И.С. Кирюшин — Уходили в поход партизаны.

Участники

Страна: СССР, КарелияПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) Операция продумывалась долго и была намечена на праздничную ночь января сорок третьего. Противник, по обычаю отмечая свой праздник, не будет ожидать появления партизан. Собрались командиры и начальники штабов отряда имени Чапаева, «За Родину», «Боевые друзья», нашего—имени Тойво Антикайнена. Сидели над картой, думали, предлагали. Вместе с В. Лопаткиным, назначенным командовать в этой операции всей партизанской бригадой, в разработке плана участвовал как начальник штаба и я. До операции я побывал в штабе седьмой отдельной армии в Алеховщине, где меня подробно ознакомили с обстановкой. Дважды мы были в разведке небольшими группами. При окончательной выработке плана много предложений внесли начальник штаба отряда имени Чапаева И. Потолицын, командир отряда «Боевые друзья» И. Самсонов и начальник опергруппы подполковник Н. Аристов. Карельские партизаны к тому времени воевали уже полтора года, хорошо знали места и условия партизанской войны, привычки врага. Они дали нам много советов. С восточного берега Онежского озера надо было перейти по льду в Заонежье. Там, в деревнях Линдома, Крестовая Губа и на хуторе Тамбиц-маяк, были расположены гарнизоны белофиннов. Наши регулярные войска, стоявшие здесь на стыке Карельского и Ленинградского фронтов, только поддерживали операцию, не участвуя в ней. — Нынче у белофиннов праздник, — заключил разговор Лопаткин. — Так поможем им хорошо отпраздновать его. Верно, командиры? Командиры дружно поддержали — да, мол, самое время принять участие в празднике: и ночи темные, и часовые у них будут «греться», и лед подходящий. Предполагалось, что отряд «За Родину», перейдя через озеро, блокирует хутор; «Боевые друзья» перережут шоссейную дорогу на север на случай, если по ней двинется подкрепление противника. Главное же — захватить деревню Линдома, где располагался штаб белофиннов, — выпадало на долю штаба бригады с двумя остальными отрядами. Ночь была тихая, морозная. Места эти карельские похожи на нашу коми землю: высокие сосны над берегом, дальше — редкий ельник. Чистый снег чуть шуршит под лыжами, белыми тенями двигаются по широкой равнине озера партизаны в маскхалатах. Минное поле на берегу разминировано заранее. Первые сторожевые дозоры белофиннов так и не успели подать сигнал своим гарнизонам — сработала наша разведка. Перерезана телефонная связь. Отряды направились каждый к своему месту. Время начала атаки — два часа после полуночи. В отрядах преобладали карелы и вологжане, мурманчане и архангелогородцы, много было коми партизан. Народ подобрался крепкий, надежный. Все научились действовать решительно и бесстрашно. Те, кто попадал в отряд из регулярных частей, уже привыкли к войне и умели воевать. Остальные пришли по призыву, по собственному желанию. Каждый в отряде умел хорошо ходить на лыжах, отлично стрелять, ориентироваться на местности и пользоваться компасом, читать карту. Родина... Если местом, где я родился, была Сибирь, то работал я большую часть своей жизни до войны и после войны в Коми республике. Здесь были и есть любимые мной люди, друзья, места; здесь, на строительстве Печорской магистрали, прошла моя зрелая рабочая юность. Это — моя вторая родина. Поэтому мне хочется сделать отступление в ходе воспоминаний и рассказать о людях, входивших в отряд, о его формировании. Ведь основную часть нашего отряда составляли бойцы из Коми АССР, много их было также в отряде имени Чапаева. В августе 1942 года из всех городов и районов республики в Сыктывкар приехало более ста человек. Большинство из них — коммунисты и комсомольцы с хорошим по тем временам образованием. Сначала мы думали, что сразу отправят на фронт, но потом выяснилось — идем в партизаны, в Карелию, значительная