Лайдинен (Пезонен) Хильма — Все сильно изменилось, прервались учеба, местожительство.

Гражданские

Дата: 21 января 1989 г. Страна: СССР, КарелияПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) Лайдинен (Пезонен) Хильма Егоровна родилась в 1918 г. в д. Лембалово Куйвозерского (ныне Всеволожского) района Ленинградской области, финка. До Великой Отечественной войны окончила Пудожскую среднюю школу, училась в Карело-Финском государственном университете. В 1941-1945 гг. находилась в эвакуации в Свердловской (ныне Екатеринбургской) области и в Киргизской ССР (ныне Кыргызтан). После реэвакуации окончила КФГУ, затем преподавала биологию и химию в школах Калининской (ныне Тверской) области, работала старшим лаборантом на кафедре физиологии растений Петрозаводского госуниверситета и в Институте биологии Карельского филиала АН СССР. Я училась в Петрозаводске в университете и была на летних каникулах у родителей, они жили в Медвежьегорском районе, п. Пиндуши. Там и услышали сообщение по радио о начале Великой Отечественной войны. Все сильно изменилось, прервались учеба, местожительство. Приехала в Петрозаводск, получила приказ народного комиссара просвещения КФССР №512 от 22 августа 1941 г. Стала работать в Паданской средней школе Сегозерского р-на учительницей биологии и химии (по своей специальности). Работала только с 1 сентября по 20 октября. Началась эвакуация с 20 октября 1941 г. Я эвакуировалась одна, без родителей и др[угих] членов семьи, они тоже почти одновременно из Карелии эвакуировались с предприятием. Конечный пункт их: Киргизия, Фрунзенская обл., Кагановический район, Нижне-Чуйский совхоз. Наша эвакуация началась 20 октября 1941 г., организована была сельским советом в обязательном порядке. Была плохо организована, не сообщили заранее, хотя ночью были отправлены две баржи, в основном руководителей семей и их родственников, которые взяли с собой все необходимое. В селе осталось еще много людей, когда начали бомбить село. Среди них были пожилые мужчины, женщины с детьми и школьники. Было сообщено: перевозить больше невозможно, надо всеми любыми способами и путями попасть до Великой Губы (28 км). Взять с собой почти ничего не могли, ни из вещей, одежды, ни даже продуктов в дорогу. Кое-что из самого необходимого легкого белья взяли. Дорога была тяжелая, шли пешком, усталые, измученные, чем дальше шли, тем больше на дороге было брошенных вещей. Не могли донести до конца. Плакали дети от усталости. Помогали друг другу, сколько могли. Только к вечеру мы добрались до назначенного места, усталые и голодные. Остановились у одной хозяйки. Попросили у нее картошки. Она отказала: «У меня мало картошки, не могу дать». Нашлись смелые женщины, которые открыли подпол, взяли картошку, сварили, поужинали и поблагодарили ее. Легли отдыхать кто где, не спали, а дремали на голых досках до утра. На следующий день нас поместили всех в товарные вагоны с 2-ярусными полками, в середине вагона была печка чугунная - «буржуйка» и несколько ведер для нужд... Целый день стояли на месте, а ночью ехали. Тяжело было ехать, открывали двери редко, душно в вагоне, грязно, не мылись по-настоящему за все время езды. Один раз остановились недалеко от столовой, нам разрешили обедать, но был только суп и хлеб, взяли несколько порций. Ежедневно получали хлебный паек, 300 г, или ржаную муку, варили баланду, у кого что было взято с собой, варили сами. Вообще с питанием было тяжело. Конечный пункт нашего эшелона была Омская область. Разрешали, кто желал, остановиться и в других местах в тылу. В начале декабря мы остановились в Свердловске. Многие решили дальше не ехать и остановились там. Мы, трое одиноких учителей Паданской школы, тоже остались, хотя не знали, какая судьба будет дальше. В Свердловске мы обратились в роно, поговорили, узнали, есть ли места и нельзя ли в одну школу устроиться всем троим. Я - биолог, Ольга Александровна Калугина - филолог из Москвы, Екатерина Ивановна Подмошенская - математик из Ленинграда. Нас приняли хорошо, мы двое (я и Калугина) в одну школу, Гаринский район, Шантальская семилетняя школа. Подмошенная Е.И. в другой населенный пункт, а на следующий учебный год ее перевели в Шанталь. В этом населенном пункте нас было трое эвакуированных только. Путь от Свердловска до Шанталя был тяжелым. Летом туда попадают водным путем, а в зимнее время - на лошадях (на санях). Мы ехали в декабре, был сильный мороз в это время, мы без валенок, чуть ноги не заморозили, но доехали благополучно с небольшими трудностями. В Шантале нас встретили очень хорошо. Остановились у семьи Бертниковых - учительницы начальных классов. Была истоплена баня к нашему приезду, могли хорошо помыться первый раз после 2-месячного пути. Были измученные, усталые, грязные и вшивые. Нас хорошо накормили, напоили и спать уложили, по нормальному отдыхали 2 дня. Работать начали с 10 декабря 1941 г. Жить устроили нас в частном доме, около школы, у дедушки с бабушкой. Комната