Огарков Александр Николаевич — Мы — большевики — проводили повседневную политическую работу среди заводского коллектива.

Участники

Страна: СССР, КарелияПериод: Гражданская война и интервенция (1918-1922) Родился в 1886 г. в Петрозаводске. Трудовую деятельность начал с 14 лет на кирпичном заводе, а затем на Александровском заводе. В марте 1917 г. вступил в ряды большевистской партии. В октябре 1917 г., после демобилизации из армии, вернулся на завод, вступил в отряд Красной Гвардии. В 1918—1919 гг. заведовал хозяйственным и лесозаготовительным отделом исполкома Петрозаводского горсовета. Участвовал в боях против интервентов на Заонежском полуострове и под Петрозаводском. В последующие годы находился на советской и А. И. Огарков — персональный пенсионер, живёт в Петрозаводске. Родился я в 1886 году в семье потомственного рабочего Александровского завода. Отец работал 40 лет модельщиком, а дед — литейщиком. Сам я начал работать на заводе с 1903 года. В годы первой мировой войны завод изготовлял снаряды по заказам военного ведомства. Загрузка была полная, напряженность труда значительно повысилась. Работали в три смены, практиковались поденные и сверхурочные работы, работа в выходные дни и праздники. Численность рабочих значительно возросла. На завод пришло много людей, связанных с деревней. Особенно много новых рабочих было занято на подсобных работах по заготовке и доставке топлива. Ясное дело, что уровень сознательности рабочей массы в эти годы снизился. Тем не менее, огромные жертвы на фронте и трудности в тылу революционизировали рабочую массу. Никто не верил официальной пропаганде и сводкам с фронта, в которых описывались «успехи» русских войск. Как можно было верить этим басням, если мы видели, сколько раненых и калек прибывало с каждым пароходом в Петрозаводск. Под влиянием размышлений о войне, а также в результате сопоставления официальных сводок с суровой правдой я нарисовал на листе кровельного железа солдата в окопах, ковыляющего на костылях под огнем противника, и под рисунком написал: «Россия на костылях». Этот лист я вывесил в механическом цехе завода. Много рабочих собралось вокруг него, пошли разговоры о погибших родственниках, о бессмысленности войны. Вскоре по цеху прошел полковник Менжинский — приемщик военного ведомства на заводе. Он постоял у листа, потом покачал головой и ушел. Назавтра меня на завод не пропустили. Хотя я и догадывался, за что меня уволили, но обратился к заводскому начальству за объяснением. Мне заявили, что я уволен с завода и мне надлежит явиться к воинскому начальнику. Меня, ратника 2 разряда, имевшего на своем иждивении престарелых родителей, жену и шестерых детей, призвали на военную службу. В середине ноября 1916 года меня направили в 105-й запасной полк, размещенный в Оренбурге (ныне г. Чкалов). В то время в Оренбурге находилось около 70 тыс. солдат, проходивших военную подготовку перед отправкой на фронт. Мне было тогда уже 30 лет, и, хотя имел я образование всего лишь за 4-классную приходскую школу, на общем фоне пожилых и неграмотных солдат, из которых был скомплектован полк, я считался сравнительно молодым и грамотным. Поэтому я был определен в учебную команду. После 6-месячного обучения мне присвоили звание ефрейтора, а потом младшего унтер-офицера. Вскоре я познакомился с младшим унтер-офицером Кротовым, в прошлом уральским рабочим. Кротов был большевиком и входил в большевистскую группу полка. Узнав меня поближе и убедившись в моих антивоенных взглядах, Кротов стал часто беседовать со мной, разъяснял мне лозунги партии, давал советы, как вести агитационную работу среди солдат. В начале 1917 года меня стали приглашать на собрания большевистской группы. Обычно собирались вне казармы, на квартире одного рабочего, расположенной в пригороде Оренбурга. Кроме солдат, на собрании присутствовало несколько городских рабочих и железнодорожников. Выйти из казармы без увольнительной было очень трудно. Тем не менее, мы ухитрялись это делать после вечерней поверки, когда оставалось еще часа два до отбоя, а также в праздничные дни. Возвращаясь в казарму, я рассказывал солдатам о том, что узнавал на собрании. Солдаты ждали моего прихода, а потом жадно ловили каждое слово. Особенно бурно реагировали солдаты на все новости о февральских событиях 1917 года в Петрограде. В это время я вступил в большевистскую партию. Хорошо помню отклики на Февральскую революцию 1917 года в Оренбурге и, в частности, в 105-м полку. 