Алафузов Владимир Антонович — Дивизион канонерок.

Участники

Страна: РСФСР, КарелияПериод: Гражданская война и интервенция (1918-1922) Алафузов Владимир Антонович родился в 1901 г. в г. Риге. С лета 1918 г.— матрос, а затем с начала 1920 г.— комиссар одного из соединений Онежской военной флотилии. Активный участник боевых операций флотилии на Онежском озере. 3 августа 1919 г. в бою кораблей флотилии с катерами и гидропланами интервентов и белогвардейцев был ранен. Член КПСС с января 1920 г. После гражданской войны служил в Военно-Морском Флоте. В настоящее время адмирал, кандидат военно-морских наук, профессор, автор многих научных работ. Награжден 8 орденами и 8 медалями Советского Союза. Их было восемь. До революции они были буксирами, таскавшими баржи по Онежскому и Ладожскому озерам. Никакого отношения к войне и военным делам они не имели, и вряд ли кто-либо мог предполагать, что эти буксиры будут когда-нибудь выполнять иные задачи. Когда их «крестили», им дали скромные имена работяг-буксиров. Самый большой из них был назван «Сильным». Но «крестные отцы», давая это имя буксиру, исходили только из мощности его машин, превышавшей обычный стандарт и открывавшей перспективу буксировки хорошим ходом особо длинной вереницы тяжелогруженных барж. Какого-либо другого смысла это имя не имело, и никто не предполагал, что новый смысл может когда-либо возникнуть. Однако в 1918 году, когда в ряду многочисленных фронтов, опоясавших молодую Советскую Республику, возник Северный, восемь мирных буксиров получили новое назначение. Переименованные в канонерки и объединенные в дивизион, они образовали ядро Онежской флотилии. Во всех операциях флотилии, кроме Видлицкой, дивизион канонерок играл главную роль, а в Видлицкой, когда все остальные корабли ушли в Ладожское озеро, канонерки одни оставались в Онежском озере, продолжая борьбу с флотилией интервентов, его береговыми батареями и взаимодействуя с нашими сухопутными отрядами. Однако для того, чтобы из буксиров сделать канонерки, понадобилось немало труда. Самой основной проблемой являлось, разумеется, вооружение. Корпуса буксиров не были рассчитаны на установку на них орудий. Следовало определить, какие пушки могли выдержать эти корпуса. Вопрос решался в первой своей стадии оценкой свободного пространства на палубе, и эта часть общей проблемы особых затруднений не встречала. Но далее вставал более сложный вопрос: выдержит ли палуба давление при выстреле, чего, разумеется, при постройке не предусматривалось. Решение принималось на глазок и при помощи мало подходивших сравнений с боевыми кораблями. После этого под палубу приклепывались довольно примитивные крепления из угольников листовой стали и устанавливалась пушка. Уверенности в том, что установка не подведет, не было, и для приобретения такой уверенности производился опыт. Пушка заряжалась, к стреляющему приспособлению привязывался лотлинь, команда покидала корабль, а комендор, укрывшись на пристани за штабелем дров, дергал за лотлинь. После выстрела производился осмотр палубы и ее креплений и выносилось окончательное суждение о прочности установки и возможности стрельбы уже при нахождении команды у орудия. Небольшие размеры и слабость корпусов канонерок не допускали установки на них орудий калибра выше 75 миллиметров, обычно по одному на корме. Кроме того, на носу устанавливалась одна 47 или 37-миллпметровая пушка. На двух канонерках, впрочем, удалось установить по два 75-мпллимстровых орудия, однако на других пришлось ограничиться 47 и 37-миллиметровыми. Хотя расчеты по установке артиллерии, в основном, оправдались, но все же появившиеся после боевых стрельб гофры на железных палубах постоянно указывали, что эти расчеты были более оптимистическими, чем следовало. Неприятна также была течь в котлах, появлявшаяся после особенно большого числа выстрелов. Так как для ремонта котлов времени мы не имели, то, во избежание угрозы окончательного выхода их из строя, вопрос решался следующим образом. С целью уменьшения давления в котлах красная ограничительная стрелка на манометре по приказу флагманского механика переводилась влево. Мероприятие — это, однако, имело главным результатом появление у флагманского механика чувства сознания исполненного долга. Кочегары