Из докладной записки секретаря Петрозаводского городского комитета КП (б) КФССР Н.А. Дильденкина первому секретарю ЦК КП(б) КФССР Г.Н. Куприянову «О хозяйничаньи финско-фашистских захватчиков в г. Петрозаводске».

Докладные, Рапорты, Донесения

Дата: 5 августа 1944 г. Страна: СССР, КарелияПериод: Великая Отечественная война (1941-1944) […] Оккупировав часть территории республики, финские разбойники начали собирать народ по районам и насильно отвозить его в Петрозаводск. Привозилось население не только с оккупированной территории КФССР, но и с Ленинградской области. Привезенный народ размещали на окраине города за колючей проволокой. Таким путем было создано на территории Петрозаводска 6 лагерей с количеством населения 18-20 тыс. чел., в том числе более 60 % стариков, женщин и детей. В лагеря свозили людей зимой при 40-градусном морозе, вместе со всем населением были дети и престарелые. Кто оказывал сопротивление и не хотел подчиниться финским властям, был расстрелян. При отправке в лагеря финны разграбили все имущество и продовольствие граждан, выдав на руки фальшивые квитанции. Так гр[аждан]ка Федосьева рассказывает: «6 декабря 1941 года население начали эвакуировать, т.е. свозить в лагеря, в то время все наше имущество разграблялось. Белофинны врывались по 3-4 человека в квартиры в пьяном виде, разрывали вещи и лучшие уносили. 2 декабря 1941 г. 3 белофинна ворвались в мою квартиру и унесли 3 пары валенок. 4 декабря они снова забрали мужское белье и избили мою сестру. 14 декабря нас выгнали из квартир и избили мою мать 66 – летнюю старуху, а 15 декабря от нас отобрали все». Такие факты грабежа были не единичны. Если что и удавалось населению довести до города, то все их имущество отбиралось при поступлении в лагерь Финны заставляли все складывать к штабу и объявили, что [это] имущество штаба. Центр города занимали господа финны и их подручные, на Кукковке – южные окраины города Петрозаводска, здесь содержалось свыше 1000 чел. заключенных советских граждан. Лагерь № 2 – находился в местечке «Северная точка». Под штаб и жилые помещения занималось 10 двухэтажных домов и ряд мелких жилых домов. Второй лагерь являлся лагерем штрафным, поэтому режим был наиболее строгий и направлялись сюда «провинившиеся» советские граждане, в этом лагере было размещено более 3000 чел. Лагерь № 3 – расположен был в вузовском городке и домах лыжной фабрики. С общим количеством домов 52 , из них 26 больших двухэтажных и 26 маленьких домов, здесь содержалось около 3000 человек советских граждан. Лагерь № 4 – расположен был на территории рабочего поселка Онег-завода по ул. Калинина, здесь содержалось тоже более 3000 чел. советских граждан. Лагерь № 5 – находился на территории железнодорожного поселка, занимали 24 двухэтажных дома и около 40 маленьких одноэтажных домов. Это был наиболее крупный лагерь в городе, здесь содержалось 7-8 тыс. чел. советских граждан. Лагерь № 6 – расположен на территории поселка «перевалочная биржа» и занимал 13 домов, где содержалось до 3000 советских граждан. В каждом лагере была устроена «будка» - тесное холодное, темное помещение, куда сажали за малейшие проступки тюремного лагеря, независимо от возраста. Территория всех лагерей была густо обнесена колючей проволокой в несколько рядов, на углах лагерей были выстроены наблюдательные вышки (в каждом лагере по 4), где круглые сутки стояли вооруженные финские патрули. Кроме этого, вдоль колючей проволоки все расстояние патрулировалось, а у входа находился часовой, вооруживший автоматом. Таким образом город был превращен в концентрационный лагерь, в котором было сосредоточено русское население от малых детей до стариков. В этих лагерях имелись дети и взрослые люди, все считались пленными и никаких прав не имели. […] Население лагерей жило под вечным страхом расстрела, избиения или голодной смерти, при самовольном выходе за проволоку часовые стреляли без предупреждения. Пытки и издевательства были обычным явлением в жизни лагеря. К ним установлены специальные виды наказания для провинившихся – плети, голодный паек, будка холодная, тюрьма и расстрел. […] При наказании не щадили ни стариков, ни женщин, ни детей. Так зимой 1943 г. финскими патрулями были застрелены мальчик и девочка 8 и 11 лет якобы за то, что они вышли за проволоку. Порка за этот вид проступка была обычным явлением. Жители лагеря № 6 (ниже поселка № 6) Бокова, Воронова, Худяшева заявляют: «Кроме взрослых были избиты все дети, очень мало осталось таких счастливчиков, которые не испробовали резиновые плетки с железными наконечниками». […] Финны не щадили детей