И. А. Комиссаров (вступил добровольцем в партизанский отряд «Боевые друзья») — Боевые друзья.

Участники

Страна: СССР, Карелия Иван Александрович Комиссаров родился в 1922 г. в деревне Выгозеро Карельской АССР. Русский. Член КПСС с 1944 г. С 1938 г. работал на Сегежском ЦБК. В июле 1941 г. вступил добровольцем в партизанский отряд «Боевые друзья». С лета 1943 г.— помощник комиссара отряда по комсомолу. В послевоенные годы — на комсомольской, советской, партийной работе. Награжден орденами Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды, медалью «Партизану Отечественной войны» I степени и другими медалями. В настоящее время персональный пенсионер, живет в Петрозаводске. В партизанском отряде «Боевые друзья» большое внимание уделялось политической подготовке личного состава. Дважды в неделю проводились двухчасовые занятия, на которых изучались материалы Великой Отечественной войны, приказы Верховного Главнокомандующего. Каждый день мы принимали по рации сводки Совинформбюро. Они переписывались от руки и, размноженные таким образом, зачитывались во взводах. Активную политическую работу вели наши агитаторы, в отряде регулярно читались лекции о героическом прошлом нашей страны, о мужестве советских солдат, подпольщиков. Особенно хорошо мне запомнилась лекция о великих русских полководцах А. Суворове и М. Кутузове, которую подготовил по поручению политрука А. И. Деревнина молодой партизан Д. Я. Гусаров. Читал лекции и я. Но сегодня помню только об одной из них, посвященной молодогвардейцам Краснодона, к которой подготовился по материалам газет. 29 октября 1943 года страна праздновала 25-летие Ленинского комсомола. Достойно отметить свой юбилей готовились и молодые партизаны нашего отряда. Еще летом на одном из собраний комсомольцы приняли социалистические обязательства по своему вкладу в разгром оккупантов. Применительно к деятельности партизанского отряда необычно звучат эти мирные слова — социалистические обязательства. Но созвучные времени принимали партизаны и обязательства: «...Программу боевой подготовки на осенний период усвоить на «хорошо»; каждый комсомолец обязуется изучить оружие, состоящее на вооружении отряда, в совершенстве овладеть минно-подрывным делом; научиться отлично ходить на лыжах; принимать активное участие в политической и культурной жизни отряда, проводить беседы, читки газет, обеспечивать регулярный выпуск боевых листков; свято хранить боевые традиции комсомола, проявлять сметку, храбрость и отвагу в бою; клянемся все свои силы отдать на благо Родины. Будем бить врага наверняка». В день рождения ВЛКСМ провели отрядное собрание, на котором была зачитана приветственная телеграмма первого секретаря ЦК комсомола Карелии Ю. В. Андропова и начальника штаба партизанского движения Карельского фронта С. Я. Вершинина комсомольцам отряда. Проанализировали свои боевые дела, обсудили допущенные промахи в прошедших боевых операциях. Отрядная рация передала в эфир ответную телеграмму: «Комсомольская организация обещает вам и в вашем лице штабу партизанского движения и ЦК ЛКСМ КФССР еще сильнее наносить удары по врагу. Пламя ненависти народной не угаснет в наших сердцах до тех пор, пока вся наша Советская страна не будет очищена от фашистских поработителей». В этот торжественный день семерым комсомольцам нашего отряда были вручены медали «Партизану Отечественной войны». Мне хочется хотя бы коротко рассказать о каждом из них, моих боевых товарищах — Борисе Воронове, Григории Астахове, Андрее Кузееве, Петре Глухове... Отрядный любимец Петр Глухов. Красивый был парень. Невысокого роста, крепко сбитый, ловкий, темноволосый, глаза карие. Вот уж кому была полной мерой отпущена партизанская удача. Участвовал во всех операциях, во многих разведках, и ни разу не задело его ни пулей, ни осколком. Появился он в отряде летом сорок третьего года. Тогда к нам прибыло как раз новое пополнение из партизанской школы — одиннадцать молодых ребят: Петя Ащеулов, Женя Петров, Витя Брагин, Слава Тюрин, Ваня Костенко, Витя Егоров, Паша Осипов, Степа Вдовин, Саша Королев. Среди них и Петя Глухов. Не знаю, чем объяснить, но возле него всегда были ребята. Может, потому, что веселый он был, песен много знал, стихов, плясал замечательно. Мы ему дали комсомольское поручение — организовать в отряде художественную самодеятельность. Организовал. Конечно, ему многие помогали. Но заводилой был он, Петя Глухов. Когда стояли в Никитской Мельнице, помню, играли мы на нашей партизанской сцене отрывки из оперетты «Свадьба в Малиновке» с пением под гармонь. Это нужно было видеть и слышать! Зрители от смеха чуть со скамеек не падали. Позже