Протокол допроса 18 июля 1944 года, П.Т. Музыченко — Мы были захвачены финнами и размещены по концентрационным лагерям.

Отчёты, Справки, Протоколы, Акты

Дата: 18 июля 1944 г. Страна: СССР, Карелия Я, Зам. Начальника отдела НКГБ КФССР Капитан госбезопасности КАГАН Я.Х., по поручению Чрезвычайной Государственной Комиссии Союза ССР по расследованию совершенных злодеяний немецко-финскими захватчиками на временно оккупированной территории, допросил в качестве свидетеля МУЗЫЧЕНКО Павла Тарасовича, урож. Адыгейской Автономной республики, Шовшенского района, станица Анатырбовская, 1907 года рождения, русский, гр-н СССР, в настоящее время работает дежурным по ст. Голиковка Кировской ж.д., проживает город Петрозаводск, поселок №2 дом 7 кв. 8, который будучи предупрежден об ответственности за дачу ложных показаний в соответствии со ст. 95 УК РСФСР, показал: До начала военных действий я работал на Кировской железной дороге в качестве дежурного ст. Пяжиева сельга, как работник транспорта я находился на броне (имеется в виду, у него была бронь – прим. Автора) и в армию не призывался. Когда противник подошел к ст. Пьяжиева сельга, мы находящиеся там железнодорожники были отрезаны и несмотря на наши попытки не смогли прорваться к своим. 10-го октября 1941 г. мы были захвачены финнами и размещены по концентрационным лагерям. Лично я был помещен в лагерь №3 для «гражданских пленных». Спустя м-ца полтора-два, нас несколько мужчин призывного возраста вызвали и велели собраться для направления в другой лагерь. Куда и зачем, никто не знал. Из различных лагерей нас собрали примерно человек 75 мужчин и направили в лагерь для военнопленных, который помещался в гор. Петрозаводске на ул. Льва Толстого. Там начались допросы, которые сводились к тому, что бы добиться от нас признания, что мы не мирные граждане, а советские военнослужащие. Лично меня допрашивал офицер финской армии, фамилии которого я не знаю. Меня привели к нему и он стал задавать мне вопросы, какое у меня было оружие, куда я его дел, в какой воинской части служил и т.п. Я объяснил, что не являюсь военнослужащим, а работаю на железно-дорожном транспорте, в воинских частях не служил и никакого оружия не имел. Офицер настаивал на том, чтобы я признался, что являюсь военнопленным. Я категорически возражал. Тогда офицер предложил мне встать и выйти на середину комнаты, а сам стал натягивать резиновые перчатки. В начале я не понял, в чем дело. Вдруг он подскочил ко мне и стал наносить один за другим удары по лицу, руками одетыми в резиновые перчатки. Окончив избиение он спросил намерен ли я сознаться, я отказался. Офицер предложил мне сесть, а сам стал писать протокол допроса. Окончив писать он пред”явил его мне. Оказалось, что в нем написано, что я сознаюсь, что являюсь военнопленным и имел при себе оружие. Я отказался подписать этот сфабрикованный протокол, заявив, что ничего подобного я ему не говорил, тогда офицер стал писать другой протокол, в котором записал, что я хоть и не военнопленный, но имел при себе «Наган», но из него не стрелял, а бросил. Я отказался подписать так же и этот протокол, об”яснив, что никакого оружия у меня не было. Офицер продолжал настаивать и одновременно интересовался у меня, кто еще из железнодорожников имел оружие. Я завил, что нам железнодорожникам оружия не выдавали и поэтому назвать таких людей не могу. В комнату, где меня допрашивали ввели стрелочника нашей станции САВКИНА, примерно лет 35 и офицер стал его избивать требуя ответов на те же вопросы, которые задавал мне. Под влиянием ужаснейшего избиения САВКИН признался, что имел оружие, хотя я точно знаю, что никакого оружия у него не было. Когда его спросили было ли у меня оружие, он ответил, что не знает. В присутствии САВКИНА офицер приказал мне снять валенки и чулки, а сам вытащив из горящей плиты накаленный прут толщиной с палец, стал мне прижигать голые пятки. Несмотря на неимоверные мучения, запах паленого мяса и лопавшиеся пузыри я упорно стоял на своем, что я не военнопленный. Офицер повидимому наслаждался моими мучениями и после каждого прикладывания раскаленного до красна прута спрашивал, сознаюсь я или нет. Я отказался. Тогда офицер предложил мне самому спросить у САВКИНА было у него оружие или нет. Я спросил, на что САВКИН ответил: «Было или не было, а если бьют, то надо сознаваться», после этого САВКИНА вывели. Пытка раскаленным железом продолжалась более 10 минут. Видя, что я упорствую, офицер придумал еще одну пытку. Он заставил меня подойти к горящей плите и нагнуть голову, предупредив, что если я по счету «три» не сознаюсь, он меня пристрелит. «У меня для Вас собак пули не жалко», сказал мне офицер. Я выполнил то, что мне велел офицер, однако он не стрелял, а только угрожал мне. Видя, что ему ничего не добиться, он составил протокол, что я не являюсь военнопленным, который я подписал и меня вывели. После этого я еще 20 суток находился в лагере для военнопленных, после чего меня направили в концлагерь №2, где я содержался по день прихода Красной Армии. Стрелочник САВКИН, Пом.дежурного по ст. Деревянка ВЛАСОВ и еще 19 человек были помещены в лагерь военнопленных и причислены к ним, хотя никогда в армии не служили, а нас остальных отправили в различные конц.лагеря. Допрос начат в 13 час., окончен в 16 час. Показания с моих слов записаны правильно, и мною лично прочитаны, в чем расписываюсь (МУЗЫЧЕНКО) ДОПРОСИЛ: ЗАМ.НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛА НКГБ КФССР Капитан госбезопасности: - (КАГАН) Источник: Проект "Места принудительного содержания населения в Карелии в 1941-1944 гг."