Архипов Николай Васильевич — События в Ругозере.

Участники

Страна: РСФСР, КарелияПериод: Гражданская война и интервенция (1918-1922) Архипов Николай Васильевич - Крестьянин карел. Член КПСС с 1920 г. Один из организаторов Советской власти в Ругозерской волости Олонецкой губернии. В 1918—1920 гг.— активный участник борьбы против интервентов в рядах Ругозерского партизанского отряда. В одном из боев был тяжело ранен. После гражданской войны — на ответственной советской работе в Карелии с 1931 по февраль 1935 г.— представитель Карелии при ВЦИКе РСФСР в Москве; с февраля 1935 по 1937 г.—председатель Карельского Центрального Исполнительного Комитета Советов. Мне хочется осветить борьбу вокруг Ругозера и Ругозерского района, неразрывно связанную с общей борьбой за организацию Советов,— с борьбой против местной контрреволюции, борьбой за организацию самообороны, самозащиты и, наконец, с той борьбой, которая впоследствии вылилась в действия наших партизанских отрядов против общего врага, окружавшего в тот момент Советскую Россию со всех сторон. Несмотря на отсутствие связи между всеми партизанскими отрядами и отдельными частями отрядов, полное отсутствие связи с центром, которое уже отмечали отдельные товарищи, все-таки мы должны констатировать, — и тогда несомненно мы инстинктивно это чувствовали, — что мы ставили себе во всех углах тогдашней Олонецкой и Архангельской губернии, ныне Карелии, один общие задачи. Эти общие задачи сводятся к тому, о чем я уже выше говорил. Ругозерскнй район отличался от других районов тем, что он находился в наиболее отдаленном углу, не имея никакой связи ни с Повенцом, который являлся советским центром и где в тот момент намечались контуры организации Советской власти, ни с Мурманской железной дорогой. Район не раз затруднялся, как ему поступить в том или ином вопросе. Ругозеро отличалось тем, что 1918 год был для него годом исключительного голода, и, кроме того, Ругозерский район находился в таком положении, что у него с одной стороны хозяйничала Финляндия, а с другой был англо-французский фронт. Когда Сегежа была в руках белой армии, то Ругозеро находилось в тылу и мужественно охраняло интересы Советской власти. Начальный период организации здесь Советов относится к 1918 году, к началу февраля — марта, то есть к тому моменту, когда демобилизованная армия, насыщенная в известной мере большевистскими идеями, вернулась и потребовала разрешения насущнейшего вопроса — вопроса о переделе земли. В течение трех месяцев организовался Совет, и шла борьба за места в исполкоме. Если сейчас съезды Советов собираются через каждые два года, то в тот момент мы собирали Совет каждый месяц. На одном съезде побеждали те, которые ставили задачи несколько иначе, чем большевики, на другом — большевики, на третьем снова одерживали победу другие, и так каждый месяц собирался съезд и избирался исполком. Только благодаря удачному выявлению интересов большинства возвратившихся из армии, то есть правильному разрешению земельного вопроса, разрешённого в той плоскости, что был сделан передел и зажиточная часть была лишена тех привилегий, которыми пользовалась по владению землей, удалось парализовать тех, которые не сочувствовали Советской власти, и получить большинство в исполкоме. Это было в период войны за организацию Советской власти, когда в белой Финляндии пролетарская революция была подавлена и мы начали принимать бежавших из белой Финляндии рабочих и направлять их на Мурманскую дорогу. Это пока не требовало никакой самообороны, но уже в апреле, даже уже в конце марта, мы получили известие, что Реболы заняты финскими частями и что колонны финнов движутся на Ругозеро. К этому времени Ругозерский район наводнили агенты белой Финляндии в лице торговцев, просто знакомых, родственников, имеющих связь в районе; район насыщался листовками, велась пропаганда о присоединении к белой Финляндии. Это вызвало необходимость организации обороны. В распоряжении небольшой группы большевиков находилось всего две винтовки и карабин, привезенные демобилизованными из старой армии. В момент получения телеграммы из Повенца о занятии Ребол, по постановлению группы товарищей был арестован активный пропагандист Кормаков, и нужно было сделать некоторый маневр, дабы дать понять белым финнам, что у нас есть сила для их отпора. Мы продержали Кормакова два дня арестованным, и на общем собрании граждан единогласно постановили — срочно командировать в Повенец за оружием, собрали между собой деньги на покупку и провоз этого оружия. На этом же собрании мы держали этого Кормакова в углу, чтобы он слушал то, что мы постановим, а через два дня отпустили его обратно. Он сообщил своим товарищам, что ехать в Ругозеро и наступать на Парандово нельзя, и они повернули через Ругозеро на Кемь. Конечно, мы через два дня не могли получить оружия. Мы послали наших представителей в Петрозаводск и позже уже получили винтовки. Но