Петя Глухов еще и водевиль поставил с очень забавным названием «Беда от нежного сердца». И все это по памяти — тек- тов-то не было. Активнейшим участником и организатором наших партизанских представлений был заместитель командира соседнего отряда И. С. Кирюшкин. Но боевую награду Петр Глухов получил, конечно, не за песни и театр, а за мужество и отвагу, проявленные в летних операциях. В 1944 году Петра Глухова назначили командиром отделения, в этой должности он и закончил партизанскую войну. Кузеева, который пришел к нам осенью сорок второго, в отряде звали Андреем. Но настоящее его имя было Анварбек. По национальности татарин. Дисциплинированный был боец и очень честный — даже в пустяке не прихвастнет, не утаит правду. На лыжах, помню, ходил отменно. В январе сорок третьего случилось нам вместе быть в разведке. Было нас десять человек, командовал группой Михаил Алексеевич Николаев. Вышли под вечер, путь лежал неблизкий. Предстояло пройти на лыжах километров сорок по льду Онежского озера до Кондагубы, где находился гарнизон противника. Достигли района разведки. Ночь. Мороз. Звездное небо. Мрачной громадой надвигался берег. Оружие наготове. Мускулы напряженны как пружины на взводе. Еще двести метров по ледяной глади озера, еще сто, и можно нырнуть в спасительное прикрытие деревьев. И тут с берега ударил пулемет. Гулко хлестнули автоматные очереди. Николаев подал команду рассредоточиться и отходить назад. Мы рассыпались веером. Была группа — и нет ее. А пулемет все бил, ровно, методично, как гвозди в стену заколачивал. Тупой удар в бедро свалил меня с мог. Очнулся на снегу, вокруг тишина, сильно болит голова — видно, ударился при падении. Попробовал встать — боль пронзила ногу и поясницу. Сколько же я пролежал? Вдруг слышу: лыжи по насту ширк-ширк, замрут и снова — ширк-ширк. Карабин лежал рядом, подтащил его к себе поближе, гранату достал. Неясно мелькнула во тьме фигура человека. Вдавил я приклад в плечо и стал медленно поднимать ствол. И тут человек вполголоса позвал: — Иван, ты где? Я узнал голос Николаева. Неудачной была эта разведка — в группе оказалось трое раненных: одного слегка задело, зато я и минер Осипов лежали как чурки и могли лишь руками шевелить, и то только в те редкие минуты, когда приходили в сознание. Николаев подозвал Кузеева. — Ты, Андрюша, у нас самый быстрый. Дуй через Онего, возьмешь в отряде лошадь и выедешь нам навстречу. Замешкаешься где или собьешься — погибнут ребята: если не кровью истекут, так замерзнут. Да что объяснять, сам понимаешь. — Я быстро, командир, ждите. Раненым оказали первую помощь. Потом нас с Осиповым привязали к лыжам и потащили. Возвращение на свой берег я помню плохо. В памяти застряли лишь подбадривающие слова Николаева и бесконечная лента снега, плывущая у самых глаз, а потом вдруг снег кончился и лицо мне стали покалывать тонкие былинки, от них горько пахло скошенной увядшей травой... Позже от партизан я узнал, что Кузеев нигде не сбился и на всем пути не сбавил взятого темпа. Весь обросший инеем, ворвался он на базу, объяснил, что случилось, запряг в розвальни лошадь и рысью погнал ее навстречу разведгруппе. Найдя нас, помог погрузить раненых, а сам, чтобы лошади было легче, побежал рядом с санями. Потом он, улыбаясь, говорил: — Суета была в ту ночь невообразимая — больше ста километров пришлось на лыжах прокатиться. Нас с Осиповым отправили в госпиталь. Я к весне вернулся в отряд, а ему пришлось ампутировать ноги. Летом мы с Андреем снова вместе были в деле —в составе взвода совершили рейд по глубоким тылам противника, устраивали диверсии на дорогах. Помню, заминировали деревянный мост и, когда на него въехала автомашина, подорвали его. Но тола у пас тогда было мало, машина уцелела. Видно, водитель был классный, он на большой скорости проскочил на другой берег и скрылся за поворотом. С досады завалили мост хворостом и запалили его термитно-зажигательными шарами. Потом повалили столбы телеграфной связи. Уже, когда отходили к временной базе, на небольшом хуторе наткнулись на противника. — Ты уж поостерегись, пожалуйста,— пошутил Андрей перед боем. — Лошади здесь нет, придется на своем горбу тащить... Отчаянный и находчивый был парень. Заметив, что несколько финнов укрылись в погребе посреди двора и ведут огонь, как из дзота (именно оттуда был смертельно ранен Саша Королев), Андрей пробрался на крышу погреба и одну за другой просунул внутрь через вентиляционную трубу три гранаты. Крыша погреба раз за разом чуть вздымалась при каждом взрыве, а он стоял и спокойно готовил следующую гранату. Погиб Андрей весной сорок пятого в рядах действующей армии при