4 марта 1917 года большевистская организация собрала митинг в помещении цирка. Зал был битком набит представителями от рабочих оренбургских предприятий и солдат гарнизона. Многие разместились прямо на арене цирка, а те, кто не смог попасть в помещение, стояли на улице. Люди все прибывали... Наконец представитель партийного комитета гарнизона открыл митинг и сообщил об отречении царя Николая II и о революции в Петрограде. Раздалось громкое «ура», загремели аплодисменты. Оратор призвал всех собравшихся к вооружению для борьбы с контрреволюцией, для защиты свободы. Вскоре после окончания митинга командование попыталось вывести полк из казармы, чтобы использовать его в контрреволюционных целях. Но солдаты уже знали о решении митинга и отказались выйти. То же самое произошло во всех частях гарнизона. План контрреволюции был сорван. На следующее утро, 5 марта, к казарме подошли рабочие со знаменами, с оркестром. Солдаты полка вышли им навстречу и с ликованием влились в ряды рабочих. Начался митинг. Революционные ораторы сменяли друг друга, царил неописуемый энтузиазм. К этому времени революционные солдаты и рабочие уже разоружили школу юнкеров-прапорщиков, захватили помещение полицейского управления. Явные контрреволюционеры, такие как начальник гарнизона Погорецкий, жандармский полковник Ждановский и другие были арестованы, а отобранное оружие роздано рабочим. По-новому пошла после Февральской революции жизнь города и гарнизона. Весной 1917 года на предприятиях и в воинских частях были созданы Советы. Меня избрали председателем ротного комитета, членом полкового комитета, а затем и гарнизонного Совета солдатских депутатов. Реакционные офицеры вначале притихли, многие из них были смещены по решению солдатских Советов. Одновременно в городе рабочие создали Совет рабочих депутатов. Часть гарнизонного Совета, главным образом офицеры, поддерживала политику Временного правительства. Эта часть выступала против объединения с Советом рабочих депутатов, опасаясь ослабления своих позиций. Но большевистски настроенные члены гарнизонного Совета стояли за слияние обоих Советов. 8 мая 1917 года был создан единый Совет рабочих и солдатских депутатов. Вскоре группа депутатов была направлена в деревню с агитационным заданием. Большевистская фракция поручила мне ознакомить крестьян с Апрельскими тезисами В. И. Ленина. В деревне я столкнулся с острым конфликтом между крестьянами и крупным помещиком Шихобаловым. Последний произвольно повысил арендную плату за землю и разорял крестьян штрафами. Поэтому крестьяне отказались приступить к полевым работам, требуя отмены штрафов и установления прежнего размера арендной платы за пользование землёй. Поскольку крестьяне обратились ко мне, как депутату Совета, с жалобой на действия помещика, я посоветовал им не считаться с произволом помещика, организованно выйти на поля и приступить к обработке земли, но арендной платы и штрафов ни в коем случае не платить. Крестьяне были мне очень благодарны за поддержку. На следующий день рано утром они вышли в поле и приступили к работе. Зато управляющий был разъярен и подал жалобу в Совет и губернским властям на мои действия. Поднялся скандал, меньшевистско-эсеровская часть Совета и губернские чиновники требовали предания меня суду за «беззаконие» и попрание права частной собственности. Но судить меня им не пришлось. При содействии большевика прапорщика Боброва я был срочно списан из 105-го запасного полка и направлен в 55-й железнодорожный батальон, охранявший Мурманскую железную дорогу. В июле 1917 года я вернулся в Петрозаводск, где находился штаб батальона. Меня определили старшим над группой солдат по охране сунского моста и прилегающего к нему участка дороги. Рабочая прослойка здесь