отличился Саша Фомченко. Еще в финскую войну, действуя в составе лыжного батальона, он приобрел опыт подрывника. И приобрел его кровью — был тяжело ранен тогда. Фомченко подорвал семь телефонных столбов толовыми шашками. Когда кончилась взрывчатка, он пустил в ход кусок кабеля с грузиком на конце. Он ловко перебрасывал это приспособление через телефонные провода в середине пролета и рвал их пополам. Работу завершал отрядный повар Вася Сумочкин. Ухватившись за свисавшие концы проводов, Вася сдергивал их с изоляторов, а затем рубил кинжалом. Взвод, возглавляемый Петром Безлепкиным и политруком Габидуллиным, успешно справился с задачей минирования моста. Когда весь отряд сосредоточился на западном берегу, в воздух взметнулись обломки бревен и досок. Отряд отходил на юг. У шоссе оставляю три пары разведчиков и две пары подрывников. Ждем. Прислушиваемся к гудению машин. До шоссе четыреста метров, и ветер в нашу сторону. Нам слышен каждый звук. Автоколонна где-то рядом. Всматриваюсь в небольшой провал леса. Замельтешило что-то вдали, и вслед за этим — взрыв, второй, третий. Донеслась автоматная трескотня. Противник, наверное, преследует наших. Разведчики и подрывники перебежали поляну, скрылись в лесу. Выстрелы преследователей прозвучали запоздало. Но вот на опушке появилось три-четыре десятка вражеских солдат. Сначала заработали два их пулемета на флангах, а затем около полусотни автоматов. Огонь фашистов был направлен в основном на лесную опушку, куда только что отошли наши разведчики и подрывники. Значит, о близком присутствии главных сил отряда враг не догадывается. Приказал не отвечать. Чтобы наш огневой удар был внезапным и дружным, предупредил: «Первый сигнальный выстрел даю я». Финны поднялись, пошли, поливая пространство перед собой шквальным огнем из автоматов. Все ближе и ближе к нам. Пусть подойдут еще ближе! Но нервы у кого-то из наших бойцов не выдерживают: раздается короткая автоматная очередь, вслед за ней вспыхивает ураганный огонь из всех видов стрелкового оружия. Фашисты ошеломлены, остановились как вкопанные, даже стрелять перестали. Их цепь редеет, наземь валится сразу более десятка вояк. Остальные обращаются в бегство. Добрая половина ускользает из-под нашего огня. И все из-за одного преждевременного выстрела! Веду отряд в ранее намеченный район сосредоточения. Дорогой принимаю рапорт разведчиков и подрывников. Результаты нашей минной атаки неплохие. На первом небольшом перевале заношу их в «журнал боевых действий» (короче — в свой блокнот). После привала четыре взвода пошли на шоссе, каждый в определенный район. Общая цель операции: путем минирования на широком фронте оседлать в общей сложности не менее двадцати пяти километров дороги, связывающей части врага ребольского направления с тылом. Шестой по счету взвод остался в резерве. Примерно через полтора часа после выхода отряд уже начал хозяйничать на шоссе. Партизаны делали свое обычное дело: закладывали мины, уничтожали телефонную связь, устраивали завалы и засады. От Алексеева прибежал посыльный. Донесение лаконичное: «Охрану на мосту уничтожил. Занял оборону на западном берегу. Прошу выслать подрывников и силы для удержания позиций». Вместе с резервным взводом спешим к Алексееву на подмогу. Приходим вовремя: за рекой частая ружейно-пулеметная перестрелка. Направляю стрелков и автоматчиков на помощь к разведчикам. Подрывники установили фугасы на свайных опорах моста. Даю сигнал Борису Алексееву на отход. Сначала на восточный берег отходят разведчики, а потом стрелковый взвод. Противник, стремясь ворваться на восточный берег на плечах отступающих, вбегает на мост. Командир подрывников крутнул электромашину. В воздух вместе с обломками моста летят и фашистские завоеватели. Мы с комиссаром идем в составе разведвзвода вдоль шоссе на восток. Слышим перестрелку метрах в двухстах от нас. Спешим туда. На проселке легковая автомашина, чуть поодаль еще одна и грузовик. Финны, отстреливаясь из автоматов, отходят. — Скорее наперерез! — кричу Бойцову и сам бегу туда же. Стреляем на ходу. Двое из группы отступающих падают, но продолжают отстреливаться. Первым подбегает к ним Алексей Шанин. Ударом приклада он выбивает из рук фашистов оружие и с помощью подоспевших партизан берет их в плен. Оба офицеры. Не успели прийти в себя после боя, как слышу крики во взводе Бойцова, а затем негромкий выстрел. Появляется политрук Габдуллин с бумажными лентами в руках. Оказывается, один из пленных офицеров вырвал из рук Михаила Бойцова топографическую карту, извлеченную из отобранного у него планшета. — Вырвал и начал рвать на куски. Пришлось выстрелить. Приставляем клочок к клочку. Да это карта с дислокацией частей и подразделений 52-го