и в других мерах наказания, они сажали их также как взрослых в «будку» и заключали в тюрьму. Тоже жители лагеря № 6 Боронцева, Быкова и Федорова рассказывают: «В мае месяце 1944 года все дети школьники были посажены в будку и их водили туда в течении целой недели за то, что кто-то из ребят бросил камнем в финского патруля. По неизвестным причинам были посажены в тюрьму Безмеков Анатолий, Каменев Владимир, Богданова Таисия и Пешков Николай и многие другие». […] Николаев Иван Петрович, проживающий в поселке № 5 (ранее лагерь № 5) рассказывает: «Первый раз меня били в июне 1943 г. за то, что финнам стало известно о нашем намерении бежать и после этого нас, как беглецов, били почти ежедневно, начиная от охранника, кончая бригадиром. Однажды меня избили за то, что в костре оказалось одно полено длиннее других на 1 сантиметр, а вообще сколько меня били, я потерял даже счет». Гр[аждани]н Анисимов рассказывает: «К ним я попал 28 ноября 1941 г и был заключен в лагерь № 4, за отлучку из лагеря я был заключен в тюрьму, где нас избивали. Сразу же при водворении нас с товарищем в тюрьму мы получили 20 ударов плеткой по голове. Брата моего, Анисимова Ивана, избили ночью на допросе, что утром он умер». В своей дикой злобе к русскому народу финны дошли до такого садизма, что устраивали показательные порки. Гр[аждани]н Парфенов, заключенный во 2 лагере, рассказывает: «В мае 1942 г. поступил новый комендант лагеря Салисмаа. Он на площади среди лагеря устроил показательной избиение детей за уход из лагеря просить милостыню. Были дети от 8 до 12 лет, около 10 человек. Два солдата бросали ребенка на землю, и он собственноручно избивал их плеткой. Одну девочку лет 9 избил до потери сознания, а девушку Спирову Анну, за то, что зашла в магазин купить спичек, избил так, что она лечила раны от побоев 2 месяца». Железнодорожник – рабочий Музыченко П.[Т] рассказывает: «Финны долго расспрашивали меня и требовали показать, где спрятано оружие, так как считали меня военнопленным. Не добившись нужного ответа, финский офицер заставил снять с ног валенки, носки, лечь на койку. Когда я все это сделал, он вытащил из плиты прут накаленного железа и начал жечь пятки, после чего отвел к накаленной плите и низко нагнул лицо над ней, требуя признаться, где спрятано оружие». […] Особо тяжелые были условия на лесозаготовках в местечке Кутижма и Вилга, куда направлялись из лагерей города «провинившиеся», по мнению финнов. Здесь условия были еще хуже, порядки строже, народ попадал в полную власть лесопромышленников. […] За попытку уйти с заготовок или отклониться от работы избивали до смерти перед глазами всех работающих на лесозаготовках с тем, чтобы другие, как выражались финны, учились. Кауров П.Т., высланный в лагерь на лесопункте Вилга, рассказывает: «В этом лесопункте нас, лагерников, собралось человек 300 мужчин и женщин. Лесопункт был обтянут колючей проволокой в 10 рядов, охрана военная, дисциплина также (весь распорядок по звону колокола). Я не буду рассказывать о всех избиениях, о пытках заключенных, а приведу два примера, которые навсегда останутся в памяти – это зверское убийство 2-х ребят, полудетей, которое было продемонстрировано бандитами на глазах всего населения лагеря лесопункта. Мальчик – Петр Пелипенок (из 2 лагеря гор. Петрозаводска), лет 15-16, задумал повидаться с родными и ушел в город, где и был пойман и привезен в Вилгу. Построив всех заключенных в шеренги, мальчика вывели перед строем и офицер – лейтенант начальник лесопункта Арви Мальмиваара после соответствующей речи о недопустимости побегов собственноручно набросился на мальчика и начал его избивать. После избиения схватил за горло и душил до тех пор, пока Петр не потерял сознание и упал на землю. Тогда офицер – убийца приказал конвоиру солдату застрелить мальчика на глазах у всех, солдат дважды выстрелил из винтовки. Второе убийство было учинено над 16-17- летним Петром Пустоваловым, который, не перенося бесчеловеческих условий жизни, из лесопункта сбежал, но финскими солдатами был возвращен обратно. Избитого до полусмерти подростка провели на площадь перед народом, сбили с ног и после этого одним выстрелом в голову убили его». […] Финские правители посадили население лагерей на голодный паек. Установленной нормы хватало на то, чтобы умереть медленной голодной смертью. Хлеба давалось очень мало, а другие продукты питания совершенно отсутствовали. Русанов И.