была значительной. Солдаты батальона были революционно настроены. Я связался с единомышленниками-большевиками. Из большевиков 55-го железнодорожного батальона припоминаю И. П. Вилаева из Петрозаводска, Корюзлова из села Шуи и унтер-офицера Шумилова из Кондопоги. Нам удалось развернуть политическую работу среди рабочих расположенного по соседству сумского лесопильного завода. Получилось это так. Узнав о том, что на заводе не хватает рабочих, я договорился с управляющим об использовании на лесозаводе солдат во внеслужебное время. Мы работали вместе с рабочими завода, которые большей частью были крестьянами-сезонниками из окрестных деревень. В перерывы обычно возникали разговоры на политические темы. Мы разъясняли рабочим, что политика Временного правительства является антинародной, разоблачали клевету буржуазии на В. И. Ленина и большевистскую партию. В октябре 1917 года, прослужив в армии ровно год, я был уволен с военной службы по частичной демобилизации. Сразу же поступил слесарем в механический цех Александровского завода. В стране произошла Октябрьская революция. К этому времени меньшевики и эсеры были изгнаны из завкома, председателем завкома был избран большевик Н. Т. Григорьев. В числе вновь избранных членов завкома был и я. Завком занимался вопросами расценок, техники безопасности, трудовой дисциплины, продовольственного снабжения рабочих и др. Мы — большевики — проводили повседневную политическую работу среди заводского коллектива, готовя свержение меньшевистско-эсеровского губсовдепа. Мне было поручено связаться с большевиками рабочими Мурманской железной дороги, чтобы объединить немногочисленные партийные силы города в единую организацию. Эту связь я осуществлял через большевиков-железнодорожников Миронцева и Федулина, с которыми ранее был знаком. После перехода власти в руки нового, революционного губсовдепа в январе 1918 года партийная организация завода занялась созданием Красной Гвардии и налаживанием производства. Весной 1918 года в Петрозаводске было получено сообщение о кулацком мятеже в Вытегорском уезде. Решено было послать в Вытегру отряд Красной Гвардии из 35—40 человек для подавления кулацкого мятежа и поддержки Совета. Отрядом командовал беспартийный И. П. Поляков, а я исполнял обязанности комиссара. Мы прибыли в Вытегру, когда мятеж уже начал выдыхаться, но обстановка была еще напряженной. Мы сразу же направились к помещению Совета, окруженному большой толпой. В самом здании было тоже много народа. Шло заседание Совета. Выступал председатель исполкома большевик Метелкин. Его речь прерывалась враждебными выкриками кулаков. Увидев вооруженных красногвардейцев, толпа расступилась. Нам дали проход. Заседание стало протекать спокойнее и вопросы решались по-деловому, без эксцессов. В Вытегре отряд пробыл несколько дней. Инициаторы кулацкого мятежа были арестованы, создались нормальные условия для работы уездного исполкома. С июля 1918 года я начал работать в аппарате городского Совета в Петрозаводске в качестве заведующего отделом промышленных предприятий. Все предприятия в городе, кроме Александровского и соломенского лесопильного заводов, бездействовали. Не хватало топлива, электроэнергии. Выдача продуктов трудящимся производилась на 2 — 3 дня. На день выдавали 100—150 граммов жмыхов, изредка молотый овес или ржаную муку. Прочие продукты были редкостью. Для обеспечения топливом городской промышленности, железнодорожного транспорта и населения Петрозаводска создавались бригады по заготовке дров. Такие бригады были созданы и на Александровском заводе. Их направляли на сплав и заготовку леса. Кроме того, ежедневно, после работы, рабочие завода выезжали для погрузки дров на станции Орзега, Деревянка и др. К этой работе привлекались также рабочие и служащие других предприятий и учреждений Петрозаводска и крестьяне близлежащих деревень. Так городской Совет организовывал трудящихся на борьбу с топливным голодом. Источник: (1957) В борьбе за власть советов. Воспоминания участников борьбы за установление Советской власти в Карелии - Стр.52-58 (1987) Великий октябрь в Карелии - Стр.87