полка 14-й финской пехотной дивизии! Все с точностью до роты. Смотрим, что на флангах. Две пронзительные стрелы охватывают группировку наших частей — одна с юга, другая с севера и сходятся за Андроновой Горой на восьмидесятом километре от железнодорожной станции Кочкома, перед райцентром Ругозеро. Ближайшая к нам южная стрела нанесена на карту сплошной жирной линией. В ее истоках овал с обозначением двух пехотных батальонов, рядом с овалом цифры: 12.00.09.08.41. Понятно: батальоны наносят фланговый удар в полдень 9 августа, то есть послезавтра. Отметки в овале северной стрелы сообщали, что самокатный батальон наносит удар на сутки раньше. Как предупредить наших о грозящей опасности? Ведь нас разделяет пространство в пятьдесят километров, а времени до рокового часа осталось менее суток. Выручить нас могла только рация, но ее нет! Проклинаю в душе фашистских стервятников, разбомбивших нашу маленькую радиостанцию. Решили: немедленно туда, на помощь армейцам! И еще очень важно самым срочным образом переправить трофейную карту полковнику Козлову. Она, пожалуй, получше любого языка. Подобрали тройку хороших ребят-спортсменов из взвода Конюшко. Время 16.00. Группа нарочных к походу готова. Комиссар включил в нее бегунов-марафонцев Володю Голубева, Сережу Назарова и участника финской войны самбиста Павла Кириллова. Старшим был назначен Кириллов. Ему я и передал письменное донесение с трофейной картой. Операция по доставке боевого донесения прошла успешно. Марафонцы оправдали свое высокое спортивное звание. Донесение с трофейной картой было вручено Козлову вовремя. Для встречи с противником на шоссе в засаде оставляю четвертый взвод во главе с Иваном Жуковым. Он должен остановить подходящую сюда третью роту самокатного батальона и навязать ей оборонительный бой. Отряд идет за самокатчиками параллельными тропами. Приближаемся к линии фронта. Слышна частая ружейно-пулеметная перестрелка. Значит, финны ввязались в бой. Лишь бы удержались наши еще с полчасика на своем рубеже! Сигнал от разведчиков: «Стой!» Залегли. Второй сигнал: «Вызываю командира». Ползу к Алексееву. Без бинокля вижу на восточной опушке леса вражеских минометчиков. Ведут интенсивный огонь. Слева от них сгруппировались пехотинцы и двинулись в глубь леса. Наверняка они намерены ударить с фланга. Опередить врага! Ударить по нему с тыла! Одновременно решаем нанести удар и по финской роте, атакующей нашу пехоту с фронта. Отряд разделился на три группы. Минут через десять центральная группа ударила в стык между финскими ротами и лишила их взаимодействия. Финны заметались в тисках партизан. Одна их рота устремилась вправо, но там ее встретила группа Петра Безлепкина и прижала к озеру. Враги побросали оружие и пустились вплавь, но мало кому удалось уйти. Другая рота, удиравшая через заболоченную равнину, попала под перекрестный огонь студенческих взводов Альберта Суворовского и Владимира Конюшко и была основательно потрепана. Отважно действовал в этом бою разведчик Николай Ермаков. Он первый ворвался в штабную палатку, и, вступив в единоборство с финном-штабником, прикончил его кинжалом СВТ. Нам достались богатые трофеи. Гораздо больше, чем указано в сводке Совинформбюро. Велосипедов и мотоциклов, например, было не десять, а более тридцати. И примерно столько же винтовок и автоматов. Мы соединились с войсковыми подразделениями нашей обороны и передали им почти все свои трофеи. Так закончилась одна из наших операций. В общей сложности до середины ноября 1941 года мы провели три крупных операции в тылу врага и две операции совместно с частями регулярных войск. Об одной из наших операций было рассказано также в сводке Совинформбюро от 2 ноября 1941 года. ...Нет, не получил отряд заслуженного и обещанного трехдневного отдыха. Уже через несколько часов полковник Козлов приказал выдвинуться на левый фланг передовой линии обороны и вместе с подразделениями пограничников 73-го отряда прикрыть отход измотанных в боях стрелковых подразделений на новый рубеж обороны. Прощаясь с нами, полковник добавил: — Знаю, для других дел вы предназначены, но под рукой нет ни одного лишнего солдата. К намеченному рубежу шли под сильным огнем противника. Кругом горел лес, рвались снаряды. Подошли вовремя: здесь шел жестокий бой. Его вели пограничники во главе с капитаном Семеновым и батальонным комиссаром Астаповым. Одна вражеская группа, численностью до роты, уже обтекала левый фланг пограничников. Ее удар и принял на себя наш отряд. Финны наступали густой цепью, видимо не ожидая встречи с нами. Даю сигнальный выстрел, и в то же мгновение наступающего врага накрывает огневой шквал более сотни автоматов, винтовок, карабинов. Вражеская цепь заметно редеет, фашисты