Иванова Евдокия Петровна — По радио выступал Молотов с сообщением о том, что на Советский Союз напала фашистская Германия. И к тому часу уже бомбили Киев.

Гражданские

Страна: СССР, КарелияПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) Иванова Евдокия Петровна, 1916 г. р., русская, жительница г. Петрозаводска. До Великой Отечественной войны окончила Карельский государственный педагогический институт, работала старшим лаборантом кафедры генетики и дарвинизма в Карело-Финском (ныне Петрозаводском) государственном университете. Награждена юбилейной медалью «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». О начале войны узнали еще утром в 8 ч. По радио выступал Молотов с сообщением о том, что на Советский Союз напала фашистская Германия*. И к тому часу уже бомбили Киев. Душевное состояние было ужасным, и мерещилась смерть от безысходности. Тяжелее всего представлялось будущее малых детей. Их было трое - две дочери 3 лет и 5 лет и сынишка 1 год. В таком юном возрасте, естественно, дети руками держались за мать, посему руки у меня были «завязаны» от свободных физических усилий. В начале июля стали увозить из города детские сады в Вологодскую область по Онежскому озеру. Я тоже решила уехать с детсадом. Отъезд состоялся 10 июля 1941 г. Погрузили нас в большую сойму (баржу), и ее потащил буксир. Привезли в деревню по Мариинской водной системе. Там около месяца мы прожили у крестьянки. В начале сентября подъехала баржа из Петрозаводска с сотрудниками Карельского университета и шлюзовалась 2 часа, что позволило мне собрать детей и присоединиться к работникам университета, где я работала ст. лаборантом кафедры генетики и дарвинизма. Так вот мы и поехали по каналу Мариинской системы через Белозерск, Рыбинск до Ярославля, а там жел. дорогой до Котласа**, с Котласа по реке Вычегде до г. Сыктывкара. Нас там встретило руководство педагогического института и разместило в студенческом общежитии, переезд из деревни до Сыктывкара занял 2 недели. Живя в общежитии, мы обогревались печками и не знали забот о воде. В силу того что не все кафедры стали функционировать, в том числе и наша, генетики и дарвинизма, мне пришлось подыскивать работу. Детей устроила в детсад - двоих дочерей, а годовалого сына - в ясли. Пришлось устроиться временно на преподавательскую работу в школе (на время отсутствия учительницы по беременности). Преподавала все биологические предметы. С приходом учителя из декретного отпуска пришлось идти работать воспитателем детсада. Меня это устраивало, так как там были и мои дети. К моему несчастью, заболел сынишка (ему было 1 год 7 месяцев) тяжелой формой диспепсии. Лежал он в больнице и вскоре умер (в тот год там умерло от диспепсии 200 детей). Проездом из Самарканда в Архангельск заезжал муж (он был направлен туда на работу в штаб военного округа) и пообещал забрать нас в 1942 г. Так и случилось. В 1942 г. мы уехали в сентябре с мужем в Вологду, где он постоянно работал, а жили там до окончания войны в 1945 г. За время эвакуационного периода в Сыктывкаре затруднений в питании не было, так как продукты, завезенные туда на два года вперед, позволяли снабжать население нормально***. Но после нашего отъезда в 1943-44 гг., так говорила мне знакомая по работе в университете, там все исчезло. И даже студенты загонялись на лесоповал и пробовали есть сосновую кору. В Вологде жили исключительно на карточках - на хлеб в основном. Никаких других продуктов не получали. Хлеб был очень горький, так как там много было семян полыни. Кое-что можно было выменять на базаре, за деньги не продавали. Чтобы купить яйцо, надо сначала купить, скажем, хлеб, а потом отдать за яйцо. В 1943 г. у нас родилась дочь. Так, уже к началу 1945 г. наша семья состояла из 6 человек, [в том числе] из 3 детей и бабушки, которая приехала к нам жить из Пудожа. Сразу после освобождения Карелии муж приехал в Петрозаводск по заданию военкомата на военный склад, и мы с семьей через 6 месяцев тоже вернулись домой. Вскоре вернулся из эвакуации университет, и вновь я поступила на работу ст. лаборантом. После стажировки в Ленинградском университете по разделу зоологи беспозвоночных - насекомых - меня перевели в должность ассистента. В 1957 г. биологическое отделение университета закрылось. Сотрудники факультета переводились (трудоустраивались) в другие учреждения по биологическому профилю. Так вот я попала на работу в Республиканскую санитарно-эпидемиологическую станцию в отдел особо опасных инфекций республиканским врачом - зоологом-паразитологом. Работа мне нравилась в лаборатории, и я осталась там до выхода на пенсию (1968 г.). Хочу добавить к написанному то, что эвакуация, конечно, проходила организованно, без паники. Всем этим механизмом мы обязаны были партийным организациям Карельского университета и педагогического института. В конечных пунктах эвакуированных обрабатывали (их одежду и самих) пункты сан[итарной] обработки. Миновать эти сан. пункты не мог никто, потому что хлебные карточки выдавали по предъявлению справки о сан. обработке. [В Петрозаводске] имущество, которое осталось в квартире, было растащено по другим домам жителями деревень, которые приехали в город жить (больше всех было вепсов из Шелтозера). Оккупационные власти не притесняли вепсов и карелов, и они могли спокойно жить в городе, в чем было отказано русскому населению. Русских забирали в концлагеря. В городе их было 7. 1946-47 гг. были очень голодными. Жили на одном хлебном пайке без других продуктов. Паек хлебный был мал - 500 г, 300 г, и отсутствие других продуктов (масла, сахара) делало питание только хлебным, малокалорийным и не в полном размере. Хлеб съедался сразу и заливался водой и остальное время дни проходили в голодном созерцании. В 1948 г. отменили карточки на хлеб и семья вздохнула. Голод был остановлен, но продуктов еще в магазинах было недостаточно. Выручали столовые по месту работы и школа, где учились дети. Когда возвратились из Вологды, первое время жили в цехе завода «Авангард» (до войны он назывался «Северная точка»). Завод, конечно, не функционировал, был полуразбит. Наша собственная квартира на ул. Урицкого была занята [новыми] жильцами. Вскоре 2 семьи получили жилплощадь, и мы смогли вселиться в свое помещение. Все, что оставалось в квартире, - мебель, книги, посуда, одежда - было унесено. Часть мебели обнаружили в соседних домах - стулья, кровати, а остальное все невозвратимо исчезло. Город был страшен, так как местами зияли пустоты от разрушений и запустения. Вся набережная с приличными домами была сожжена, дома были обжитые, многие покрашены, т. к. хозяева были с достатком - нэпманы. На набережной также были разрушены и предприятия: пивоваренный завод, ликеро-водочный завод, Дом пионеров, дома погран. отряда. В центре города пострадали улица Куйбышева и гостиный двор с небольшим количеством магазинов, драматический] театр, банк, горсовет. * Так в тексте. Великая Отечественная война началась 22 июня 1941г. в 4 часа утра. С правительственным сообщением об этом в 12 часов дня выступил по радио зам. председателя Совнаркома, нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов («Правда», 1941, 23 июня; «Ведомости Верховного Совета СССР». 1941.26 июня). ** Котлас - город в Архангельской области. *** Так в тексте. По другим воспоминаниям, условия жизни в Коми АССР были трудными. Источник: АКНЦ РАН. Подлинник. (2015) Эвакуированная Карелия: Жители республики об эвакуации в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 - Стр.325-328