если бы белобандиты не поверили Кормакову и если бы мы не сумели его сагитировать, то они легко могли бы перейти через Ругозеро и наступать на Парандово. Мы подошли вплотную к организации самообороны. По получении оружия мы организовались в отряд, — не партизанский, а отряд самообороны,— который насчитывал в своих рядах до тридцати пяти — сорока человек, и как раз на это количество нами было получено оружие. Несмотря на то, что белобандиты направились в Кемь, охрана Ругозера была необходима, в особенности после того, как белофинны получили урок в Кеми и расползлись по лесам, где в Ругозерском районе, организовали отдельные налеты на деревни. Поэтому нашей задачей стало — охраняя Ругозеро, одновременно вести разведочную службу до Мунозера и Кимасозера. Была организована своя конная разведка из нескольких человек, которая должна была регулярно делать разведки из Ругозера вплоть до Мунозера и Кимасозера, в тыл, для того, чтобы своевременно предупредить возможное наступление белофиннов. В одной из этих разведок почтальоном Ереминым, впоследствии расстрелянным белофиннами, была захвачена почта. Затем создался второй фронт — англо-французский. Сорока была в это время занята. Фронт передвинулся на Онду, и тут делегация за делегацией ходили в Ругозеро и настаивали на присоединении к тому движению, которое направлялось со стороны Мурманска*. Поскольку в исполкоме было наше большинство и поскольку отряд являлся настроенным против белых, эти настояния получили отпор, и на присоединение Ругозера согласие не давалось. Однако перед праздником Петрова дня надвинулся определенно голод, все замерло, мы вынуждены были спешно организовать революционный комитет бедноты. Ревком, не имея никаких указаний насчет действий революционной власти, вынужден был реквизировать весь излишек хлеба у населения. Таким образом он создал свой запас, так как со стороны Повенца мы за все время получили только четыреста пудов овса и стали распределять нуждающимся по шести-семи фунтов овса на неделю. Так прошло самое голодное лето. Население не могло выходить на работу; оно вынуждено было питаться рыбой, мукой из коры и овса. Появились болезни, больше тридцати человек умерло, настроение населения падало. В то же время со стороны Сороки приходили агитаторы, предлагали хлеб, консервы и белую муку. Все это, конечно, осложняло в Ругозере положение и работы Советской власти. Тогда мы приняли чрезвычайные меры по изъятию хлебных излишков, провели чрезвычайный налог, отобрали все деньги у зажиточной части населения и, таким образом, укрепили наше положение. К осени, с наступлением темного времени, активные действия со стороны белых особенно развились. Со стороны белой Финляндии появились новые агитаторы, которые, под видом товара, везли целые возы листовок. Среди агитаторов оказался Мавроев, который был в Ругозере арестован и, вместе с хозяином, расстрелян. Белофинны не могли нам этого простить и организовали отряд «егерей смерти», которые сделали налет на Ругозеро и искали виновников расстрела Мавроева, чтобы покончить с ними. Не найдя их, они оставили письмо, что они еще приедут, что они не простят ругозерцам и что за это им придется расплатиться. Затем, в дальнейшем, усиленная агитация со стороны Сороки заставила отряд вновь стать на боевое положение, и уже с августа месяца была организована регулярная сторожевая охрана, и были свои командиры, взводы и отделения; товарищи ночью несли службу, а днем производили работы. Так протекала эта работа в течение нескольких месяцев. Не помню точно, в августе или сентябре мы получили возможность иметь связь с Паданами. По инициативе Повенецкого исполкома и В. Гурьева в Паданах был созван первый карельский съезд волостей. На этом съезде мы выбрали единую линию борьбы за Советы. На съезде выявились и предатели. Таким предателем оказался М. Агеев. После этого вся Кимасозерская волость, активно участвовавшая в борьбе против Финляндии, совершенно отошла от Советской власти и присоединилась к белой англо-французской власти. Следовательно, положение наше еще ухудшилось, изменилась и линия фронта по направлению к Сороке она шла в расстоянии километра, а в направлении к Финляндии — в пятнадцати километрах. Такое положение заставило отряд нести сторожевую охрану и организовать общественное питание из тех же реквизированных продуктов, которые собирались в деревне. Понятно, что при такой атмосфере, при необходимости активных действий против своей внутренней контрреволюции, против приспешников ее извне, внутреннее положение в Ругозере становилось напряженным. При охране реквизированного хлеба мы в сентябре месяце потеряли убитым на месте одного бедняка, члена комитета, охранявшего хлеб для партизанского отряда. Это убийство было совершено внезапно и в то время осталось, несмотря на следствие, невыясненным, но сейчас становится ясным, что оно было организовано в своей среде, даже участниками самого отряда.

