А.А. Белоусов (гвардии полковник). На Севере Крайнем

Участники

Страна: СССР, КарелияПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) Шел октябрь 1944-го. Три тяжелейших года войны остались позади. Утром 7 октября над сопками и тундрой взвились красные ракеты и началась артиллерийская подготовка. Соединения первого эшелона 14-й армии, успешно прорвавшие оборону врага, шли вперед, преодолевая его упорное сопротивление. Утром 15 октября наш 339-й гвардейский Свирский тяжелый самоходно-артиллерийский полк подполковника Торчилина В. Н., 7-я гвардейская танковая бригада полковника Юренкова Н. Н., а также 1-я гвардейская стрелковая и 14-я стрелковая дивизия ворвались в город Петсамо (Печенгу). В дальнейшем наши войска нанесли два удара вдоль дорог Луостари — Ахмалахти и Луостари — Никель. Четверо суток, беспрерывно днем и ночью, велись боевые действия, и только 22 октября было сломлено сопротивление врага и наши части полностью захватили район никелевого производства и населенные пункты Ахмалахти, Салмиярви и Никель. В ходе боев вражеские войска были разрезаны на две части, одна из которых, численностью 18 ООО человек, отступала к границе Норвегии — городу Киркенесу, а вторая, численностью 20 000 человек, к городу Наутси. В этих боях 3-я батарея тяжелых самоходно-артиллерийских установок 339-го гвардейского ТСАП, которой я тогда командовал, поддерживала 2-й батальон 7-й гвардейской танковой бригады. Мы получили задачу совместно с действующим здесь стрелковым полком 14-й стрелковой дивизии атаковать и уничтожить противника на господствующих высотах и в дальнейшем продвигаться вдоль дороги на Салмиярви. Накануне стрелковое подразделение, наступая, с ходу форсировало небольшую речку, но было остановлено огнем из дотов с высот справа и слева от дороги. Командир полка подполковник В. Н. Торчилин, находившийся здесь, приказал мне прямой наводкой уничтожить доты врага, а подошедший к нам командир 7-й гвардейской танковой бригады сказал мне: «После вашего огня ни один дот не должен стрелять по нашей пехоте и танкам!». Я провел накоротке рекогносцировку с командирами САУ, где мы определили свои позиции и порядок ведения огня, и по сигналу командира полка все пять самоходно-артиллерийских установок на большой скорости выдвинулись на огневые позиции и обрушили на фашистские доты мощный огонь бетонобойными и фугасными снарядами. Калибр наших самоходных орудий был потому времени крупный — 152 мм, да и снаряды были что надо — и бетонобойные, и фугасные. Буквально за несколько минут доты врага один за другим были разворочены. Однако противник пришел в себя и открыл по нашим САУ артиллерийско-минометный огонь. Все ближе и ближе разрывы — остался еще один дот врага — и я решаю уничтожить его огнем. Даю команду наводчику сержанту Р. Старчаку: «Прямо у куста дот! Огонь!». «Вижу, — отвечает он и кричит: — Заряжай!». Заряжающий сержант П. Дюков быстро досылает снаряд, а затем и заряд в ствол. Под стать ему действует замковый рядовой И. Алексейчик. А в это время механик-водитель старший техник лейтенант В. Щербаков держит двигатель машины на малых оборотах, чтобы после выстрела быстро вывести ее из-под огня врага. Вдруг ствол нашего орудия резко дернулся вверх, а впереди вспыхнуло пламя. «Прямое попадание в ствол!» — подумал я. Осмотрел его в смотровой прибор и заметил вмятину. Приказал открыть затвор и осмотреть внутреннюю поверхность ствола. Сержант Дюков сделал это мгновенно и доложил: «Все в порядке, товарищ комбат!». Командую продолжить огонь. Еще два снаряда, и уже этот дот разлетается на части. Но тут удар большой силы потряс нашу самоходную установку. Несколько секунд весь экипаж был без сознания. Очнувшись, осмотрели и ощупали друг друга. Вроде все целы. «Уходим!» — даю команду механику-водителю. В. Щербаков, прибавив обороты, включает скорость. Однако самоходная установка, чуть дернувшись, вдруг повертывается вправо и останавливается. Рычаги не слушаются водителя. Мы поняли — повреждена гусеница. Сержант Дюков опять проявил сноровку — заскочил в задний люк, а через несколько секунд появляется и докладывает: «Правой гусеницы нет, сбит, сорван один каток!». Да, плохо дело! Наша САУ стала хорошей мишенью для вражеских артиллеристов. А мы, став бортом к позициям врага, не можем ответить огнем. А тут еще я обнаружил, что наша радиостанция на передачу не работает. Я слышу, как переговариваются между собой командиры САУ, а меня не слышат из-за разрывов снарядов врага. Вот еще один