Шрифт:
Размер шрифта:
Межсимвольный интервал:
Межстрочный интервал:
Цветовая схема:
Изображения:
А.Е. Лейченко (участник Отечественной войны, полковник в отставке, член Союза журналистов). Не помышляя о подвиге.

А.Е. Лейченко (участник Отечественной войны, полковник в отставке, член Союза журналистов). Не помышляя о подвиге.

Участники

Страна: СССР Выдающийся подвиг разведчицы 32 А КФ Зои Макаровой,повторившей подвиг Зои Космодемьянской В напряженные дни войны осенью 1942 года радисты штаба 32-й армии в назначенный час принимали шифрованные радиограммы из боевых порядков вражеских войск: — Эта отважная разведчица — радистка Зоя Макарова — регулярно передавала собранные разведгруппой сведения о расположении передвижении войск противника в районе Медвежьегорска. Трудно, с постоянным риском для жизни добывались и передавались эти разведанные... ... Разведгруппа из девяти человек расположилась в расщелине высокого каменного выступа. Укрылись надежно: удобно для наблюдения и на случай боя. Дорога, огибавшая выступ, просматривалась по двум направлениям почти натри километра. В один из дней, в предвечерних сумерках, из-за дальнего поворота выскочили три мотоциклиста. Два проехали, третий, вместе с фашистским офицером, остановился. Офицер явно смотрел в их сторону, прямо-таки уставился на каменный выступ. Разведчики замерли. Мелькнула мысль взять «языка». Но командир приказал сидеть тихо, не шевелиться. Фашисты уехали, а вскоре вдалеке послышался гул моторов. Показались четыре танка. Они шли с открытыми люками, из которых торчали головы фашистов. Поравнявшись с головной, пестро раскрашенной машиной, мотоциклист жестом подал сигнал, отчего танки взревели, прибавили скорость. Следом за танками с небольшим интервалом выкатывались автомашины с пушками, минометами. В кузовах сидели солдаты. Дорогу заполнила большая колонна автомашин с боевой техникой и солдатами. Сомнений не было — на передовую прибыла свежая, видать, еще не обстрелянная, воинская часть. Лязг гусениц, рев моторов, перебранка хмельных голосов заполнили только что дремавшую дорогу. Два танка проскочили мимо скалы, прошли вперед на полкилометра, остановились. Два других плотно перекрыли дорогу, чуть перевалив за скалу. Голова колонны подошла и остановилась у выступа, ее хвост скрывался за поворотом. Горстка разведчиков в упор смотрела на боевую силищу, расположившуюся на малый привал в пятидесяти метрах от их глаз. Такая ситуация привела в дрожь даже самых бывалых и отчаянных смельчаков. Командир подал сигнал «замереть». У самой скалы остановились шесть машин с противотанковыми пушками. Солдаты собрались кучками: курили, переговаривались, прикладывались к фляжкам. Разведчики затаились, слились воедино с камнями и кустарником, глазами и ушами впитывали все, что творилось на фронтовой дороге. Подмывала мысль полоснуть в упор из всего автоматного диска, схватить «языка», но трезвый рассудок, боевой опыт твердил свое: «Малейшая оплошность, нервный срыв и — неравный бой». Захватчики осмелели, вели себя, будто были не в десяти километрах от траншей переднего края, а на прогулке за городом. Все громче становился смех и говор, где-то рядом запиликала губная гармоника. «Врезать бы сейчас очередью по тому рыжему. А то разгоготался, совсем обнаглел», — прошептал коренастый парень, бывший сибирский охотник-медвежатник. «Наблюдайте и хорошо запоминайте все, что видите. Это наша задача. Врезать успеете», — урезонил командир. Жестом подозвав связного, шепнул: «Давай к Зое! Ползи кошкой, — сунул в руку бумажку и добавил: Мигом, пусть передаст немедля». Привал фашистов близился к завершению. Солдаты разошлись по своим машинам, продолжали прикладываться к фляжкам, закусывали, отбрасывая в сторону пустые консервные банки. Приплясывали, разминались, осматривали технику. Вдоль колонны промчался мотоцикл с коляской, из