Текст выступления подпольщицы Д.X.Дудковой на митинге молодежи города Беломорска.

Выступления, Резолюции, Списки

Дата: 31 мая 1943 г. Страна: СССР, Карелия Дорогие товарищи! Я недавно вернулась с территории, временно оккупированной белофинскими захватчиками. Я видела, как там живут советские люди. Как живет молодежь, юноши и девушки, такие же, как и мы с вами, может быть даже друзья детства, товарищи по школе, по играм кого-нибудь из сидящих здесь. Вы все слышали о том, что немцы и их прихвостни устанавливают всюду в порабощенных странах Европы «новый порядок». Я своими глазами видела этот «новый порядок» и очень хорошо знаю, что это такое. Лучшие люди, не желающие покориться ненавистным захватчикам, загнаны в концентрационные лагеря. В тесных, грязных бараках, за густой сетью колючей проволоки живут наши советские люди. Утром рано их выводят на работу и поздно вечером, как скот, загоняют обратно за колючую проволоку. От истощения, от тяжелой непосильной работы, от побоев и истязаний люди умирают, и трупы их непохороненные лежат по нескольку дней «для назидания». Я разговаривала с заключенными одного такого лагеря. Их заставляли работать на выкорчевке пней. Это очень тяжелая работа, требующая большой физической силы. После нескольких часов работы полуголодные, измученные люди в изнеможении падали, а их палками и прикладами поднимали часовые. Люди вставали, работали и опять падали, часовые их опять били, и так тянулся большой день. Особенно тяжело было молодежи, подросткам 15—16 лет. В те дни в лагере произошел такой случай: один паренек, по существу мальчик, ему было 15 лет, измученный свалился у пня, над которым работал, и не мог встать. Часового это разозлило, и он стал нещадно колотить мальчика. Мальчик сделал несколько попыток встать, заключенные видели, как крупными каплями пота покрывалось его бледное лицо, как он с отчаянием посмотрел кругом и свалился замертво. Лицо его посинело, а солдат все колотил его и пытался поднять, подсовывая палку как рычаг под безжизненное тело. Заключенные видели, что мальчик умер, и эти удары палкой по мертвому были им еще мучительнее. Наконец одна девушка, не выдержав, крикнула: «Перестаньте, ведь он уже мертвый!» Тогда солдаты бросились на заключенных и стали избивать их. Люди в концентрационном лагере видят много горя, можно сказать, что они знают там только горе, терпят муки, ежедневно видят смерть, но этот случай их особенно взволновал, на их глазах фашистский выродок убивал и убил измученного, беззащитного мальчика, и никто из них ничем не мог помочь ему. А это очень трудно — чувствовать свое бессилие. Я видела 13-летнего мальчика, только что выпущенного из карцера, где он сидел за то, что взял у своего начальника маленький кусочек хлеба. Мальчик хотел есть, он измучился от голода. Он давно уже не знал, что такое быть сытым. Он не был вором, он просто умирал от голода. Я так и вижу перед собой маленькое желтое, сморщенное лицо с горящими глазами и всю его худенькую жалкую фигурку — это не был ребенок, это был старичок. Он спрашивал меня, скоро ли придет Красная Армия, скоро ли прогонят фашистов. Как он ждет своих и как ненавидит фашистов! Но ничем не лучше жизнь молодежи, не заключенной в концентрационный лагерь. Та же неволя. Тот же подневольный тяжелый труд, издевательства, побои, убийства. Я видела юношу, избитого до полусмерти. Он рассказал, за что его избили. Он работал на лесосплаве. Однажды он вез в лодке металлический трос. На озере поднялась буря, и юноша никак не мог выгрести к берегу тяжелую лодку. Ее бросало волнами из стороны в сторону, и солдаты с берега видели это, но «и один из них не помог. Наконец лодку перевернуло, и юноша вплавь чуть живой добрался до берега. Трос утонул, и фашистский начальник не стал даже слушать никаких объяснений, приказал избить юношу. Солдаты выполнили приказ, и родным пришлось на руках