часть которой была оккупирована белофиннами и немецкими фашистами. Каждого из нас спросили, хотим ли мы пойти в партизаны, упоминая при этом, что партизан фашисты в плен не берут. Все мы восприняли известие о формировании отряда с энтузиазмом, давно подготовились внутренне к тому, чтобы принять участие в схватке с фашизмом. Формированием руководил областной комитет партии. И вскоре отряд коми партизан из трех взводов был готов к отправке. Комиссаром отряда был назначен М. Филиппов, начальником штаба Н. Потолицын. После военной подготовки и соответствующей экипировки состоялось торжественное собрание. На пристань провожать нас пришел весь Сыктывкар. Проводы были, помню, душевные, но строгие. По Вычегде и Двине мы приплыли в Архангельск, а оттуда поездом были доставлены в город Сегежа, где находилась база партизанских отрядов. Нас распределили по отрядам, объединив с людьми, которые партизанили уже более года и не раз ходили по тылам врага. Так здесь, на карельской земле, оказались М. Филиппов, Н. Потолицын, Н. Кузнецов, В. Пархачев, И. Изъюров, Н. Морохин, А. Оплеснин, А. Северюхин. Л. Забоева, Р. Сюхина, А. Соловьева, С. Кузнецов, П. Пантелеев, В. Лохтионов, К. Фролова, Н. Шешуков, В. Кузнецов, Р. Шарыгин и многие другие посланцы земли Коми. ... И вот белоснежная равнина Онежского озера. Впереди враг. Гарнизон противника окружен, народные мстители заняли и шоссейную дорогу. Дальше события развивались, как мне помнится, так. Перед деревней и в самой деревне без шума были уничтожены по два парных патруля, партизаны захватили сначала траншеи, а затем окружили казармы, блиндажи и дзот. Белофинны, все же узнав о нападении, подняли стрельбу, но было уже поздно. Наш отряд блокировал все выходы из их штаба, комендантскую роту и склады, а отряд имени Чапаева окружил остальные части гарнизона. Две автомашины с солдатами противника, посланными на подкрепление, были встречены огнем отряда «Боевые друзья». Сильный бой разгорелся на хуторе Тамбиц-маяк, но и там внезапность все решила в нашу пользу — многие белофинны, как мы и ожидали, по случаю своего праздника были пьяными. Оправившись от неожиданного удара, фашисты бросили на наши исходные позиции у деревень Туба и Песчаная около десяти бомбардировщиков. Но впустую. Предусмотрев возможность такого налета, командование сразу отвело отряды на базу, расположенную в нескольких километрах от деревень. Результаты похода оказались успешными, план операции был выполнен. Противник потерял несколько сот человек, наши потери оказались незначительными. В штаб Карельского фронта мы передали ценные разведывательные данные. В ходе боя группе наших разведчиков был обеспечен проход в глубокий тыл. Партизаны уничтожили несколько военных складов с продовольствием и боеприпасами, две вражеские батареи дальнобойных орудий, доставлявших много хлопот нашим транспортам. После этого обстрел шоссейной дороги на нашем восточном берегу Онежского озера надолго прекратился. Возвращались с победой, а значит, с хорошим настроением. Перейдя линию фронта, порадовались успеху, и вроде легче стали носилки и связанные в санки лыжи с ранеными. А на базе после того, как командир поздравил всех, бойцов, и особенно раненых, окружили заботой те, кто не ходил в тыл: повара, медсестры... Городок Сегежа, где базировались партизанские бригады летом, был невелик. Работал там целлюлозно-бумажный комбинат, выполняя в основном военные заказы. Фронт в этом районе держался стабильно, и, готовясь к походам, мы четко определяли свой военный быт. Вот примерное расписание наших занятий: подъем в 6.00, после зарядки и завтрака — в лес, на тактические занятия. Изучали подрывное дело, разведку. Имитировали взятие «языка», нападение на автомашины, крушение транспорта, вывод связи из строя, расклад взрывчатки при подрыве водокачек, мостов, железных