же с этим приказом считались мало и, когда в бою требовалась большая скорость, держали пар, руководствуясь старым местом красной стрелки. Наличие на палубах пушек — непредусмотренного при постройке буксиров груза — очень чувствовалось во время сильных штормов, нередких на Онежском озере осенью. Повалившись под действием волны на борт, канонерка выпрямлялась настолько медленно, что иногда у моряков возникало сомнение, сумеет ли она справиться со следующей волной. Мало-помалу мы к этому, однако, привыкли. Одновременно с установкой артиллерийского вооружения были переделаны мостики, помещения для команды, поставлены вторые мачты, реп для сигнальных флагов. И как бы формальным завершением превращения буксиров в канонерки явилась их покраска в защитный, «шаровый» цвет. Личный состав в большинстве состоял из матросов Балтийского флота, прошедших первую мировую войну, активных участников революции, принесших в дивизион канонерок боевые революционные традиции балтийцев. При передаче буксиров военно-морскому командованию было зачислено в военный флот добровольцами некоторое количество матросов и кочегаров из старой вольнонаемной команды. В последующем, когда реввоенсоветом республики был издан приказ о возвращении из армии во флот всех моряков, ушедших на сухопутные фронты, во флотилию и в дивизион канонерок прибыли военные моряки — черноморцы, дальневосточники, северяне каспийцы; однако основным ядром личного состава флотилии и дивизиона канонерок по-прежнему являлись балтийцы. Команда каждой канонерки состояла из 25—30 человек. Вооружение и переоборудование этих судов еще не было полностью закончено, как на Онежском озере уже начались боевые действия. В мае интервенты вышли на северное побережье озера и в запятой ими Медвежьей Горе (ныне г. Медвежьегорск) оборудовали базу своей флотилии, которая состояла из быстроходных моторных катеров (так называемых истребителей), привезенных по железной дороге из Мурманска, и гидросамолётов. В связи с появлением на Онежском озере флотилии противника встала задача не допустить выхода ее из Повенецкого залива в открытое озеро. Эта задача была возложена на дивизион канонерок. Его силами в районе островов Речного, Салострова и Мегострова был организован дозор, в который обычно назначались две, иногда три канонерки. Несение дозора сопровождалось поддержкой действовавших на Заонежском полуострове частей Красной Армии, правый фланг которых упирался в Повенецкий залив. Поддержка состояла в том, что мы, по требованиям воинских частей, обстреливали позиции противника и высаживали десанты. При несении дозорной службы канонеркам довелось первым из кораблей флотилии встретиться с флотилией противника, который пытался сорвать деятельность дозора атаками катеров и самолетов. В первых же боях обнаружилось техническое превосходство врага. Это превосходство выражалось прежде всего в скорости хода кораблей. У наших канонерок она колебалась в пределах от 8 до 11 узлов. Катера же противника имели скорость около 30 узлов. Артиллерийское вооружение катеров противника состояло из пулеметов и двух 57 или 47-миллиметровых пушек. Одна стояла на носу, другая на корме. Хотя па наших канонерках стояли пушки более крупного калибра, противник имел явное превосходство в количестве фактически действовавших орудий. Дело в том, что в бою с подвижным и быстро маневрирующим противником мы могли использовать только пушки, стоявшие на корме, носовые же имели очень ограниченные углы обстрела (действовали лишь на борт и не могли стрелять прямо по носу). Кроме того, личного состава хватало лишь для обслуживания кормового орудия, поэтому носовые пушки использовались в основном для обстрела берега. В боях же с катерами мы вели огонь из кормовых орудий. К этому необходимо добавить, что артиллерия противника была значительно скорострельнее. И все же неоднократные встречи канонерок с катерами противника закапчивались всегда тем, что катера не выдерживали нашего огня и, пользуясь своим огромным превосходством в скорости, уходили. Только в одном бою, 3 августа 1919 года, успех оказался на стороне противника. Это сражение разыгралось в районе дозора у островов Речного, Салострова и Мегострова, где на этот раз находились канонерка № 2 н 6 и сторожевое