М. И. Литвин — На Поросозерском рубеже.

Участники

Страна: СССРПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) Литвин Михаил Иванович. Родился в 1917 г. в Киевской области УССР. Украинец. Член КПСС с 1939 г. До призыва в армию работал секретарем редакции районной газеты в Житомирской области. С 1938 г.— в рядах Советской Армии. В 71-й стрелковой дивизии — с февраля 1941 по нюнь 1943 г.: заместитель командира роты по политчасти, политрук роты, секретарь партийного бюро 126-го стрелкового полка. В 1944—1945 гг.— заместитель командира по политчасти 288-го стрелкового полка 181-й стрелковой дивизии 1-го Украинского фронта. Награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды и медалями. После войны окончил Военно-политическую академию им. В. И. Ленина и продолжал службу в политорганах Советской Армии. В 1964 г. по болезни в звании полковника уволен в отставку. В настоящее время — пенсионер, проживает в г. Казани. После окончания годичных курсов младших политруков в Ленинграде в феврале 1941 года я был направлен в 71-ю стрелковую дивизию. Получив назначение заместителем командира 4-й стрелковой роты 126-го стрелкового полка, я отправился в пограничный район Куолисмаа. Здесь, вблизи государственной границы, подразделения полка в 1940 году занимались строительством оборонительных сооружении и землянок в военном городе. Командовал 4-й ротой молодой энергичный лейтенант М. Ф. Смирнов, недавно закончивший военное училище, парторганизацию возглавлял красноармеец Потапов, неторопливый, рассудительный и авторитетный боец. Служба на границе требовала от нашего боевого коллектива постоянной бдительности, боеготовности и высокой выучки. Учения, стрельбы, караулы, подъемы по тревоге, основательная лыжная подготовка и другие суровые условия службы и быта создавали обстановку, максимально приближенную к боевой. Все это способствовало тому, что личный состав нашего полка по своей боевой выучке, физической закалке п моральному состоянию оказался подготовленным к тем тяжким испытаниям, которые обрушила на советский народ война. До сентября 1941 года наш 126-й полк стойко удерживал пограничные рубежи, отражая атаки наступающей финской группировки, и лишь по приказу командования в начале сентября оставил свой участок обороны и начал отход по дороге, идущей из Куолисмаа на Поросозеро. Прикрывать отход полка было приказано 4-й стрелковой роте, где я был к тому времени политруком. Находясь на марше, рота получила приказ командования полка: при подходе к высоте 181,3, что западнее Поросозера, укрепиться на ней и прочно ее удерживать. Высота 181,3 занимала господствующее положение над окружающей местностью, через нее проходила единственная дорога в Поросозеро, по которой передвигались основные силы наступающей па этом направлении вражеской группировки. На высоте силами местного населения уже были вырыты окопы и траншеи, построены блиндажи, подготовлены сектора обстрела. Для связи с полком рота получила радиостанцию и несколько пар почтовых голубей. К этому времени рота была доведена до полного штата за счет призванных из запаса воинов. Командир роты М. Ф. Смирнов приказал создать круговую оборону, а я и парторг Потапов боевую задачу разъяснили бойцам. Во второй половине сентября боевое охранение роты вступило в бой с передовым подразделением финнов. Внезапный ружейно-пулеметный огонь наших воинов рассеял вражескую колонну, заставил се развернуться в цепи, после чего боевое охранение отошло на высоту. На следующий день, подтянув артиллерию и минометы п обстреляв высоту, противник перешел в атаку, но был отбит с большими для него потерями. Взятый нами в плен раненый шюцкоровец заявил па допросе, что финны наступают большими силами, что они не ожидали такого сопротивления и рассчитывали взять высоту с ходу. Около двух недель, до конца сентября, рота успешно отбивала атаки противника с большими для него потерями. Примером стойкости и мужества в боях служили коммунисты и комсомольцы. При отражении атак противника хладнокровно и метко вели ружейно-пулеметный огонь командир взвода лейтенант Калинин, парторг Потапов, комсомольцы: сержанты Масленко, Перминов, Свинин, Галкин, рядовые Глыбин, Сюкияйнен и другие. Любимцем роты был командир отделения комсомолец Крестьянинов. Со своим отделением он проникал на фланги и в тыл противника, приносил ценные данные и трофейные автоматы. В ходе сентябрьских боев ротная партийная организация пополнила свои ряды отличившимися воинами. Некоторым из них я дал