дорог. Обычно отряды занимались отдельно, но раз, два в месяц проходили сводные учения, которыми руководил иногда начальник штаба партизанского движения Карельского фронта генерал-майор С. Вершинин. Жили в городской школе, а зимой — в Пудожском районе, на берегу Онежского озера в палатках и землянках. Когда наступало сухое время летом, а чаще зимой, разведчики уходили или вылетали самолетами на операции. В ПО-2 умещалось двое, в ящиках под крыльями ЛИ-2 брал 18 человек. Хотя с авиацией на этом участке фронта было неважно, за «языком» порой присылали гидросамолет. Перед очередной операцией наш лагерь словно замирал, подтягивался. Готовились к походу всегда тщательно, потому что от этого зависело многое. Ведь каждый выход в тыл противника — это смертельная схватка с врагом. И в этих схватках бывало всякое, были и удачи и неудачи. Вспоминается такой эпизод. В феврале 1944 года наш отряд имени Тойво Антикайнена отправился на разгром гарнизона в местечке Лехнаволок, также в Заонежье. В час ночи вышли на другой берег озера. Разминировали проход на стыке двух белофинских батальонов и проскочили в тыл. Однако не прошли и километра, как были обнаружены. Завязалась сильная перестрелка. Командир отряда (прежний — В. Лопаткин — был к тому времени тяжело ранен) И. Крючков, посоветовавшись с командирами взводов, решил, что нужно выйти на сопку, занять там круговую оборону, а с наступлением дня попытаться прорваться через фронт, по заливу. Сопку захватили без потерь. Однако белофинны полностью блокировали все пути отхода. Мы оказались в окружении. На этот раз противник решил раз и навсегда покончить с партизанами. Всю ночь пролежали в снегу в ожидании атаки. На рассвете стрельба усилилась, противник ввел в дело минометы, затем появились и цепи вражеских солдат. Двигались они уверенно. Видимо, считали, что с нами легко покончить. Понимая опасность бездействия, Крючков приказал мне с первым взводом прорвать окружение, второму взводу прикрывать атаку, а штабу отряда вместе с третьим взводом и группой маневрирования выходить в прорыв. Партизаны П. Перминов, А. Рассыхаев, Н. Чурбанов и Н. Туголуков подползли к белофиннам почти вплотную, забросали их гранатами и вырвались из кольца. За первым взводом из окружения постепенно вышел весь отряд. Отстреливаясь, мы быстро пошли к заливу. Вскоре вернулась группа разведчиков, и А. Северюхин сообщил, что выход к озеру заминирован. Что делать? Обходить нет времени. Надо рисковать. Решили во главе колонны поставить самых быстрых лыжников и идти за ними след в след. А. Рассыхаев, Н. Чурбанов и А. Стрекаловский проскочили заминированный участок, хотя первый и был ранен. Риск оправдался. Но это было не самое страшное. Настоящее испытание было впереди. Когда вышли к горловине губы залива, то оказалось, что лед от берега до берега взорван. Мы слышали ночью этот взрыв, но не обратили на него внимания. Прошло много лет, но я помню, как стояли мы тогда и растерянно смотрели на полосу взорванного льда шириной 10—15 метров. Казалось, что вперед пути нет. А с берегов белофинны ведут перекрестный огонь, и у нас в отряде уже есть убитые и раненые. Командир отряда Крючков, узнав в чем дело, приказал мне: — Снимай лыжи с бойцов, вяжите мост! Перебирайся по нему с группой Северюхина и займи оборону. Повторять приказ не потребовалось. Мы быстро связали десятки лыж, сделали мостик шириной в полметра и, с трудом перейдя опасное место, открыли ответный огонь по врагу. Под огнем пулеметов и минометов по мосту из лыж удалось перевести весь отряд. Правда, многие приняли ванну в холодной воде. Позднее белофинны пытались напасть на нас с аэросаней, но с этим «десантом» мы довольно быстро разделались. Наступила ночь. Мы не спали уже двое суток, прошли десятки километров и изнемогали от усталости. Шли без лыж, одежда