удар в корпус. Но выдерживает уральская броня, и мы добрым словом вспоминаем рабочих челябинского танкового завода, сработавших нашу САУ. Что еще можно сделать? Мысли с быстротой молнии проносятся в голове. А если имитировать пожар машины? «Ребята! — говорю экипажу, — скорее пожар надо как-нибудь сделать, показать, что горит наша САУ». Срываем с себя комбинезоны, насыпаем в них порох из гильзы и, подпалив их, бросаем в люк за борт САУ. Огонь сразу охватывает нашу машину, а густой черный дым заволакивает нас. Это как раз то, что нам нужно! Фашистские артиллеристы прекращают огонь. Но нам внутри стало тяжело дышать. А здесь я слышу в шлемофонах слова: «Командир! Я-3322, иду к вам на помощь. Приготовьте трос!». Я узнал по голосу лейтенанта И. С. Обухова. Еще через несколько секунд увидел в смотровой прибор его САУ. Невзирая на огонь, который вновь открыли фашисты, САУ И. Обухова подошла вплотную к нашей и двое наших самоходчиков, выскочив, набросили на крюк буксирный трос. И на глазах изумленных фашистов наша САУ была оттащена в укрытие. ... По-братски обнялись мы с И. Обуховым и его экипажем. А он, отцепив нашу САУ, снова повел свою машину и с места нашей позиции приволок на буксирном тросе сбитую гусеничную ленту. Осмотрели САУ, обнаружили и на стволе, и на корпусе несколько глубоких вмятин от вражеских снарядов. Но выдержала наша уральская броня, и мы еще раз добрым словом вспомнили уральских сталеваров. Здесь же в укрытии экипаж с помощью техлетучки нарастил и надел гусеницу. А через час мы уже спешили за ушедшими вперед пехотой и танками. Приказ мы выполнили — все доты были разбиты и танки с пехотой успешно атаковали врага. За этот бой многие воины батареи были награждены орденами и медалями. В числе других и меня наградили орденом Отечественной войны I степени. А главное, что я вынес из этого боя, — это огромное чувство боевой выручки. Девиз: «Сам погибай, а товарища выручай!» был непреложным у нас, советских воинов, на фронте. Этот бой был в нескольких километрах от границы с Норвегией. А 18 октября по приказу командования фронта наши войска вступили в Норвегию. Первыми на норвежскую землю вступили части 45-й стрелковой дивизии генерал-майора И. В. Панина. А через двое суток наша пехота, танковые батальоны 7-й гвардейской бригады и наши самоходные батареи подошли к первому норвежскому городу — Тарнет, где у врага были выгодные позиции: с юго-востока и запада — высоты, а с севера — залив Ярфиорд. Наши части форсировали Яр-фиорд на амфибиях и рыбацких лодках. Большую помощь здесь нашим частям оказали два норвежских мотобота, переправив наших воинов. И хотя переправа велась под вражеским артогнем, она завершилась успешно. Наши части заняли Тарнет, а враг отступил. На очереди был г. Киркенес. 24 октября 10-я гвардейская стрелковая дивизия вышла на ближайшие подступы к городу, где соединилась с 14-й стрелковой дивизией, а корабли Северного флота блокировали с севера вход в залив Яр- фиорд. Утром 25 октября после мощной артподготовки подразделения 325-го стрелкового полка подполковника И. Т. Черницкого первыми ворвались в Киркенес. К середине дня части 10-й, 14-й и 45-й стрелковых дивизий при поддержке танков и САУ с боем овладели всем городом. Фашистские захватчики, отступая, уничтожали все, что можно, а норвежских жителей оставляли без крова и пищи. Приказ Гитлера гласил: «Финмарк и Северный Тромсё должны быть сожжены и представлять мертвое пространство между немцами и русскими». Город Киркенес, где до войны было 5000 жителей, враг превратил в груду развалин. Они разрушили и сожгли портовые сооружения, жилые дома, больницу, школу, церковь и театр. Жители города чудом избежали уничтожения, спрятались в ближайшей штольне шахты, вход в которую фашисты заминировали и пытались взорвать, но вовремя подошедшие наши разведчики и саперы разминировали вход и выпустили людей из шахты. Жители Киркенеса и других населенных пунктов радостно приветствовали и благодарили наших воинов — своих освободителей. Вечером 25 октября 1944 г. столица нашей Родины Москва торжественно салютовала войскам 14-й армии, овладевшим городом Киркенесом... Наш полк в числе других частей был награжден орденом Красного Знамени. Но бои продолжались и дальше. Многие отличившиеся воины, а также соединения были награждены орденами и медалями. 51 часть и соединение получили почетные наименования «Печенгских» и «Киркенесских». Источник: (2000) Слава тебе Карельский фронт. Воспоминания ветеранов - Стр.200-203