И. рассказывает – при взятии меня в плен в течении 45 дней хлеба нам совершенно не давали, кормили болтушкой их ржаной муки и бумаги, ее давали два раза в день по 200 гр. на человека. Гр[ажданка] Сенина А. рассказывает, что хлеб давали по 300 гр., 30-35 гр. мяса в неделю и все, что мы получали. Маленькие дети, нуждающиеся в молоке, его совершенно не видали, а довольствовались тем же скудным пайком. […] Гр[аждан]ка Фирсова Пелагея Ивановна рассказывает, что от голода, болезней она потеряла в течении 1941 года и 1942 года 9 человек своих родных. […] Финские изверги организовали, как будто заботясь о сиротах, детский дом, но установили там палочный режим. Вот что пишут дети.: «1941 году в сентябре месяце мы попали в плен к финским фашистам. Нас из Ленинградской области привезли в Петрозаводск, посадили в лагеря. Отцы наши служат в Красной Армии, а матери умерли в концлагерях в городе Петрозаводске. После смерти матери нас всех поместили в детский дом для русских детей в городе Петрозаводске. Заведующая детским домом и воспитательницы были финками. Они над нами издевались. Заведующая детским домом Сейма Кангас и воспитательницы детдома Вера Калио и Анна Лукконен систематически нас избивали. Белова Александра и Киселева Виктора избивали более [30] раз. А иногда несколько раз в день. Избивали до крови так, что они не могли сидеть. Серову Нину, Арефьева Николая били за то, что они не умели читать по-фински. Били нас вицами, палками. Мы учились в финской школе на финском языке. Нам было трудно учиться по-фински и тех, кто не успевал в школе, били палкой, линейкой по рукам, били по щекам, таскали за волосы. Часто детей закрывали в комнату с грязным бельем и по целым дням не давали есть. […] Секретарь Петрозаводского ГК КП (б) КФССР Дильденкин Персоны: Анисимов - заключенный концлагеря №4 г. Петрозаводска Анисимов Иван - заключенный концлагеря г. Петрозаводска Арефьев Николай - находился в концлагере г. Петрозаводска, а после смерти матери - в детском доме для русских детей Безмеков Анатолий - заключенный концлагеря №6 г. Петрозаводска Белова Александра - находилась в концлагере г. Петрозаводска, а после смерти матери - в детском доме для русских детей Богданова Таисия - заключенная концлагеря №6 г. Петрозаводска Бокова - заключенная концлагеря №6 г. Петрозаводска Боронцева - заключенная концлагеря №6 г. Петрозаводска Быкова - заключенная концлагеря №6 г. Петрозаводска Воронова - заключенная концлагеря №6 г. Петрозаводска Дильденкин Николай Александрович - в 1941-1944 гг. - первый секретарь Беломорского райкома КП(б) КФССР, после освобождения г. Петрозаводска секретарь Петрозаводского горкома КР(б), председатель комиссии по исследованию эксгумированных трупов на кладбищах советских военнопленных и гражданских лиц, находившихся в концлагерях Петрозаводска, на момент работы комиссии являлся депутатом Верховного Совета СССР Калио Вера - воспитательница детского дома для русских детей в г. Петрозаводске Каменев Владимир - заключенный концлагеря №6 г. Петрозаводска Кангас Сейма - заведующая детским домом для русских детей в г. Петрозаводске Кауров П.Т. - находился в Вилговском трудовом лагере Киселев Виктор - находился в концлагере г. Петрозаводска, а после смерти матери - в детском доме для русских детей Куприянов Геннадий Николаевич - первый секретарь Карельского областного комитета ВКП (б) (1938—1940 гг.), первый секретарь ЦК КП (б) КФССР (1940—1950 гг.), генерал-майор, член Военного Совета Карельского фронта (1941—1944 гг.) Лукконен Анна - воспитательница детского дома для русских детей в г. Петрозаводске Мальмиваара Арви - начальник Вилговского трудового лагеря, лейтенант Музыченко П.[Т] - заключенный концлагеря г. Петрозаводска, железнодорожник Николаев Иван Петрович - заключенный концлагеря №5 г. Петрозаводска Парфенов - заключенный концлагеря №2 г. Петрозаводска Пелипенок Петр - заключенный концлагеря №2 г. Петрозаводска, находился в Вилговском трудовом лагере, расстрелян - Жертва оккупационного режима Пешков Николай - заключенный концлагеря №6 г. Петрозаводска Пустовалов Петр - находился в Вилговском трудовом лагере, расстрелян при попытке побега - Жертва оккупационного режима Русанов И.И. - заключенный концлагеря Салисмаа - комендант концлагеря №2 г. Петрозаводска Сенина А. - заключенная концлагеря Серова Нина - находилась в концлагере г. Петрозаводска, а после смерти матери - в детском доме для русских детей Спирова Анна - заключенная концлагеря №2 г. Петрозаводска Федорова - заключенная концлагеря №6 г. Петрозаводска Федосьева - проживала в оккупированном г. Петрозаводске Фирсова Пелагея Ивановна - заключенная концлагеря Худяшева - заключенная концлагеря №6 г. Петрозаводска Источник: НА РК. Ф. П-8. Оп. 1. Л. 1169. Л. 30-36. Подлинник. Машинопись.