которой офицер на ходу передавал какие-то распоряжения. Приполз запыхавшийся связной, так неслышно, незаметно, по- кошачьи, тихо доложил: «Пробилась. Передала. Приняли. Нам приказано немедленно уходить». А дорога уже рычала моторами, задвигалась, зашумела, будто проснулся гигантский удав и, предвкушая близкую добычу, выдохнул из себя смрадную гарь. Колонна двинулась. Разведчиков охватило двойственное чувство: удовлетворение, что устояли от соблазна вступить в бой, смогли укротить свои нервы, и разочарование — ускользает такая добыча. — Неужто не успеют! — сетовали разведчики, — вдруг прорвутся на передовую? — Стоп, братва! — приглушенно воскликнул сибиряк-таежник, — слышу гул самолетов, похоже наши штурмовики. — И над дорогой низко пронеслись две четверки наших самолетов. Дорожный бой был неминуем. Колона вздрогнула, остановилась, а сойти в обочину не могла. Застыла недвижной мишенью. Солдаты метались в панике, убегали в лес. — Смотри, смотри, ребята. Как тычется в землю тот самый рыжий. Добавить бы ему под шумок. — Быстро уходим! — приказал командир. Разведчики сорвались и сноровисто отползли подальше в лес, броском оторвались от дороги. — Фашисты не дураки, — рассуждал командир, — поймут, кто навел самолеты. Начнут выслеживать на полную мощь. Со стороны дороги доносились мощные взрывы, похоже, туда прилетела еще не одна четверка. — Ай да Зоя! — восхищались парни, — своей радиостанцией полоснула сразу по всей колонне захватчиков! Как же удалось пробиться к своим, коль на сегодня связь не намечалась? — Техника не подвела. Да что я, это вы, парни, выдержали, уследили. Такие радиограммы передавать рада всем. Только батареи садятся, да чувствую всерьез, охотятся за нами. Осторожнее будьте, ребята. — Уходим в свое логово, — распорядился командир. — Двое суток не высовываться. Обработаем собранные данные, получим новый приказ. Глухими лесными дебрями пробирались разведчики все дальше во вражеских тыл, где в укромном таежном месте располагалось их убежище — самое уютное и комфортабельное из жилищ — фронтовая землянка. Зоя почувствовала, что за ее станцией идет усиленная охота. Замечала, когда при приеме распоряжений от своих создавались большие помехи. Ее много раз запеленговывали, но опыт разведчика выручал: разведгруппа вместе с радисткой заметали следы, ускользали из самых цепких лап. Появлялись на новом месте, опять собирали и передавали разведывательные данные в свой штаб. Так и кочевали по вражеской линии фронта, то замирали на день-другой, то оживали в неожиданном месте, доводя до бешенства вражескую контрразведку и фашистских генералов. Для ликвидации радиостанции и группы разведчиков были задействованы большие силы и самые опытные контрразведчики. Однажды Зоя, только что закончив сеанс связи, услышала подозрительный шорох и треск сучков. Совсем близко послышалиь шаги. Разведчики предприняли отвлекающий маневр, демонстрируя ложный отход. Трое фашистских автоматчиков увлеклись преследованием, прошли буквально в трех метрах от окопчика, в котором находилась Зоя. Солдаты остановились, прислушиваясь к шороху «отступающих» разведчиков. Зоя затаила дыхание. Какими долгими и тревожными показались ей эти мгновения. Осторожно взяла в руки гранату, вытащила предохранительную чеку с мыслью не попасть в руки фашистов живой и взорвать станцию. Обошлось и на этот раз. Солдаты, просигналив, бросились в погоню за разведчиками. К окопчику радистки подбежали двое своих, подхватили станцию. Слежка за разведгруппой усилилась. В одном из переходов на новое место напоролись на засаду. Разведчики вступили в неравный бой. Последней радиограммой от Зои, принятой в штабе открытым текстом, была: «Запеленгована. Окружены. Ведем бой. Шифры уничтожены. Прощайте. Смерть фашистам!». Последнюю гранату, предназначенную самой себе, она метнула в приблизившихся фашистов. В ту