Г.И. Паршиков (партизан отряда «Красный онежец») — Ликвидация базы.

Участники

Страна: СССР, КарелияПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) Паршиков Георгий Ильич - Родился в 1923 г. в деревне Ивановка Юргинского района Кемеровской области. Затем жил и учился в селе Светлолобово Красноярского края, поступил в школу военных техников г. Красноярска, откуда осенью 1942-го ушел добровольцем на фронт. Воевал в партизанском отряде в Карелии, принимал участие в разгроме фашистской Германии, отмечен наградами. После войны окончил Ачинский техникум советской торговли, работает в системе потребкооперации. Член КПСС. Живет в Минусинске. Из многих зимних операций 1943 года хочется рассказать об одной, мартовской. А было так. В феврале нашему командованию стало известно, что на Ругозерском направлении противник накапливает большие резервы продовольствия и боеприпасов, ожидает пополнения. Все это концентрируется в деревне Мергуба, в 35—40 километрах от линии фронта. Предстояло узнать, что задумал противник, заодно уничтожить эту базу и взорвать мост через реку Чирка-Кемь. Задача была нелегкой. Финны усиленно охраняли мост и деревню, вокруг были окопы полного профиля, несколько дзотов. Егерский батальон, охранявший Мергубу, имел пулеметную роту, артбатарею. Пройдя из Лехты более ста пятидесяти километров, наш сводный отряд достиг исходных позиций и сосредоточился в лесу. По опыту прошлых операций мы знали, что если сразу начать штурм, то при первых же наших выстрелах противник сразу откроет сильный ответный огонь из орудий и пулеметов. В таком случае операция может быть обреченной. Самое разумное — вступить в деревню без единого выстрела, что предложил командир отряда «Буревестник» Ф. И. Тукачев. Дескать, можем войти под видом пополнения. Тем более, штаб уже знал, что егерский батальон, охраняющий Мергубу, ждет подкрепления. Мы — в маскировочных халатах, в таких же халатах ходили и финны. Расчет был на то, что противник вряд ли подумает, что партизаны решатся на такую дерзость. Мы построились в две колонны, командиры отдавали приказания только на финском языке. Те, кто не знал финского, молчали, а кто хорошо им владел, наоборот, старались говорить погромче. И вот с двух параллельных направлений две ударные группы подошли к деревне, командиры поговорили с часовыми, затем С. Т. Жиганов и А. А. Шульгин бесшумно их «убрали», и «пополнение» стремительно, не стреляя, заспешило в улицы. Движение к намеченным объектам облегчалось тем, что у финнов везде стояли указатели. Стрелять мы начали трассирующими пулями. Создалось такое впечатление, что на Мергубу, находившуюся в глубоком тылу, напал целый полк. Что тут творилось! Финны выскакивали на улицу босиком и в одном белье, наши пулеметы и автоматы косили их, не давая опомниться: всюду валялись трупы. Правда, многие солдаты и офицеры убежали в лес. Но среди них были и раненые, и не имевшие теплой одежды. А в таком виде на морозе долго не выдержишь. Группа М. П. Торопова уничтожила склады, группа И. И. Григорьева — гараж с машинами, группа П. А. Кирьянова — артбатарею, группа П. А. Корсута — связь. Был взорван мост. В этом бою у нас были трое убиты, двое ранены, зато мы захватили много оружия, продовольствия и ценные документы. А на рассвете начали отходить. Финны снарядили большой отряд преследования. Догнали нас на привале, завязался бой. И тут враг тоже понес большие потери. Дело в том, что наши командиры уже обладали выучкой и боевым опытом; прикрываясь силою одного отряда, три остальных отходили. И так оборонялись остаток ночи и весь следующий день, пока противник не прекратил преследование. Западня. В августе 1943 года группе (15 бойцов), командиром которой после гибели Г. С. Кичкильдеева был назначен Антон Григорьевич Карпин, дали задание произвести ряд диверсий на вражеских коммуникациях, разгромить гарнизон в одном из военизированных поселений противника. Выдали нам на целый месяц продуктов, па автомат по два заряженных диска и по 500 патронов, каждому — по пять гранат и по четыре толовых шашки с бикфордовыми шнурами и запалами, другое снаряжение. Словом, на каждого пришлось груза по 40—45 килограммов — особо не разбежишься. Да еще комары, мошка, что выматывало иной день до последних сил. К тому же сплошные преграды — болота и скалы, озера и реки, топь и буреломы. И все же через несколько дней мы благополучно вышли к указанному пункту. Оставили там под охраной нескольких бойцов и медсестер, часть продуктов и боеприпасов. На следующее утро весь отряд разделился на группы, каждая вышла по своему заданию. Наша группа, заминировав одну из шоссейных дорог, затаилась в засаде. Помню, прождали весь день, однако никто на дороге не появился. Тогда наш командир принял решение уничтожить небольшой вражеский гарнизон. И вот почему: разведчики никакой охраны вокруг гарнизона не обнаружили, видимо, там не рассчитывали, что в таком глубоком тылу может грозить опасность. Этим мы и воспользовались. Поздно вечером скрытно подобрались, в окна домов полетели гранаты и термитные шашки... Словом, осиное гнездо уничтожили полностью, взяли пленных, трофеи. Выполнив задание, группа возвращалась к пункту, где была оставлена часть продуктов и боеприпасов Я шел в тыловом охранении. И вот, когда осталось до «нашей» сопки четыре-пять километров, услышал впереди автоматные очереди, взрывы гранат и мин. Ясно: идет бой. Я, как это и было предусмотрено, затаился, приготовился к обороне на случай, если противник вдруг появится с тыла. Неужели группа попала в засаду? Что там произошло? Бой затихал. Изредка доносились короткие автоматные очереди, одиночные выстрелы, взрывы гранат, затем все умолкло. Затаив дыхание, я начат прислушиваться. И почти в безмолвной тишине уловит сигналы вражеских «кукушек», а от наших — ни звука. Что делать? Куда двигаться? Держа автомат наготове, таился до вечера и в сумерках выбрался к сопке. Там всюду валялись обезображенные тела наших бойцов. Вдруг — дзинь! — разрывная пуля зацепила ближний сук сосны. Я упал и притворился мертвым, пролежал около часа. Вокруг перекликались финские снайперы — «кукушки». Наступала ночь. На сопке оставаться было нельзя. Ползком спустился к озеру и спрятался под корнем большой поваленной сосны. Раньше у нас была договоренность: в случае если кто-то оторвется от группы, окажется один, идти на восток по указанному азимуту. Ранним утром, минуя сопку, осторожно направился в сторону востока, без карты, готовый к любой неожиданности. На следующий день, затаившись среди камней, откуда просматривалась окрестность, заметил людей, скрытно двигающихся в сторону сопки, понял: это одна из наших диверсионных групп возвращается на базу. Просигналил пароль, получил желанный ответ. Встреча, конечно, для меня была спасением, но не радостью. Ведь наши-то полегли... Зная о том, что финны стянули большие силы вокруг, мы взяли курс к местам основных тыловых баз. Это было горестное и тяжелое возвращение. Продукты давно кончились, питались только ягодами и грибами, которых, к сожалению, становилось меньше. В общем, на основную базу еле дошли, обессилев от голода и усталости, после чего всех направили в госпиталь. Война есть война, партизанская — особо тяжелая и жестокая. Бывали и такие драматические случаи. Но все-таки удач, успешно проведенных операций, у нас было значительно больше. Источник: (1984) Красноярцы - партизаны Карелии - Стр.62-66