намокла и задубела на морозе. Однако настроение в отряде сохранялось боевое. Ловушка, задуманная противником, не удалась. Вдруг услышали, что навстречу идет большая группа людей. Залегли, подпуская их поближе, и приготовились бить наверняка. Но тут раздалась русская речь, в небо взлетели белая и две красные ракеты — световой пароль партизан. Это партизаны трех отрядов — имени Чапаева, «Боевые друзья» и «За Родину» — во главе с полковником Рыбниковым, заменившим на этом посту Н. Аристова, шли на выручку. Мы так обрадовались, что начали целоваться друг с другом. Подошедшие партизаны отдали нам свои лыжи (мне их дал Сергей Кузнецов, который живет сейчас в пос. Водном Ухтинского района), забрали раненых, облегчая нам, вконец обессиленным, дальнейший путь к своим. Потом мы еще полдня отбивались от налетавших самолетов противника. — Не чаял вас увидеть живыми,—сказал Рыбников, объявляя благодарность командованию отряда и особо отмечая выдержку, бесстрашие и смекалку нашего командира и бойцов. Командование Карельского фронта высоко оценивало боевые действия партизан, в задачу которых входили не только бои. Главным для нас было собрать точные разведданные о противнике, организовывать диверсии на дорогах, мостах и узлах связи в его тылу, когда необходимо — взять «языка». Нередко приходилось действовать в одиночку. В плен не сдавались, даже тяжелораненые. Незабываем наш первый командир Николай Иванович Кукилев, умный, очень грамотный человек, дважды орденоносец. Орденами и медалями за доблесть были награждены и наши комиссары — Н. Макарьев и М. Широкий, который погиб в одном из походов. Очень немногие из командиров прошли всю войну с начала до конца. Как трудно приходилось партизанам, особенно правдиво, на мой взгляд, показал в своих повестях белорусский писатель, лауреат Государственной премии СССР Василь Быков. ...Передо мной — письма бывших партизан. Тридцать три года прошло, но время не может стереть в памяти тех славных, незабываемых наших походов, нашей жизни партизанской. Порой даже не верится, что столько лет минуло! Как живые, встают перед нами погибшие командиры и бойцы, молодыми видятся лица постаревших уже боевых моих товарищей. Пусть не всех, кто был тогда с нами, упомянул я в своих воспоминаниях, но всем нам памятью братской Карелии останется лозунг, которым встречали нас на параде 8 октября 1944 года в Петрозаводске: — Низкий поклон вам, коми партизаны Карельского фронта! До сих пор ведется поиск, и находятся, награждаются за участие в боевых партизанских операциях наши товарищи. Взволнованное письмо из Норильска получил я от бывшего разведчика нашего отряда Николая Медведева. «Хочу поделиться с Вами большой радостью, — пишет он. — Недавно мне была вручена Почетная грамота Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР за участие в партизанском движении, которой, оказывается, я был награжден еще в декабре 1944 года. ...Помню о наших командирах, которые в любой обстановке не забывали главного — заботы о людях, умели отыскивать выход, казалось бы, из совершенно безвыходного положения, как это было в Кондопоге, на Великой Губе, Вороньих островах и в других случаях. Трудно сказать, удалось ли бы мне без Вашей помощи выйти из глубокого тыла после осколочного ранения обеих рук и туловища, тем более, что в той засаде погибли многие из нашей разведгруппы. Не теряю надежды встретиться с Вами. Вот уже 21 год я связан со строительством Норильского комбината, сейчас работаю председателем объединенного постройкома. Желаю Вам и Вашей семье крепкого здоровья, счастья, долгих лет жизни. С уважением Н. Медведев. А лучше просто Николай, Коля, как это было после моего прихода в отряд. Это письмо дорого мне и напоминанием многих боевых эпизодов, и пожеланием здоровья и счастья, которое я отношу ко всем бывшим партизанам, участникам Великой