судно (по названию, а фактически катер) № 3. Началось оно налетом вражеских самолетов на наши корабли. Здесь имелись два фарватера: один ближе к западному берегу, другой — к восточному. Для удобства отражения самолетов и уклонения от их бомб корабли рассредоточились, и канонерка № 2 вместе со сторожевым судном № 3 стала маневрировать на западном фарватере, а канонерка № 6 — на восточном. Однако вскоре появились три больших катера противника, которые воспользовались тем, что канонерки находились далеко друг от друга и атаковали канонерку № 2 и судно № 3. Канонерка № 2 вела огонь только из кормовой пушки, так как, с одной стороны, из-за узости фарватера она должна была маневрировать на кормовом курсовом угле, с другой, как мы уже выше указывали, носовое орудие канонерки имело ограниченный угол обстрела и не было укомплектовано боевым расчетом. На каждом катере противника имелось по две пушки и, таким образом, против одного орудия канонерки № 2 оказалось шесть пушек противника, к тому же более скорострельных. В результате на 9—12 снарядов противника канонерка отвечала только одним. При этом се личный состав все время находился под пулеметным огнем самолетов противника, летавших на бреющем полете, а единственная зенитная 37-миллпметровая пушка канонерки была подбита неприятельским снарядом и выведена из строя. Бои с катерами и самолетами продолжался более часа. На канонерке № 2 выбыла из строя почти половина команды. Ранен был командир корабля Антон Яковлевич Луга. Смертельно раненый старший комендор Федор Петрович Филаков оставался у орудия до конца боя (он скончался через три дня после боя). Машинист Михаил Николаевич Хрулев, помогавший на верхней палубе у пушек комендорам, был сражен осколком снаряда. Умирая, он призывал экипаж стоять на смерть, драться до последнего. На своем боевом посту погибли машинист Степан Матвеевич Баканов и кочегар Юлиан Викентьевич Таразевич. Из кормового орудия были выпущены все снаряды, и оно раскалилось настолько, что вышло из строя. Продолжать бой стало невозможно, и канонерка выбросилась на мелкое место, а команда под пулеметным огнём вражеских катеров, подошедших вплотную, спаслась на берег вплавь. Незадолго до этого выбросилось на берег сторожевое судно № 3, получившее пробоину. Канонерке № 6 удалось уйти: видимо противник расстрелял весь свой боезапас и смог послать для преследования только один катер, но и тот вскоре ушел обратно. На канонерке от артиллерийского и пулеметного обстрела самолётов вышла из строя примерно треть команды, в ее погребах осталось около тридцати снарядов. Этот единственный успех белой флотилии был достигнут численным и техническим превосходством и являлся первым и последним. Место, которое занимал дивизион канонерок во флотилии, может быть весьма убедительно продемонстрировано некоторыми цифрами. На долю восьми канонерок дивизиона пришлось, не считая многочисленных отражений воздушных налетов и обстрелов сухопутных войск противника, семь боев с кораблями и девять с береговыми батареями и бронепоездами. Остальные двадцать боевых единиц флотилии (один дивизион заградителей, два дивизиона сторожевых судов) провели два боя с кораблями и десять боев с береговыми батареями и бронепоездами. Дивизион участвовал в высадке примерно четырнадцати десантов, прикрывая десантные суда на переходе и обеспечивая своим огнем высадку и действия десанта на берегу. Корабли дивизиона много плавали. За 1918 год, с начала формирования флотилии, всеми канонерками было пройдено в общей сложности почти 9,5 тысячи миль, в среднем более 1100 миль на одну канонерку. В 1919 году число миль перехода па одну канонерку составило в среднем свыше 4,5 тысячи, в то время как корабли остальных дивизионов прошли за этот же год в среднем по 2300 (дивизион заградителей) и 1560 миль (сторожевые суда). Все операции, в которых принимал участие дивизион канонерок, носили наступательный характер. Единственным исключением из этого был только описанный выше бой 3 августа. Это объясняется тем, что хотя канонерки и не являлись специально построенными боевыми кораблями, но были, во всяком случае, пригодны для того театра военных действий, на котором им пришлось участвовать в качестве боевых единиц. Немалую роль играло и то