взятии Кенигсберга. Третий в списке награжденных — наш отрядный доктор лейтенант медицинской службы Григорий Астахов. Мы его в шутку называли «помощник смерти», потому что он был больше солдат, чем медик. Придет, бывало, к нему занедуживший партизан, Гриша осмотрит его, похмыкает и полушутя скажет: — Была бы у тебя рана — я бы тебя перевязал, красиво и крепко. А так—получи пилюли. Через два дня будешь плясать. Но в следующий раз приходи с боевым ранением, не позорь звания партизана. Летом в Заполярье во время сорокодвухдневного похода Астахов доказал, что он является не только хорошим бойцом, но и знающим свое дело медиком. В бою во время нападения партизан на автоколонну тяжело ранили командира взвода Ивана Степановича Григорьева. У него были прострелены грудь и рука. Пять дней несли его на самодельных носилках. Вообще, выносить раненого из глубокого тыла противника всегда тяжело. Для переноски одного человека требуется не менее пятнадцати бойцов. Ведь сотни километров приходится идти по бездорожью, по болотам, преодолевая на подручных средствах многочисленные реки и речушки. Пять дней Гриша Астахов неотлучно находился при раненом. А на шестой и тот встал на ноги в буквальном смысле слова. В это трудно поверить, но Григорьев пошел сам. Конечно, в первую очередь сказалась удивительная сила воли этого прекрасного партизана и человека — он лучше других знал, что такое тащить на плечах раненого. Но и наш доктор проявил свое искусство, чтоб спасти ему жизнь, облегчить и ускорить движение отряда. В канун юбилея ВЛКСМ Гриша Астахов был единогласно выбран секретарем комсомольской организации «Боевые друзья». В этой должности он пробыл до окончания боевых действий в Карелии, до расформирования отряда. Был среди награжденных и боец первого взвода Борис Воронов. Острый на язык, ловкий и сметливый, никогда не унывающий старожил отряда, он обладал потрясающей силой воли. Летом сорок второго во время похода партизанской бригады его тяжело ранило в грудь, пулей было задето легкое. Хрипел, кашлял кровью, но до линии охранения наших войск Борис дошел сам... Медаль «Партизану Отечественной войны» получил и наш «сын полка», правильнее будет сказать «сын отряда» — Ванюша Огорелкин. Появился он у нас в январе сорок второго года. Зима тогда легла ранняя, что было на руку нашим разведчикам, — уже в декабре они ходили на лыжах через Заонежский залив в тыл противника. Как-то пошли они в район Кузаранды. Не знаю подробностей, но там-то им и встретился Ваня Огорелкин. Он, конечно же, попросился в отряд. Разведчики отправили его домой. Провели разведку и назад в отряд. Уже около половины пути по озеру прошли, когда один из партизан сказал: — Братцы, кто-то идет по нашей лыжне! Все ближе, все явственнее выступала из темноты фигура в чем- то белом. Как потом выяснилось, Ванюша для маскировки в простыню завернулся. Так и появился в отряде еще один боевой друг. Познакомился я с ним в марте сорок второго, когда вернулся из госпиталя, где лежал после первого ранения. Это еще что за партизан, думаю, совсем мальчишка! А за год выровнялся наш Ванюша, подрос, повзрослел, плечи силой налились. Красивый стал парень, стройный. В сорок втором, во время похода бригады, ранило его легко — зацепило пулей ногу, но кость не задело. Поправился быстро. Наравне со всеми переносил Ваня все тяготы партизанской жизни. В сорок третьем году Ваня был связным у командира отряда Н. В. Суровцева. Служба эта нелегкая. И в походе, и в бою, и на привале у связного всегда дела, всегда заботы — в любую секунду он должен быть готов выполнить поручение командира. Мне самому в первые месяцы войны доводилось быть связным у заместителя командира отряда по разведке В. Г. Юрикова, и я хорошо знаю, что это такое. Нет, не зря Ваня Огорелкин был удостоен партизанской медали. Из девушек в списке награжденных была сандружинница второго взвода Александра Антонова. Мы звали ее Шурой. Отличилась она в одной из летних операций сорок третьего года. Под огнем противника подползла она к тяжелораненому командиру взвода И. С. Григорьеву и вытащила его в укрытие. Последней в списке награжденных значилась моя фамилия. В отряде я находился со дня его создания. Войну начал бойцом взвода разведки. В ноябре был ранен. После госпиталя вернулся во взвод. Участвовал во всех боевых операциях отряда. Летом сорок второго награжден орденом Красной Звезды. В отряде вступил в партию. Летом сорок третьего стал я помощником комиссара по комсомолу. В этой должности и встретил сообщение о расформировании отряда... Источник: (1990) За родную Карелию. Партизаны и подпольщики Воспоминания, документы - Стр.154-159