была отдельная, правда, небольшая, но теплая. Из медпункта дали постельные принадлежности. В комнате был стол, табуретки, кровать, печка русская. Электричества не было, была лампа керосиновая, приходилось пользоваться лучинками, когда печка топилась, читали или планы составляли у русской печки. Дровами школа обеспечивала хорошо. Директор школы (она же была парторг) приняла нас очень хорошо. Выделила нам мясо - целого барана, мешок картошки (на первое время). Молоко покупали у местных жителей, хлеб из магазина сельпо по норме - 300 г в день. Весной нам мальчики 7-го класса вспахали картофельное поле и сами посадили картошку. Картошки хватало до нового урожая. Жили уже самостоятельно. Бабушка наша каждое воскресенье приносила нам на стол блины (из овсяной муки) и сметану. Мы им всегда помогали, когда где требовалось. Они были старые уже (за 80 лет). Называли нас «наши дочери». Когда я уезжала к родителям по вызову (1944 г.), бабушка напекла мне на дорогу пирогов, печенье, насушила сухари. Ходили с дедушкой провожать больше километра. Бабушка сказала: «Жили бы еще у нас, мы к вам уже привыкли». Я благодарила их за всю доброту, что они нам оказали. Прощались со слезами. В Шантале очень бедно жили насчет одежды и обуви. Одежда в основном самотканая: юбки, кофты, даже пальто. Школьники иногда пропускали уроки в школе. Спрашивали, почему не были в школе? Ответ: «Мама стирала и починяла одежду, не в чем было прийти в школу». Обувь тоже сами шили из кожи, называют их «обутки», а летом плели из бересты. В зимнее время некоторые носили валенки, но не все. Ученики были очень отсталые от жизни. Они нигде не были, многое не видели: например, никогда не видели железных дорог, поезда, театра, редко видели кино. Во время дежурства в интернате у ребят было всегда много вопросов на интересующие их темы. В школе дисциплина и успеваемость учащихся были хорошие, внимательно слушали учителя. Тетрадей не было, записи вели в старых книгах и газетах. Мало было наглядных пособий, по возможности сами их готовили. Летнее время, после учебного года, работали на полевых работах вместе с местными женщинами наравне. Выделили нам два мешка холстяных, из них сами шили рабочую одежду - юбку и кофту. Из продуктов нам дали: молоко, мясо, горох, гороховую муку и др. Дали еще овечьей шерсти для валенок на зиму, катал валенки дедушка, у которого жили. Культурно-просветительская работа была слабая, клуб не работал, газеты получали с опозданием. Школа под руководством учителей и учеников устраивала вечера самодеятельности учащихся, а также праздничные дни, приглашали родителей и других членов семей. Педагогический] коллектив был дружный. Я работала в антале с 10 декабря 1941 г. до 20 июня 1944 г. Родители и близкие мои были тоже эвакуированы из Карелии в октябре 1941 г. Они находились в Киргизии: Фрунзенская область, Кагановический район, Нижне-Чуйский совхоз. Сестра работала учительницей, остальные - в совхозе. Сестра долго разыскивала меня, но потом через центральный эвакопункт сообщили им мой адрес. Они послали мне вызов, и мне разрешили выехать из Свердловской области во Фрунзенскую обл. к родителям. Доехала до них, радостно встретили они меня, были опять вместе, кроме отца, он умер там в 1943 г. Устроилась работать в школе, недалеко от родителей (12 км). С 1 сентября 1944 г. по 1 сентября 1945 г. - в Камышановской семилетней школе учительницей биологии и немецкого языка. Там же, в Нижне-Чуйске, Камышановке, среди родственников, всей школы и всего населения отметили долгожданный радостный день - День Победы. Сколько слез от радости! Желали счастья друг другу, светлого неба над головой и мира на всей земле! Наша реэвакуация началась в 1946 г. из Фрунзенской области Кагановического района, где жили и работали в последнее время. После освобождения Петрозаводска мы с сестрой получили вызов, нам разрешали выезд в Петрозаводск. Ехали самостоятельно (родители и близкие остались еще там) на поезде. Остановились в Петрозаводске у старшего брата (временно). Стала продолжать учебу в университете, жила в общежитии. В городе шли восстановительные работы, много было разрушено (гостиный двор, кинотеатр, жилые дома...). Университет расширился сейчас во много раз. Дома общежития и сейчас стоят напротив остановки «Промышленная» (в вузовском городке, так тогда называли, 4 корпуса). Училась в университете до 24 марта 1946 г. По семейным обстоятельствам переехала в Калининскую область, село Микшино. В 1949 г. в связи с переводом мужа переехали в Петрозаводск. Жили временно у брата. В 1950 г. построили свой дом, заимели свое хозяйство. Работала в Петрозаводском университете на кафедре физиологии растений ст. лаборантом, с 1960 г. - в КФАН СССР в Институте биологии в лаборатории растительных ресурсов. Источник: АКНЦ РАН. Подлинник рукописный. (2015) Эвакуированная Карелия: Жители республики об эвакуации в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 - Стр.276-281