обстоятельство, что канонерки, как и другие суда флотилии, ходили на дровяном топливе, имевшемся на месте в изобилии. В результате они оказались самыми универсальными кораблями во флотилии, и не было задачи, которая не выполнялась бы канонерками самостоятельно, или в решении которой они не принимали бы самое деятельное участие. Разумеется, технические недостатки канонерок как боевых кораблей постоянно и достаточно сильно ощущались, но никогда не расценивались как абсолютное препятствие к выполнению боевой задачи. На помощь приходила импровизация, иногда довольно примитивная, но все же как-то разрешавшая вопрос. Выше уже приводился пример такой импровизации при вооружении канонерок артиллерией. Много выдумки было проявлено в организации противовоздушной обороны. Первоначально, когда на канонерках не было зенитного вооружения, налеты самолетов отражались винтовочным и пулеметным огнем. Это не производило особенного впечатления на самолеты. Летая на малых высотах, они не только сбрасывали бомбы, но и вели пулеметный огонь. Тогда канонерки при налетах стали расходиться и, пользуясь тем, что самолеты летали низко, вели по ним огонь с некоторого расстояния из незенитных пушек, взаимно прикрывали друг друга; когда самолет находился над одной канонеркой, то другая вела по нему огонь. Этот прием себя полностью оправдал, заставив самолеты летать выше. В результате противник стал сбрасывать бомбы неточно и отказался от стрельбы из пулеметов. Когда канонерки получили зенитное вооружение (37-мм пушки), мы еще более успешно стали отражать атаки вражеских самолетов. Но трудность была в том, что для обслуживания одновременно как зенитных, так и незенитных пушек не хватало людей. Так, на канонерке № 2 для ведения огня из зенитного оружия, которое состояло из одной 37-мпллпмстровой пушки и пулемета, установленных на мостике, смог быть выделен всего один комендор. Выполнял он свои обязанности так: в карманах у него были рассованы 37-миллиметровые снарядики с разными, заблаговременно поставленными, установками дистанционных трубок. При появлении самолета он сам, в зависимости от расстояния до самолета, выбирал снаряд с соответствующей установкой трубки, заряжал, устанавливал прицел, наводил и стрелял. Наблюдая облачко разрыва снаряда у самолёта, он вносил необходимую поправку в прицел и устанавливал трубку для следующего снаряда. Когда самолет проносился над канонеркой и его высота была невелика, тот же комендор, оставив свою пушку, бросался к пулемету и открывал из него огонь. Все эти операции производились с поразительной быстротой. Одного только не успевал выполнять комендор — «перезарядки» карманов снарядами с установленными дистанционными трубками. На помощь ему приходил единственным сигнальщик, который находился тут же на мостике. Он принимал и передавал сигналы и вел наблюдение за горизонтом и воздухом. В «наблюдение» сигнальщика были включены и карманы комендора, и он урывками от своих непосредственных обязанностей устанавливал трубки и вкладывал в тот или иной карман снаряды с различной установкой дистанционной трубки. Благодаря тому, что дистанционные трубки снарядов имели всего восемь делений, а обычно пользовались только половиной их, ни сигнальщик, ни комендор никогда не путали установки и карманы. Иногда сигнальщик вел огонь из пулемёта, давая возможность комендору не отрываться от его главного оружия — пушки. Если в бою не участвовали вражеские самолеты, то комендор спускался на палубу и усиливал расчет 75-миллиметровой пушки. Какими бы, однако, ни были импровизированными боевые средства канонерок и приемы их использования, они приводили к успеху в боях с противником, имевшим в изобилии превосходную боевую технику. В руках людей, твердо уверенных в торжестве высокой цели, за которую они боролись, и тесно спаянных этой целью в дружный боевой коллектив, ограниченные и технически несовершенные средства делами то, что очень часто на первый взгляд казалось невозможным. Упорная и напряженная борьба Онежской флотилии, в первых рядах которой сражался дивизион канонерок, после многочисленных боев закончилась победой — Онежское озеро было очищено от белогвардейской флотилии. Источник: (1963) За Советскую Карелию. Воспоминания о гражданской войне - Стр.104-113