рекомендации для вступления в партию, а в один из дней относительного затишья мы провели ротное партийное собрание. После многочисленных неудачных попыток овладения высотой финская пехота в начале октября 1941 года обошла высоту по лесу с юга, перерезала дорогу на Поросозеро, лишив роту путей снабжения боеприпасами, продовольствием и эвакуации раненых. С этого времени мы оказались в окружении. Наряду с круглосуточным обстрелом высоты артиллерией и минометами враг стал применять осветительные ракеты и трассирующие пули, так что ночами над высотой висел своеобразный огненный купол. О создавшейся обстановке М. Ф. Смирнов послал по радио и с голубями кодированное донесение в штаб полка. Примерно на четвертые сутки боев в окружении мы получили радиограмму, в которой командование благодарило личный состав за успешное выполнение боевого задания и приказывало выходить из окружения, обещав оказать помощь. По согласованному с нами плану командование полка вскоре предприняло попытку прорвать кольцо окружения нашей роты. Для этого было выделено стрелковое подразделение, которое при поддержке артиллерии должно было пробиться к нам с восточной стороны и совместно с ротой встречным ударом обеспечить выход из окружения. Бои велись три дня, но прорыв не удался, так как противник успел основательно закрепиться на занятых вокруг высоты рубежах. Между тем основные силы полка в районе Поросозера испытывали все возрастающий нажим противника и с трудом удерживали широкий участок фронта. Поэтому вскоре мы получили от командира полка майора В. И. Валли приказ прорываться в Поросозеро своими силами. Получив этот приказ, командир роты вместе с командирами взводов 10 октября разработал план выхода из окружения. Было решено с наступлением темноты повзводно по траншеям перейти на северный склон высоты, а оттуда через болото в лес; сосредоточившись в лесу, организованно двигаться в направлении рубежа обороны полка в районе Поросозера. Отход роты должна была прикрывать отобранная для этой цели группа автоматчиков и пулеметчиков. Однако полностью осуществить этот план нам не удалось. К исходу дня, но еще засветло, финны произвели по высоте артиллерийский налет дымовыми снарядами и под прикрытием дымовой завесы пошли в атаку. Командир роты Смирнов побежал на правый фланг, где атаковали финские автоматчики. Я бросился по траншее к станковым пулеметчикам, занявшим к тому моменту огневые позиции на северных склонах высоты, и подал команду открыть огонь по противнику. Во время этого последнего боя ослабевшие физически бойцы и командиры, отстреливаясь и отбиваясь ручными гранатами от врага, отходили по траншеям на северные скаты и группами через болото направлялись в лес, где по плану намечалось сосредоточение роты. В этот момент по врагу открыл губительный кинжальный огонь станковый пулемет. Командир расчета сержант Галкин п наводчик красноармеец Скрипка длинными очередями расстреливали финских автоматчиков. Огонь наших пулеметчиков вызвал смятение у атакующих финнов, часть из них стала отползать назад. Это позволило воинам пашей роты закончить отход через болото в лес. Расстреляв почти все патроны, Галкин и Скрипка под прикрытием огня нескольких наших автоматчиков разобрали пулемет, взвалили его на плечи п тоже направились в лес. С небольшой группой бойцов ушел в лес п я. Преследовать нас финны не стали, вероятно, из-за больших потерь и наступившей темноты. Когда рота сосредоточилась в лесу, мне невольно бросилось в глаза, насколько все вышедшие из окружения воины были истощены, какой изнурительный вид был у них от недоедания и непрерывных многосуточных боев. Но каждый воин, даже раненный, вышел с оружием. Не дождавшись командира роты, который, как утверждали бойцы, погиб в бою на высоте (позже выяснилось, что он был тяжело ранен), я принял командование ротон. С помощью лейтенанта Калинина, парторга Потапова, старшины роты Масленко и старшего сержанта Пермпиова нам удалось к рассвету 11 октября выйти к переднему краю обороны 126-го полка, а затем в Поросозеро, к штабу полка. При этом, соблюдая меры предосторожности, мы преодолели болота, перешли вброд безымянную речку по грудь в ледяной воде. В Поросозере командиром 4-й роты был назначен лейтенант Калинин. Длительная оборона 4-й роты па высоте 181,3 сорвала намерение противника с ходу взять ее, а затем и Поросозеро, позволила остальным подразделениям полка совершить планомерный отход на новые позиции, а командованию полка—организовать прочную оборону против наступавшего