Галашкина Мария Петровна — Я жила в д. Пелдожа, когда началась война. Я нянчила у брата девочку. Старший брат пришел и сказал, что будет эвакуация, надо ехать всем вместе.

Гражданские

Страна: СССРПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) Галашкина Мария Петровна, 1929 г. р., карелка, родом из д. Пелдожа Святозерского сельсовета Пряжинского района КАССР. Накануне Великой Отечественной войны успела окончить 4 класса в начальной школе д. Пелдожа. В 1941-1945 гг. находилась в эвакуации в Беломорском районе Карелии. После реэвакуации жила и трудилась на разных работах в родных местах. Я жила в д. Пелдожа, когда началась война. Я нянчила у брата девочку. Старший брат пришел и сказал, что будет эвакуация, надо ехать всем вместе. Всю деревню погрузили в 2-3 машины. Сказали, что уезжаем в эвакуацию на неделю, а были до 1944 г. (август). Мать, сестра [тоже] эвакуировались. Среднего брата оставили на оборонных работах, потом встретились с ним в Петрозаводске, и он поехал с нами. Отец также остался на оборонных работах, как и многие другие деревенские. Старший брат был уже в армии. Из имущества все оставили на месте, взяли только одежду на себя и два одеяла, т. к. сказали, что эвакуация на 1-2 недели. Ели то, что взяли с собой (крупа ячневая, сушеная рыба...). Оставили годовалого поросенка незарезанным, 2 овечки и барана (его зарезали на дорогу - мясо сушили). На нашей машине были 4 семьи. Для всех был один сопровождающий на 4 машины. На машинах мы поехали до Петрозаводска, там ночевали в каком-то большом здании, а потом нас отвезли на пристань (т. к. были вещи). Погрузили на баржи. Мы попали на вторую баржу. Там было очень много людей. Рядом с нами стала ломаться баржа, и часть людей перешла к нам. Плыли долго до Архангельска, потом приехали трактора, погрузили и повезли на лесопункт. Помню, что одну баржу бомбили и все люди, кажется, утонули. Встретили в лесопункте кое-как. Пихнули в барак, одна кухня и 3-4 маленькие комнатки. В каждой жила семья, в одной комнате жили 2 семьи. Многие дети умирали, кто был очень маленький. Была общая столовая. Мы выходили с котелками за супом. Кое-что из одежды выменяли на продукты. На лесопункте работали поляки (звали поляками - длинные мужчины). За 2 километра от поселка был свинарник, где мама смотрела свиней (3 женщины всего: 2 рабочих, 1 заведующая), но работали все вместе. Брат Коля возил воду, т. к. вода была далеко. Летом я заготовляла веники и пасла свиней. Местных жителей я не помню. Старухи были боевые, держали коз, поросят. Потом меняли на одежду. Говорят, что мы убегали из дому, думали, что тут будем как «сыр в масле кататься». Отец пришел с оборонных работ (еще из нашей деревни женщина Лукерья Михкалева, Таничев Гриша и еще кто-то) зимой. Кормили свиней домой, вдруг кто-то стучится в дверь. Мы не хотели пускать, но это оказался отец. Ноги были отморожены, но он вскоре вылечился. Начал работать шорником, ремонтировал все лошадям. Затем нас отправили в Маленгу (лесопункт) Беломорского района. Отец работу нашел в с. Нюхча, сторожил военные склады. Умер 30 апреля 1944 г. Мама и брат ездили на похороны. За работу давали талоны на хлеб. Когда мама работала сторожем в магазине в Маленге, ей платили деньги. Я клеила талоны на листки бумаги, чтобы проверил ревизор. Целую наволочку надо было расклеить по местам. Было очень много талонов. Меня наняла продавщица клеить [талоны], давала мне хлеба, другие продукты. Еще полдня нянчила ее сына. Талоны надо было клеить мучным тестом, с пальцев сошла кожа. Обычный рабочий день. Продавщица уходила на работу. Мне надо было идти нянчить ребенка (т. к. муж ее работал в лесопункте и приходил поздно). У нее в квартире клеила талоны во второй половине дня. Однажды не хватило талонов на 800 граммов хлеба, 200 граммов жира. Искали везде, но не нашли, а потом списали. Продавщица приходила домой в 19.00. Она провожала меня полдороги, а дальше до барака я бежала сама. Когда приехали домой из эвакуации в 1947 г., носила почту со Святозера. Наиболее памятно было то, что, когда я пасла свиней, был один поросенок, очень худющий (как ни корми). Бей его хоть чем, он стоит на одном месте и только головой крутит. Брат Коля назвал его Крёнкю. Поросенок все время хотел убежать в лес, но мы не пускали. Возвратили домой. Поездом доехали до Эссойлы, а затем на лошадях домой (через Пряжу). С эвакуации никакого имущества (белье, чашки, ложки, вилки и все). В пути давали хлеба. Возвратились втроем (сестра, мама и я). Брата Колю забрали в 1944 г. в армию, старший брат еще служил, отец умер. Когда мы приехали из эвакуации, в деревне было 3-4 семьи. Из нашей деревни вместе с нами ехали еще две семьи. До Эссойлы был полный поезд. Разъехались по разным деревушкам. Дома нас встретили хорошо. Все плакали. Наш дом был разбомблен. Жили в доме крестной, пока наш дом ремонтировали. Там жили те, кто был в оккупации, их отправили в Пряжу. [Они] взяли с собой много вещей. В 1945 г. начала пахать (16 лет). Мы пахали, когда приехала председатель Ольга Ивановна сообщить, что война закончилась и не надо работать. Мы все равно поехали в поле, чтобы зерно росло быстрей. Работали до обеда, а после обеда был митинг. Все собрались... Источник: АКНЦ РАН. Подлинник. (2015) Эвакуированная Карелия: Жители республики об эвакуации в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 - Стр.183-187