В декабре месяце 1918 года был создан чрезвычайный волостной съезд Советов. Понятно, что атмосфера была такова, что отдельные руководители отряда чувствовали, что мы находимся в весьма опасном положении, в котором нас могут каждую минуту захватить. Одни настаивали на присоединении к белой Финляндии, другие — к англо-французским интервентам. Как только съезд окончился, на Ругозеро было организовано наступление со стороны англо-французов. Финляндия больше никаких действий не предпринимала, но попятно, что все наши посты, все, что творится в Ругозере, где какой отряд, сколько сторонников Советов — все было им известно, и все наши, даже тайные, планы были известны неприятелю. Он сделал несколько наступлений к Ругозору, и в один прекрасный день, с 1 на 2 января 1919 года, окружив Ругозеро, ждал, когда мы снимем посты. В конце концов они охватили с трех сторон Ругозеро, разогнали Совет, убили одного товарища и оккупировали Ругозеро. ...6 января оно было вновь занято красными частями, а 9 января пало надолго. Уцелевшие товарищи были направлены в распоряжение Повенецкого исполкома, и в момент организации гурьевского отряда остаток его 1 в числе трех человек, в том числе и я, влился в гурьевский отряд и оперировал против англо-французов на Мурманском фронте. После того как фронт был в 1920 году очищен, ругозерские товарищи при помощи Красной Армии вернулись вновь, организовали Совет, но сделать того правильного вывода, который нужно было сделать из итогов нашей деятельности 1918 года, не сделали. Контрреволюция не была обезглавлена, и в период карельской авантюры, в 1921 году Ругозеро было на особом счету белобандитов. 6 ноября 1921 года, во время торжественного заседания по случаю годовщины Октябрьской революции заседавший здесь коллектив в числе одиннадцати товарищей был захвачен белобандитами и в присутствии всех граждан расстрелян. Товарищи, правда, пали не в момент организации Советов в 1918 году, а пали от рук тех же палачей в 1921 году, но несомненно — этот их расстрел имеет связь с той работой, которую они провели в 1918 году. Повторяю: несомненно — они расстреляны за свое активное участие в 1918 году. Ошибка их была та, что они не сумели обезглавить контрреволюцию в 1920—1921 годах. Все те активные контрреволюционные элементы, которые в 1918 году организовывали сопротивление, в 1920 году были оставлены на местах, и они расстреляли наших товарищей при первом же благоприятном случае в 1921 году. Такова краткая характеристика бывшего положения в Ругозере. Можно было бы много рассказывать, ряд отдельных эпизодов, может быть, маленьких, но в то же время очень важных. Несмотря на то, что условия были невероятно трудные, что не было никакой связи с отдельными отрядами, а также связи с советским центром, отмечалась военная неграмотность, — сторонники большевиков, впоследствии партийцы, сумели правильно поставить себе задачи, за которые они боролись и умирали, которые защищали и которые совпадают со всеми теми задачами, которые ставили другие товарищи, организовавшиеся в тот момент партизанские отряды против контрреволюции в борьбе за Советы. Ругозеро имеет право быть отмеченным в этой общей цепи историко-революционных событий организации Советской власти, борьбы против контрреволюции. В Ругозере погиб целый ряд товарищей, которые расстреляны, но его неоценимая заслуга — в том, что здесь белая Финляндия в то время получила первый отпор со стороны северной Карелии. * Н. В. Архипов имеет в виду антисоветские группы кулаков, активных сторонников иностранных интервентов, наступавших с Севера.— Прим, составителей. Источник: (1963) За Советскую Карелию. Воспоминания о гражданской войне - Стр.228-235