на Поросозеро противника. В боях за эту высоту личный состав роты проявил высокий моральный дух, воинское мастерство, физическую выносливость, мужество в стойкость. Отражая атаки многократно превосходящих сил противника и переходя в контратаки, рота понесла большие потери. Но противнику был нанесен значительно больший урон. В боях на высоте мы уничтожили не менее 200 вражеских солдат и офицеров, захватили два станковых пулемета, много автоматов, винтовок и боеприпасов. Наконец, рота на три педели задержала наступление крупных сил противника на Поросозеро с запада. Позднее, с декабря 1941 года, я был назначен секретарём партбюро 126-го стрелкового полка. Дивизия, остановив противника, заняла оборону па Беломорканале. Работал я под непосредственным руководством нового комиссара полка батальонного комиссара Ивана Михеевича Новожилова. Он мне говорил: «Помни, секретарь, ты — правая рука комиссара». Это был кадровый политработник, окончивший до войны Военно-политическую академию и имевший значительный боевой опыт. Всегда, особенно во время боев, комиссар находился в гуще бойцов. Не раз он водил их в атаку. Хорошо запомнился эпизод, происшедший уже позднее описываемых событий, на Волховском фронте, в январе 1943 года. Шли ожесточенные бои за прорыв блокады Ленинграда. Подразделения нашего полка под ураганным огнем отвоевывали у врага каждую сотню метров. На наблюдательном пункте полка, расположившемся в воронке от авиабомбы в непосредственной близости от боевых порядков наших наступавших подразделений, вместе с командиром полка, его адъютантом и радистом находились в тот момент И. М. Новожилов и я. И вот мы увидели, как одна из рот залегла под минометным огнем противника. Чтобы выйти из-под огня, роте нужно было двинуться рывком вперед к противнику. Тогда И. М. Новожилов сказал: «Пойдем мы с тобой, секретарь, поднимать солдат в атаку». С Новожиловым и его ординарцем Келккой мы перебежками добрались до роты и выяснили, что командир убит. Майор Новожилов вынул наган и крикнул: «Вперед, на траншею противника, за мной, в атаку!» Рота поднялась, рванулась вперед, ведя на ходу огонь из ручных пулеметов и автоматов, и забросала немецкую траншею ручными гранатами... Направляя меня и других политработников для выполнения боевых и партийных заданий в подразделения, И. М. Новожилов требовал от нас проявлять заботу о том, чтобы бойцы не только были в курсе военно-политических событий, знали и выполняли боевые задачи, но чтобы они всегда были накормлены, обуты, одеты и обогреты. Если, как говорилось, командир был отцом, то комиссар Новожилов был в полном смысле душой полка. Естественно, что мне приходилось часто общаться с командиром полка капитаном К. К. Воронцовым, а затем со сменившим его подполковником И. Ф. Пачиным, которые всегда опирались на коммунистов, на парторганизацию. После ожесточенных боев 1941 года парторганизация полка значительно поредела. Поэтому партийное бюро много внимания уделяло приему в партию отличившихся в боях бойцов и командиров. В этой важной работе активно участвовали члены партбюро помощник начальника штаба полка лейтенант В. 3. Блумфельдт, с которым я часто бывал в подразделениях па переднем крае обороны, командир 3-го батальона капитан Л. Рябухин, секретарь комсомольского бюро политрук Иванов. Большую помощь в вопросах приема в партию нам оказывали секретарь дивизионной партийной комиссии батальонный комиссар Г. М. Шульгин, а затем сменивший его батальонный комиссар В. Н. Беляков, и члены парткомиссии. Для вручения вновь принятым в партию партийных документов в полк приезжал начальник политотдела дивизии старший батальонный комиссар С. П. Носков. С декабря 1941 года по сентябрь 1942 года в полку было принято в партию более ста отличившихся в боях красноармейцев и командиров. Боевой деятельностью и жизнью 126-полка, а также работой его партийного бюро много занимался новый комиссар дивизии полковой комиссар П. И. Лебедев. При каждом посещении полка ом стремился побывать на передовой, увидеть все своими глазами, поговорить с бойцами, командирами и политработниками, поближе узнать их запросы и настроения. Он обращал наше внимание на то, что в условиях стабильной обороны необходимо готовить личный состав не только физически, по и психологически к наступательным боям. ...Осенью 1942 года наша дивизия была переброшена на Волховский фронт. Источник: (1984) Вспоминают ветераны cб. воспоминаний ветеранов 71-й Краснознаменной Торуньской стрелковой дивизии - Стр.85-90