принести юношу домой. Сам он идти не мог. Две недели он не мог встать после избиения. Я помню все, что он мне рассказывал. Он не жаловался на боль от побоев. Он говорил о том, как ужасно свободному человеку вдруг почувствовать, что он раб, что его хотят сделать рабом. Юноша говорил мне о своей ненависти к фашистам Только ненавидеть можно фашистов. Ненавидеть всем существом, всеми силами своей души и мстить за все зверства, совершенные ими. Наверное некоторые из здесь присутствующих знали комсомолку Тасю Мухину. Она была активной комсомолкой, энергичной, веселой, жизнерадостной. Ее любили и уважали. Односельчане выбрали ее в сельсовет. Тася не успела эвакуироваться. Белофинны ворвались в деревню, и сразу же Тасю взяли на допрос. У нее была высокая температура, она еле держалась на ногах, но ее все-таки повели в фашистский штаб. Там офицер ее спросил: — Ты комсомолка? — Да,— ответила Тася. Офицер пригрозил расстрелом, но тут же пообещал жизнь, если Тася назовет всех членов партии, комсомольцев и активистов. Офицер решил, что она соглашается, и стал ей расписывать все, что даст ей финское командование, если она будет выполнять все его приказания. Тася молчала, офицер перешел к угрозам. Он кричал, что Тасю будут пытать на глазах у ее родителей. Тася молчала. Офицер опять стал уговаривать ее, пообещал крупную сумму денег, тогда Тася сказала, что все эти разговоры ни к чему не приведут, что она ничего не скажет и что она знает, что ее ждет, и не надеется на пощаду от фашистов. Взбешенный офицер приказал избить Тасю. Девушку стали бить, она потеряла сознание, ее облили холодной водой, привели в сознание и опять продолжали допрос. Тася не отвечала. Ее бросили в карцер. На следующий день Тасю привели на допрос, и она увидела свою мать. Офицер сказал Тасе, что, если она не будет отвечать, ее будут пытать в присутствии матери. Тася молчала. Тогда ее раздели и били, выворачивали руки... Девушка теряла сознание, ее приводили в чувство и опять били. Три дня мучилн Тасю. Но она ничего не сказала. Тогда белофинны собрали все население деревни, привели отца и мать Таси и поставили их в первом ряду. А потом на деревенскую площадь вывели избитую Тасю, она с трудом держалась на ногах, но была спокойна, как и прежде. Тасю Мухину расстреляли на глазах у ее односельчан, на глазах у ее родителей. — Все равно мы победим!—это были последние слова комсомолки Мухиной. Там, в тылу врага, наши советские люди ждут Красную Армию, ждут избавления от мучений, верят в победу, живут надеждой на победу. Там ненавидят фашистских захватчиков, и никакие пытки, никакие мучения, ни убийства не сломят наших людей. Ненависть к убийцам сильнее всего. Фашисты хотели расстрелами и убийствами запугать население, поработить и сделать послушными рабами наших людей. Не будет этого! Великая злоба и ненависть вошли в сердца людей. А ненависть сильное чувство, и тот, кто умеет ненавидеть, делается сильнее. Я видела там, в тылу, измученных людей, но они держались крепко, потому что в них жила ненависть. Я говорила с молодежью, они рассказывали мне о зверствах фашистов, но они не жаловались, они ненавидят своих мучителей и хотят их гибели. Наши товарищи, наша советская молодежь там, в тылу, верит в нашу победу. Меня спрашивали, как мы здесь живем, как работаем, как помогаем Красной Армии, все ли мы делаем для победы над врагом, помним ли о них, попавших в неволю к фашистам. Да, товарищи, мы должны повседневно помнить о наших отцах и матерях, братьях и сестрах, товарищах и друзьях, должны сделать все для освобождения их от фашистского рабства, для освобождения нашей земли от фашистских извергов. Да здравствует наша социалистическая Родина! Смерть немецким оккупантам! Источник: ПАКО КПСС, ф. 781, оп. 8, д. 230, лл. 13-14. Подлинник. (1970) В грозные годы. Документы и материалы о героических подвигах женщин Карелии в годы ВОВ - Стр.69-72