Отечественной войны. Но, кроме того, у нас с Николаем Медведевым общая гражданская профессия, мы — строители. Он строил заполярный Норильск с его известным на всю страну горно-металлургическим комбинатом. Мои послевоенные строительные маршруты прошли по следам нефтеразведчиков, находящих в нашей республике новые и новые запасы нефти и газа. Вой-Вож, Тэбук, Вуктыл — с этими названиями когда-то незнакомых северных речушек и мест связаны все мои послевоенные годы. По разным причинам не начиная учебу в академии имени Фрунзе, куда я уже сдал экзамены после окончания военных действий на Карельском фронте и расформирования партизанского отряда, я вернулся к своей прежней профессии. Работал прорабом и начальником стройуправлений на обустройстве скважин нефте и газопромыслов, на строительстве дорог, нулевых циклов промышленных и гражданских объектов Ухтинского района. Порой на стройках положение складывалось тревожное, почти как на фронте, и я почувствовал, как много опыта, знаний, умения дали мне годы партизанской войны. После партизанских диверсий, разрушительных взрывов складов, мостов, дорог было особенно приятно браться за созидательный, строительный труд. Я рассказываю об этом, потому что судьба моя в какой-то степени типична. Почти все бывшие коми партизаны до сих пор трудятся в разных отраслях народного хозяйства, даже перешагнув порой пенсионный возраст. Это уже заложено в человеке, и особенно в советском, — желание строить, созидать, отдавать свою жизненную энергию тем рабочим будням, которыми живет наша страна. Мы разрушали в годы войны — с горечью и болью, строим сейчас с радостью и удовлетворением. В этом, последнем, и есть и был тогда смысл нашей жизни. В рапорте о делах коми партизан Коми обкому партии, составленном по возвращении в Сыктывкар в 1944 году, одна из трех подписей — моя. Но под ним мог подписаться каждый из участников партизанских операций: мы сделали для Победы все, что могли. За три с лишним года партизанской войны о нас не раз упоминало в своих сводках Совинформбюро, мы прошли тысячи километров по тылам противника. Бывший член Военного совета Карельского фронта генерал-майор в отставке Г. Куприянов, с которым мы также переписываемся, в своих воспоминаниях о коми партизанах, опубликованных в «Красном знамени» 21 сентября 1974 года, приводит имена доблестных и мужественных бойцов- партизан Д. Уляшева, А. Прокушева, А. Тимушева, И. Бессонова. Немало имен живых и павших героев еще неизвестно. Наш долг — помнить о них, как мы помним о подвиге партизана Александра Кравченко, который пришел в отряд из нашей республики. Будучи в составе разведгруппы И. Полевика, заброшенной в тыл врага, Саша оказался окруженным щюцкоровцами. Не дрогнул отважный партизан. Он нашел в себе мужество подорваться гранатой. Вместе с ним погибли и враги, убежденные в том, что возьмут его в плен. Конечно, можно много рассказывать о своих боевых друзьях — командирах и бойцах, наших комиссарах. Но всего не описать в небольшом сборнике. Может быть, наши писатели, наши историки разыщут новые материалы, соберут воспоминания и напишут еще рассказы, повести о подвигах партизан, как оставшихся в живых, так и погибших в схватках с врагами. В нашей первой группе поехавших в карельские леса из Коми республики было 103 человека. Половина из них были коми, половина — русские. Это не помешало нам плечом к плечу воевать против общего врага. Вместе с нами партизанили люди многих национальностей. Мы были объединены ненавистью к оккупантам, посягнувшим на нашу Родину. Мы были братьями, членами одной большой семьи — советской. Так воевали коми партизаны на карельской земле, славной земле Калевалы. Так мы жили. Такими остались до сих пор. Лит.запись - В.Блинова Источник: (1978) Побратимы. Коми партизаны в лесах Карелии Воспоминания, документы - Стр.29-39