же секунду ее скрутили железные руки. Зое Макаровой шел двадцатый год. Она успешно училась в Омском сельскохозяйственном институте. Готовилась к мирной профессии, хотела стать агрономом, выращивать хлеб на сибирской земле. Война внесла коррективы. Зоя добровольно пошла в военкомате просьбой послать ее на фронт. В Новосибирске она закончила курсы радиотелеграфистов, откуда была направлена на Карельский фронт. Вначале работала связисткой при штабе армии, но это было ей не по душе. Она хотела в разведку и добилась своего. В письмах с фронта родным, понимая риск и ответственность своей новой работы, наказывала, в случае чего, побеспокоиться о маме, просила подготовить ее к тому, чтобы пережить судьбу матери Зои Космодемьянской. «Я тоже Зоя и должна оправдать это имя», — писалось в тех письмах. Судьбы двух Зой оказались во многом схожими. Зоя Макарова стала опытной разведчицей. Для выполнения ответственного боевого задания она была с группой разведчиков заслана во вражеских фронтовой тыл, передавала своим ценные разведывательные данные и погибла геройской смертью. Привожу строки из письма Посольства Финляндии в СССР № 1273 от 22 августа 1984 года: «В соответствии с сохраняемыми в Военном архиве Финляндии документами Военно-полевой суд 4-й Дивизии приговорил красноармейца Зою Лукьяновну Макарову 5 декабря 1942 г. за шпионаж к смерти. Приговор был приведен в исполнение путем расстрела в тот же день в лесу приблизительно в километре на восток от города Кархумяки (Медвежьегорск), приговоренная захоронена на месте казни. Мартти Исоаро. Первый секретарь Посольства». Да, Зоя Макарова была схвачена. Ее пытали. Держалась мужественно, оправдала ставшее легендарным гордое имя. Идя на казнь, не просила пощады, смело заявила фашистам: «За мою смерть и смерть боевых товарищей вам жестокого отомстят! Смерть захватчикам!» Так в километре восточнее города Медвежьегорска ушла в бессмертие отважная разведчица Карельского фронта Зоя Лукьяновна Макарова. Пухом ей карельская земля, народное признание заслуг в Великую Отечественную войну. Дорогой юный и взрослый читатель, кому доведется прочесть эти строки и побывать в тех местах, поклонитесь земле, где покоится прах героини! Мать-Россия! Помни о своей преданной отважной дочери, окажи ей должную почесть. Пусть навечно сохранится в благодарной памяти людей ее имя, ее подвиг. Макаровой Зое Лукьяновне, рядовой, радистке разведотдела 32-й армии Карельского фронта: На это способны мужчины... не все... В опасности спины подставить стране... А женщины? Им бы любить и рожать, Счастливыми быть и очаг охранять. Ударом по нервам, отбросив дела, Пришла в сорок первом старуха война... Закрытою школой сменилась судьба: Военная форма и фронт, тыл врага... А лет всего двадцать, радистка-краса... Тебе ли здесь драться и смерти в глаза Смотреть, подавляя и ужас, и страх... Пичужка, родная! За что тебя так? Священному долгу связистка верна. В родную Отчизну она влюблена: Бесстрашно летит за сигналом сигнал — Разведка не спит, досаждая врагам. А жить ей осталось... Все ближе к ней враг... Попалась... Как пулею сброшенный флаг... Но гордо и смело держалась она За правое дело. И жизнь отдала... В войне победили не только мужчины. Рассмотрим подробней другие дела: На женские плечи, на женские спины Тяжелою ношей упала война. Всемирно известны и Зои, и Лизы. В скрижали вычеканены их имена... А сколько еще неизвестных героев В те грозные годы война родила... Сережа Колдаев 9 мая 1998 г. Источник: (2000) Слава тебе Карельский фронт. Воспоминания ветеранов - Стр.282-286
 
35

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Спасибо!Мы прочитаем Ваше сообщение в ближайшее время.

Ошибка отправки письма

Ошибка!В процессе отправки письма произошел сбой, обновите страницу и попробуйте еще раз.

Обратная связь

*Политика обработки персональных данных