залегли. Но позиция, которую они заняли, была выгоднее нашей. Я решаю выбить их оттуда. В контратаку поднялся весь отряд. Противник не выдержал и откатился метров на сто пятьдесят назад. Однако вскоре он предпринял комбинированный удар: усиленной ротой с фронта и не менее чем двумя взводами в обход нашего открытого левого фланга. Не буду скрывать, екнуло тогда мое сердце. Даже сейчас, когда я вспоминаю этот момент, становится не по себе. Положение сложилось отчаянное. Ведь в моем резерве всего-навсего одно отделение. Силы обороняющихся иссякали. Тяжело ранен командир взвода Глазов. Его место занимает комсомолец Володя Орлов. Контужен политрук взвода Саша Орехов. Фашисты совсем близко. Вот одна их группа во главе с рослым офицером врывается на наши позиции. Орлов бросает гранату— офицер и несколько вражеских солдат валятся наземь, но, сраженный пулей, падает и Орлов. На помощь спешат Миша Ерничев и Феликс Котунович. Передовая фашистская группа остановлена. Воспользовавшись замешательством противника, Конюшко поднимает свой взвод в контратаку и восстанавливает положение. Врезался в память героический поступок перворазрядника по самбо Васи Косырева. Наступление противника поддерживал искусно замаскированный станковый пулемет. В самый критический момент Косырев подкрался к этому пулемету и вступил в единоборство с его расчетом. Покончив с пулеметным расчетом, воин повернул пулемет в сторону врага и поддержал контратаку отряда. К вечеру противник предпринял четвертую атаку, и опять с обходом нашего открытого левого фланга. Не знаю, чем бы все кончилось, не приди на помощь партизанский отряд «Вперед» под командованием В. Н. Бобкова. Особенно решительно действовал в бою комиссар этого отряда Иван Иванович Вахрамеев. Я видел, как вел он своих товарищей навстречу превосходящим силам врага. Чуть позже уже в центре обороны он заменил убитого пулеметчика. Затем пополз на помощь раненому. Посылаю к Вахрамееву своего ординарца с запиской: «Иван Иванович, не зарывайся!». Ответ был таким же коротким: «Вас понял, иду в новую атаку». И пошел. Под стать Вахрамееву действовал и наш комиссар Иван Евреинов. Находясь на правом фланге, он заметил, как большая группа вражеских автоматчиков вклинилась в наш стык с пограничниками. Комиссар поднял взвод в контратаку и захватил высоту. Здесь он был сражен снайперской пулей. Бойцы вынесли комиссара с поля боя в бессознательном состоянии. Обязанности комиссара отряда по моей просьбе принял на себя политрук первого партизанского взвода Агдам Габидуллин, Уже как комиссар, Габидуллин принял участие в бою за ту самую высоту, которая дважды переходила из рук в руки. Мы эту небольшую безымянную высоту назвали Комиссаровой высотой. Потерпев неудачу, фашисты подтянули к линии фронта артиллерию и минометы. Земля содрогнулась от взрывов снарядов и мин. Словно подкошенные валились могучие сосны, слышались крики и стоны раненых. Но вот все смолкло. В это время от опушки леса отделилась стена вражеских солдат. Почти машинально ставлю затвор автомата на боевой взвод. Фашисты все ближе и ближе. Уже видим их лица. И вдруг воздух содрогается от частой дроби автоматных очередей. Стреляют слева и справа. Отряд жив! Отряд сражается! Из груди вырывается радостный крик: «Ура-а!». Но кричу не только я, а еще десяток бойцов. Этот победный клич поднимает воинов. Отряд, все как один человек, бросается навстречу фашистам. Рядом со мной бежит мой ординарец Лупанов. Обгоняя нас, мчатся вперед комиссар Агдам Габидуллин и политруки Алексей Шанин и Сергей Балицкий, повар Вася Сумочкин, шофер Миша Королев и еще полсотни наших товарищей. Противник дрогнул. Опять победа! За двое суток отряд участвовал в отражении двенадцати атак. За героизм и мужество, проявленные в этих боях, группа партизан была награждена орденами и медалями: орденом Красного Знамени — 7 человек, орденом Красной Звезды — 6 человек, медалью «За отвагу»— 17 человек. Так сражались на карельской земле представители рабочего класса и интеллигенции города Ленинграда. Об эффективности наших ударов по врагу свидетельствуют сами фашисты. Вот что говорится в перехваченном нашей армейской разведкой секретном приказе от 4.08.41 финскому корпусу, подписанном начальником штаба корпуса полковником Е. Арто. Признав, что «партизанские действия за последнее время усилились, штаб корпуса требует от командиров всех степеней принять решительные меры для того, чтобы их прикончить». Далее подробно перечисляется, какие это меры. Но все было тщетно. Пламя партизанской борьбы на захваченной врагом территории с каждым днем разгоралось все сильней и сильней. Источник: (1990) За родную Карелию. Партизаны и подпольщики Воспоминания, документы - Стр.55-62